Израэль Зангвилл - Тайна Биг Боу Страница 24

— В действительности факты очень просты,— выразительно сказал сэр Чарльз.— Обвиняемый, утомленный отчасти своей работой, отчасти своими высокими амбициями (которые он, кстати говоря, не скрывал), начал пренебрегать своей невестой, мисс Даймонд. Этот человек был гуманистом, и его разум был устремлен к своему карьерному росту. Но, тем не менее, в глубине души он все еще был глубоко привязан к мисс Даймонд. Однако она, судя по всему, пришла к выводу, что он разлюбил ее, что она недостойна его и в силу недостаточной образованности не сможет находиться рядом с ним в тех новых сферах, к которым он стремился. Если говорить кратко, то она пришла к выводу, что мешает его карьере. Будучи, надо полагать, девушкой с сильным характером, она решила разрубить этот Гордиев узел, покинув Лондон, так как опасалась, что добросовестность ее жениха заставит последнего принести свою карьеру в священную жертву ради нее. Опасаясь, возможно, и своей собственной слабости, она решилась на окончательное расставание, скрыв место своего убежища. Теория обвинения вываливает в грязи достойные имена — теория эта крайне неразумная, но я вынужден ссылаться на нее. Согласно ей Артур Констант якобы соблазнил невесту своего друга либо имел с ней другие неуместные взаимоотношения, и они были уличены в своем обмане. Перед отъездом из Лондона (или даже из Англии) мисс Даймонд написала своей тете в Девенпорт, своей единственной родственнице в этой стране, и попросила ее оказать услугу и переслать письмо обвиняемому спустя две недели после получения. Ее тетя исполнила эту просьбу в точности. Это самое письмо достигло адресата вечером третьего декабря и обрушилось на обвиняемого как гром среди ясного неба. Все его старые чувства возродились с новой силой — он был исполнен самобичевания и жалости к бедной девушке. Письмо написано зловеще — быть может, она собиралась покончить с собой. Его первой мыслью было обратиться за помощью к другу, Константу, и спросить его совета. Возможно, Констант знал что-нибудь о ее исчезновении. Обвиняемый знал о том, что они нередко общались. Ваша честь и господа присяжные, я не хочу пользоваться методами обвинения и выстраивать теорию, не имея фактов, поэтому я говорю «возможно». Итак, возможно, мистер Констант выписал ей чек на двадцать пять фунтов именно для того, чтобы она могла покинуть страну. Он ей был как брат и, вероятно, действовал неосмотрительно, хотя и не желал ей зла. Возможно, он поддерживал ее в самоотречении и альтруистических устремлениях, при этом не понимая ее истинных мотивов — разве не говорил он в своем последнем письме о женщинах, которые ему встречались, женщинах, способных на самопожертвование, и о том, чтобы творить добро для отдельных людей? Но теперь мы не можем этого узнать: для этого было бы нужно, чтобы мертвец заговорил или чтобы отсутствующая вернулась. Также не исключено, что чек на двадцать пять фунтов, выписанный мисс Даймонд, предназначался для какой-либо благотворительной цели. Но вернемся к делу. Обвиняемый разговаривал с мистером Константом о письме. Он тут же направился к дому в Степни Грин, где снимала комнату мисс Даймонд, уже догадываясь о тщетности своих усилий. На письме был почтовый штемпель Девенпорта. Он знал, что у девушки есть тетя в тех краях, стало быть, она могла отправиться к ней. Он не мог телеграфировать туда, не зная адреса. Он просмотрел «Брэдшоу», остановил свой выбор на поезде, отбывающем в половине шестого из Паддингтона, и уведомил об отъезде свою домовладелицу. Он положил письмо между страниц справочника и сунул его под диван, где он затерялся в куче прочих бумаг — известно, что ему пришлось купить другой справочник. Обвиняемый был неаккуратен и неорганизован, и ключ, который нашел мистер Вимп, должно быть пролежал в диване несколько лет — с тех пор как Мортлейк потерял его там еще в те дни, когда занимал спальню, позднее сданную мистеру Константу. Боясь опоздать на свой поезд, он не ложился спать в ту печальную ночь. Ему пришло в голову, что Джесси слишком умна, чтобы оставить ему такой простой след. Он пришел к выводу, что она могла уехать в Америку, к семье своего брата, а в Девенпорт она заехала только для того, чтобы проститься с тетей. По этой причине он решил отправиться сразу в Ливерпуль, не тратя времени на расспросы в Девенпорте. Не подозревая о том, что письмо пришло к нему с некоторой задержкой, он думал, что еще успеет ее остановить, может быть, на самой пристани или на лодке, перевозящей пассажиров к кораблю. К сожалению, его кэб двигался медленно из-за тумана, он опоздал на первый поезд, и ему пришлось безутешно бродить по окутанному туманом вокзалу, дожидаясь следующего поезда. В Ливерпуле подозрительное, взволнованное поведение обвиняемого послужило причиной его немедленного ареста. С тех пор мысли о потерянной девушке преследовали и, в конце концов, сломили его. Вот и весь безрадостный и незамысловатый, но все объясняющий рассказ.

У защиты и в самом деле было мало свидетелей, ведь опровергать утверждения и доказать их неверность трудно. Среди свидетелей была тетя Джесси, которая подтвердила слова адвоката. Присутствовали носильщики с вокзала, которые видели, как обвиняемый сел в четверть восьмого на ливерпульский поезд, опоздав на поезд в четверть шестого утра. Также был опрошен кэбмен (№ 2138), который привез обвиняемого на Юстонскую станцию как раз вовремя (как полагал свидетель), чтобы успеть на поезд в четверть шестого. При перекрестном допросе кэбмен был немного сконфужен. У него спросили, не должен ли был тот успеть на первый поезд из Юстона, если он и в самом деле забрал обвиняемого из Боу около половины пятого утра. Он ответил, что из-за тумана ехал очень медленно, хотя и признал, что туман был не очень густым, и он мог бы ехать на полной скорости. Он также признал, что активно участвует в профсоюзной жизни. Обвинитель, мистер Спигет, представлял этот факт в таком свете, будто именно это в жизни извозчика имеет первостепенную важность для дела. В конце концов, были допрошены многочисленные свидетели — люди, принадлежащие к разным классам и имеющие разное общественное положение,— заявлявшие о прекрасном характере обвиняемого, а также о безупречной нравственности покойного Артура Константа.

В своей заключительной речи на третий день суда сэр Чарльз исчерпывающе и убедительно указал на несостоятельность обвинения, количество гипотез и их взаимозависимость. Миссис Драбдамп была свидетелем, к чьим показаниям нужно относиться очень осторожно. Присяжным следует помнить, что она не способна отличить свои наблюдения от своих впечатлений; например, она считает, что обвиняемый и мистер Констант ссорились только по той причине, что они были возбуждены. Он разжевал ее свидетельства, показав, что они полностью подтверждают версию защиты. Он попросил присяжных помнить, что не было представлено никаких свидетельств (ни от кэбменов, ни от каких-либо других лиц) о разнообразных сложных передвижениях, приписываемых обвиняемому на утро четвертого декабря между двадцатью пятью минутами шестого и четвертью восьмого. Также он обратил внимание на то, что самый важный свидетель по версии обвинения — конечно, он имел в виду мисс Даймонд — не был допрошен. Даже если она была бы мертва, и ее тело было бы найдено, это не доказывало бы теорию обвинения — уже одно то, что возлюбленный бросил ее, могло послужить вполне достаточным объяснением ее самоубийства. В двусмысленном письме нет никаких свидетельств о ее нравственном падении, на предположение о котором опирается значительная часть версии обвинения. Что же касается политического соперничества между Мортлейком и Константом, то оно было мимолетным, как набежавшее облачко в летний день. Все знают, что вскоре двое мужчин по-настоящему сдружились. В отношении времени преступления следует напомнить: врачи в большинстве своем считают, что смерть наступила после того, как обвиняемый покинул Лондон с поездом, отходящим в четверть восьмого. Теория о том, что миссис Драбдамп была одурманена, просто абсурдна, а что касается хитроумных предположений в отношении замков и задвижек, то стоит отметить, что мистер Гродман, опытный образованный свидетель, не принял их всерьез. Он торжественно увещал присяжных о необходимости помнить о том, что если они осудят обвиняемого, то они не только отправят невинного человека на позорную смерть, но и лишат рабочих всей страны одного из своих лучших сторонников и наиболее способного из предводителей.

Конец энергичной речи сэра Чарльза был встречен бурными аплодисментами.

Мистер Спигет, прокурор, выступил с заключительным словом обвинения. Он попросил присяжных вынести вердикт против обвиняемого, совершившего злоумышленное и преднамеренное преступление, способное опозорить летопись любой цивилизованной страны. Свои ум и образование он использовал для дьявольской цели, прикрываясь своей репутацией. Все пункты указывают на вину задержанного. Получив письмо от мисс Даймонд, сообщавшее о ее позоре и (возможно) о намерении совершить самоубийство, он поспешил наверх, чтобы обвинить Константа. Затем он бросился к жилищу девушки и, обнаружив, что его худшие опасения подтвердились, сразу составил дьявольский план мести. Он сказал миссис Драбдамп, что собирается в Девенпорт, намереваясь таким образом хоть на какое-то время направить полицию по ложному следу. На самом деле он направлялся в Ливерпуль, собираясь покинуть страну. Однако на случай, если его планы не осуществятся, он подготовил для себя гениальное алиби — отправился утром на Юстонскую станцию к поезду, отбывшему в Ливерпуль в четверть шестого. Кэбмен не знал, что на самом деле обвиняемый не собирается ехать этим поездом и вернется на Гловер-стрит, дом одиннадцать, чтобы совершить грязное преступление. Готовясь к убийству он, возможно, опоил наркотиком хозяйку дома. Его присутствие в Ливерпуле (куда он действительно добрался со вторым поездом) подтвердило рассказ кэбмена. Той ночью он не раздевался и не ложился в постель; он доводил до совершенства свой дьявольский план, а неожиданно спустившийся на город туман помог ему скрыть свои передвижения. Ревность, оскорбленные чувства, желание отомстить, жажда политической власти — все это свойственно людям. Мы можем пожалеть преступника, но не можем объявить его невиновным в совершении преступления.