Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна Страница 24

Они возвратились к первой двери, но тут Гурель, шедший первым, вскрикнул от неожиданности.

— Посмотрите! Она заперта!

— Как так! Я ведь тебе велел оставить ее открытой!

— Я так и сделал, шеф, но она, по-видимому, захлопнулась сама.

— Невозможно. Мы услышали бы стук.

— Что же теперь?

— Теперь… что теперь… Не знаю…

Он подошел.

— Поглядим… Здесь есть ключ… Он поворачивается… Но с другой стороны, видимо, тоже есть засов…

— Кто же его задвинул?

— Они, черт их возьми, за нашей спиной. У них, возможно, есть другая галерея, которая тянется вдоль этой. Либо они сидели в засаде в нежилом флигеле. Как ни крути, мы попались.

Он пытался открыть, просовывая лезвие ножа в щель, применил все мыслимые способы; затем, с выражением усталости, проронил:

— Ничего не поделаешь.

— Как же так, шеф? Стало быть, нам конец?

— По-моему, да… — отозвался господин Ленорман.

Они вернулись ко второй двери, отступили к первой. Обе были массивными, из крепкого дерева, обитые железными полосами, одним словом — непробиваемыми.

— Тут нужен топор, — сказал шеф Сюрте. — Или, по крайней мере, другой солидный инструмент… Хотя бы нож, с помощью которого можно было бы попробовать вырезать место, где у них засов… Наш для этого не годится.

Во внезапном приступе бешенства он всем весом бросился на преграду, словно надеялся ее взломать. Затем, обессиленный и побежденный, сказал Гурелю:

— Послушай-ка, мы еще поглядим, что будет… Через час, через два… Я совершенно изнурен… Мне надо поспать… А ты пока посторожи… И, если придут, чтобы напасть…

— Ах! Если придут, тогда мы спасены, шеф! — воскликнул Гурель с видом человека, которому схватка, какой бы она ни была неравной, могла доставить только облегчение.

Господин Ленорман улегся на пол. Минуту спустя он уже спал. Проснувшись, несколько секунд он пребывал в нерешительности, не понимая, где находится, и спрашивая себя, что за напасти на него навалились.

— Гурель! — позвал он. — Ну где же ты! Гурель!

Не получив ответа, он нажал на кнопку своего карманного фонарика и увидел Гуреля, глубоко спящего рядом с ним.

— Что же меня так терзает, — думал он. — Похоже, колики… Ах, вот оно что! Я голоден! Все очень просто — я умираю от голода! Который же час?

Его часы показывали семь двадцать, но тут он вспомнил, что давно их не заводил. Часы Гуреля тоже успели остановиться. Бригадир между тем проснулся под действием тех же ощущений в желудке. И они сделали вывод, что час ужина давно прошел и оба проспали уже часть следующего дня.

— Ноги у меня совсем затекли, — объявил Гурель, — мне кажется даже, что они у меня — во льду… Странное ощущение, ничего не скажешь! — Он попытался растереть себе ноги, но тут заявил: — Гляди-ка! Они вовсе не были во льду, мои ноги, они — в воде… Посмотрите, шеф! Со стороны первой двери — настоящая лужа!

— Вода откуда-то просачивается, — отвечал господин Ленорман. — Вернемся ко второй двери, и ты обсохнешь.

— Но что вы делаете, шеф?

— Ты думаешь, я позволю заживо похоронить себя в этом склепе? Ну нет, я еще не вышел возрастом… Поскольку обе двери заперты, попробуем выбраться через стены.

Один за другим он выламывал камни, образовывавшие выступ на уровне его руки, в надежде пробить новую галерею, которая наклонно следовала бы до поверхности почвы. Но это оказалось долгим и трудным делом, ибо камни в этой части туннеля были скреплены цементом.

— Шеф… шеф… — сдавленным голосом пролепетал вдруг Гурель.

— Что еще?

— Ваши ноги в воде…

— Не может быть! Смотри, действительно… Ей-богу, чего ты беспокоишься? На солнышке высохнем.

— Но разве вы не видите…

— Чего?

— Она поднимается, шеф, она поднимается!

— Кто поднимается?

— Вода!

Господин Ленорман содрогнулся. Он все понял. Это не было случайное просачивание грунтовых вод; это было умело устроенное затопление подземелья, происходившее методически, неудержимо, благодаря какой-то адской системе.

— Ах, проклятый! — скрипнул он зубами. — Если он мне когда-нибудь попадется!

— Да, да, шеф, но вначале надо отсюда выбраться, и по-моему…

Гурель казался совершенно подавленным, неспособным высказать ни какой-либо мысли, ни плана.

Господин Ленорман между тем встал на колени и пытался оценить скорость, с которой прибывала вода. Четверть первой двери была уже ею покрыта, вода подступала к середине расстояния до второй двери. «Уровень растет медленно, но неуклонно, — подумал он, — за несколько часов она покроет нас с головой».

— Но это же ужасно, шеф! — простонал Гурель. — Это ужасно!

— Ну вот! Ты не станешь досаждать мне своими еремиадами, надеюсь? Заплачь, если это тебя развлечет, но только так, чтобы я не слышал.

— Я ослаблен голодом, шеф, у меня заплетаются мозги…

— Пожуй свой кулак.

Гурель, впрочем, был прав, положение складывалось трагически, и, будь у господина Ленормана меньше энергии, он отказался бы от бесполезной борьбы. Что делать? Глупо было надеяться, что Рибейра сжалится и откроет им путь. Нельзя было также уповать на то, что им помогут братья Дудвиль, так как оба инспектора не знали о существовании этого подземного хода.

Никакой надежды, следовательно, не оставалось… Кроме как на невероятное чудо…

— Однако, — повторял господин Ленорман, — однако это уже чересчур нелепо, не можем же мы подохнуть в этой дыре! Какого дьявола! Должно же здесь что-нибудь быть… Посвети-ка мне, Гурель!

Прижавшись ко второй двери, он тщательно осмотрел ее снизу доверху по всем углам. С этой стороны, как, вероятно, и с обратной, у нее был огромный засов. Лезвием ножа он отвинтил прикреплявшие его винты, и засов отвалился.

— А теперь? — спросил Гурель.

— А теперь, — ответил шеф Сюрте, — у нас есть железный засов, достаточно длинный, почти острый… Ему, конечно, далеко до доброй кирки, но это все-таки лучше, чем ничего… И вот…

Не закончив фразы, он воткнул свой инструмент в стенку галереи, близ утолщения кладки, в которое была врезана дверь. Как он и надеялся, за первым слоем камня и цемента оказалась мягкая земля.

— За работу! — воскликнул шеф Сюрте.

— Я готов, шеф, но объясните мне…

— Все просто. Мы должны выкопать вокруг этой кладки проход метра в три или четыре, по которому можно будет обойти дверь и выбраться на волю по продолжению подземного хода.

— Но на это потребуется несколько часов, а вода все прибывает.

— Посвети мне, Гурель. Мысль господина Ленормана была верной; ценой известных усилий, выбирая землю из образовавшегося отверстия, он настолько его расширил, что смог в него втиснуться.

— Теперь моя очередь, шеф, — сказал Гурель.

— Ага, ты, вижу, ожил? Хорошо, потрудись тоже… Следуй только за контуром кладки.

К этому времени вода поднялась до их щиколоток. Успеют ли они завершить начатую работу? Чем дальше, тем она становилась труднее, так как разрыхленная земля все больше загромождала проход и, лежа в нем на животе, они должны были постоянно отгребать ее назад. Два часа спустя дело было сделано примерно на три четверти, однако вода доходила уже им почти до колен. Еще час, и она доберется до нового прохода, который они себе пробивали.

И это будет конец.

Обессиленный долгим постом, чересчур крупного телосложения, чтобы свободно передвигаться в узком новом кулуаре, Гурель вскоре был вынужден отказаться от работы. Он более не двигался, дрожа от страха при виде ледяной воды, которая все больше заливала подземелье. Зато господин Ленорман трудился с неослабевающим усердием. Это был страшный труд, работа термита в удушливом мраке недр. Его руки были в крови. Он шатался от голода. С трудом дышал спертым воздухом. И вздохи Гуреля время от времени напоминали ему о страшной опасности, которая угрожала им в этой жуткой норе. Ничто, однако, не могло заставить его отступить перед камнем, цементом и землей, с которыми он продолжал сражаться. Было все труднее, но цель близилась.

— Вода прибывает! — тем же сдавленным голосом напоминал ему Гурель. — Вода прибывает!

Господин Ленорман удвоил усилия. И стержень засова, которым он орудовал, внезапно провалился в пустоту. Проход открылся. Оставалось лишь расширить его, и сделать это теперь было гораздо легче, так как он мог отбрасывать землю вперед, перед собой.

Обезумевший от страха Гурель издавал вопли агонизирующего животного. Но на шефа Сюрте они уже не действовали. Спасение было близко.

Он испытал, правда, некоторое беспокойство, когда заметил, что земля, вывалившаяся в туннель по ту сторону двери, тоже падала в воду. Но это было естественно, дверь не была непроницаемой. Чего еще опасаться? Выход был свободен… Последнее усилие… И он прошел.

— Иди сюда, Гурель! — крикнул он, возвращаясь за своим товарищем. И потащил его вон, полумертвого, за руки. — Встряхнись же, рохля! Мы спасены!