Агата Кристи - Убийство на поле для гольфа Страница 25

– Почему же вы сразу не рассказали об этом, мадемуазель? – вскричал Пуаро.

– Потому что сначала мне показалось, что его лицо кого-то смутно мне напоминает. Он ведь был одет совсем по-другому и, судя по одежде, явно принадлежит к сословию людей состоятельных.

Тут девушку кто-то окликнул.

– Maman, – шепнула Марта. – Мне надо идти.

И она быстро скользнула за деревья.

– Пойдемте, – сказал Пуаро, беря меня под руку, и направился к вилле «Женевьева».

– Ну и что вы об этом думаете? – спросил я, снедаемый любопытством. – Правду ли она нам рассказала или придумала эту историю, чтобы отвести подозрение от своего возлюбленного?

– История интересная, – сказал Пуаро, – но я уверен, девушка сказала нам чистую правду. Мадемуазель Марта нечаянно сказала правду и о Жаке Рено, тем самым изобличив его во лжи. Вы помните, как он замялся, когда я спросил его, видел ли он Марту Добрэй в ночь убийства? Он помолчал, потом сказал «да». Я заподозрил, что он лжет. Поэтому и хотел повидать мадемуазель Марту, пока он не успел предупредить ее. Всего три слова, и я узнал то, что хотел. Когда я спросил ее, знает ли она, что Жак Рено был здесь в ту ночь, она ответила: «Да, он говорил мне». А теперь, Гастингс, скажите, что делал здесь Жак Рено в тот роковой вечер? Если он не виделся с мадемуазель Мартой, то с кем же он виделся?

– Нет, Пуаро, – вскричал я, охваченный ужасом, – неужели вы верите, что этот мальчик убил своего отца!

– Mon ami, – отвечал Пуаро, – вы неисправимый идеалист! Мне известны случаи, когда женщины убивали своих детей, чтобы получить страховку! После этого всему поверишь.

– Ну хорошо, а мотив?

– Деньги, разумеется. Вспомните, ведь Жак Рено думал, что после смерти отца он получит половину его состояния.

– А бродяга? Как быть с ним?

Пуаро пожал плечами.

– Жиро, конечно, скажет, что это соучастник, бандит, который помог молодому Рено совершить преступление и которого тот потом убрал.

– А как же волос на черенке ножа? Женский волос?

– О! – воскликнул Пуаро, улыбаясь во весь рот. – В этом-то вся соль. Ведь Жиро надеется сыграть с нами злую шутку. Он уверен, что это вовсе и не женский волос. Вспомните, как носят волосы нынешние молодые люди, – они зачесывают их ото лба назад, напомаживают, брызгают туалетной водой, чтобы они лежали гладко. А для этого волосы должны быть довольно длинные.

– Так вы разделяете точку зрения Жиро?

– Нет, – ответил Пуаро, загадочно улыбаясь. – Я уверен, что это волос женщины. Более того, я знаю, кому он принадлежит.

– Мадам Добрэй, – уверенно заявил я.

– Возможно, – сказал Пуаро, насмешливо глядя на меня.

На этот раз я сдержался и не подал виду, что уязвлен снисходительным тоном моего друга.

– Что мы собираемся здесь делать? – спросил я, когда мы вошли в холл виллы «Женевьева».

– Хочу осмотреть вещи мосье Жака Рено, потому и отослал его на несколько часов.

Аккуратно, не торопясь, Пуаро выдвигал ящик за ящиком, просматривал их содержимое и снова все укладывал точно на прежнее место. На редкость нудное занятие. Пуаро рылся в воротничках, пижамах и носках. Мурлыкающий звук автомобильного двигателя привлек мое внимание, и я выглянул в окно. Сонное оцепенение мгновенно слетело с меня.

– Пуаро! – закричал я. – Подъехал автомобиль. Там Жиро, Жак Рено и двое жандармов.

– Sacre tonnerre![66] – буркнул Пуаро. – Скотина Жиро, не мог повременить! Не успею теперь как следует уложить вещи в последний ящик. Помогите же мне!

Он бесцеремонно вытряхнул вещи прямо на пол. Это были в основном галстуки и носовые платки. Внезапно радостно вскрикнув, Пуаро поднял небольшой картонный квадратик, очевидно, фотографию. Сунув его в карман, он кое-как побросал все обратно в ящик и, схватив меня за руку, потащил из комнаты вниз по лестнице. В холле стоял Жиро, внимательно рассматривая арестованного.

– Добрый день, мосье Жиро, – сказал Пуаро. – Что тут у вас?

Жиро кивнул на Жака.

– Пытался удрать, но меня не проведешь. Арестован по подозрению в убийстве своего отца, мосье Поля Рено.

Пуаро обернулся и посмотрел на молодого человека, который стоял, безвольно привалившись к двери. Лицо у него было пепельно-серое.

– Что скажете на это, jeune homme?[67]

Жак Рено смотрел на него, точно не узнавая.

– Ничего, – вяло проронил он.

Глава 19

Я напрягаю свои серые клеточки

Меня точно громом поразило. До последней минуты я не мог заставить себя поверить в виновность Жака Рено. Когда Пуаро обратился к нему, я ожидал, что он с негодованием отвергнет все обвинения. А он стоит у стены, белый как мел, безвольно обмякший, и с его губ срывается это убийственное «Ничего»! Как тут не поверить…

Однако Пуаро, повернувшись к мосье Жиро, спокойно спросил:

– На каком основании его арестовали?

– Думаете, я так все вам и выложу?

– Я прошу вас об этом как о личном одолжении.

Жиро подозрительно посмотрел на него. Он разрывался между желанием нагрубить Пуаро и соблазном покрасоваться перед соперником своей блестящей победой.

– По-вашему, я совершил ошибку? – усмехнулся он.

– Меня бы это не удивило, – ответил Пуаро чуть-чуть лукаво.

Лицо Жиро стало багровым.

– Eh bien, пойдемте. Вы сами во всем убедитесь.

Он распахнул дверь, и мы вошли в гостиную, оставив Жака Рено под присмотром двух жандармов.

– Итак, мосье Пуаро, – начал Жиро, кладя шляпу на стол. – Я преподам вам небольшой урок по части новейших методов сыска. Расскажу, как работаем мы, современные детективы. – И сколько же сарказма было в его тоне!

– Bien![68] – ответил Пуаро, приготовившись слушать. – А я покажу вам, как превосходно умеем слушать мы, старая гвардия.

И он откинулся в кресле, закрыв глаза, но тут же приоткрыл их:

– Не беспокойтесь, я не усну. Буду внимать вам, затаив дыхание.

– Само собой, – самодовольно заговорил Жиро, – я сразу разгадал эту идиотскую затею с чилийцами. Действительно, тут замешаны двое, но никакие это не иностранцы! Все это сплошной обман.

– Весьма похвально, мой дорогой Жиро, – пробормотал Пуаро. – Оказывается, даже этот коварный трюк со спичкой и окурком не удался им.

Жиро метнул на своего соперника свирепый взгляд, но продолжал говорить:

– Далее: в этом деле непременно присутствует мужчина, который вырыл могилу. От этого преступления никто не получил выгоды, однако кое-кто думает, что получит ее. Известно, что Жак Рено поссорился с отцом и угрожал ему. Мотив преступления ясен. Теперь о технической стороне дела. В ночь убийства Жак Рено был в Мерлинвиле. Он утаил это обстоятельство, и мои подозрения превратились в уверенность. Затем мы обнаруживаем вторую жертву, убитую тем же самым ножом. Нам известно, когда украли нож. Капитан Гастингс называет точное время. Жак Рено, вернувшийся из Шербура, – единственный, кто мог взять нож. Я готов поручиться за всех остальных обитателей дома.

Пуаро прервал его:

– Тут вы ошибаетесь. Есть еще один человек, который мог украсть нож.

– Мосье Стонор, вы хотите сказать? Но он подъехал прямо к парадному входу в автомобиле, который нанял в Кале. О, уж поверьте, я учел все. Мосье Жак Рено прибыл поездом. С момента его приезда до момента, когда он появился здесь, в доме, прошел целый час. Он, конечно же, видел, как капитан Гастингс и его спутница вышли из сарая, незаметно проскользнул туда, взял нож, а потом заколол своего сообщника…

– Который уже был мертв!

Жиро пожал плечами.

– Возможно, Жак Рено не заметил этого, подумал, что тот просто спит. Несомненно, они виделись после убийства мосье Рено. Во всяком случае, Жак Рено понимал, что появление второго трупа очень запутает дело. И он не ошибся.

– Однако мосье Жиро не проведешь! – пробормотал Пуаро.

– Смейтесь, смейтесь! Я сейчас вам представлю последнее неопровержимое доказательство. То, что рассказывает мадам Рено, – ложь, выдумка от начала до конца. Мы знаем, что мадам Рено любила мужа, однако она лжет, чтобы спасти его убийцу. Ради кого может солгать женщина? Ради себя, ради возлюбленного и, конечно, ради своего ребенка. Вот вам неопровержимое доказательство. Тут уж никуда не денешься!

Жиро, раскрасневшийся и торжествующий, умолк. Пуаро не спускал с него глаз.

– Вот моя версия, – добавил Жиро. – Что вы на это скажете?

– Только то, что вы не учли одного обстоятельства.

– Какого же?

– Жак Рено, вероятно, хорошо знал планировку поля для гольфа и понимал, что тело обнаружат сразу, как только начнут сооружать «препятствие».

Жиро громко расхохотался.

– Что за чушь вы сморозили! Да ведь Жак Рено хотел, чтобы тело нашли. Пока не найдено тело и не установлен факт смерти, он не может вступить во владение наследством.

Я увидел, как глаза Пуаро вспыхнули зеленым огнем. Он поднялся с кресла.

– В таком случае зачем было его хоронить? – вкрадчиво спросил он. – Подумайте, Жиро. Если Жак Рено хотел, чтобы тело нашли как можно скорее, зачем вообще понадобилось рыть могилу?