Агата Кристи - Том седьмой. Выпуск II Страница 25

— Ладно, поразмышляйте об этом на досуге, мистер Пуаро, коли вам угодно, а у меня есть дела поважнее, — раздраженно бросил Сагден.

Инспектор вынул свою записную книжку.

— Обратимся к фактам. Для начала исключим людей, которые не могли этого сделать…

— Кого, например?

— Альфреда и Гарри Ли. У них несомненное алиби. Миссис Альфред Ли, поскольку Тресилиан видел ее в гостиной за минуту до того, как поднялся грохот наверху. Эти трое чисты. Что же касается остальных, то вот их список:

Во время совершения убийства:

Джордж Ли был ?

Миссис Джордж была ?

Дэвид Ли был в музыкальной комнате, играл на рояле (подтверждено его женой)

Миссис Дэвид Ли была в музыкальной комнате (подтверждено ее мужем)

Мисс Эстравадос была у себя в спальне (подтверждение отсутствует)

Стивен Фарр был в танцевальном зале, заводил граммофон (подтверждено тремя слугами, которые слышали музыку)

— И что из этого следует? — спросил Пуаро, возвращая список.

— Из этого следует, — ответил Сагден, — что старика могли убить Джордж Ли, миссис Джордж Ли, Пилар Эстравадос и либо мистер Дэвид Ли, либо миссис Дэвид Ли, но не оба вместе.

— Значит, вы подвергаете сомнению их алиби?

Инспектор Сагден энергично закивал головой:

— Разумеется. Муж и жена — одна сатана! Они могут участвовать в убийстве вместе, либо один из них совершил преступление, а второй готов его покрыть. Я вот как рассуждаю. Кто-то был в музыкальной комнате и играл на рояле. Может, это был Дэвид Ли. Даже скорее всего он, поскольку все знают, что он пианист. Однако ничто, кроме их показаний, не свидетельствует о присутствии там его жены. Вполне возможно, что на рояле играла Хильда Ли, в то время как он бесшумно пробрался наверх и убил своего отца! Нет, тут совсем другой случай, нежели у двух братьев, сидевших в столовой. Альфред Ли и Гарри Ли терпеть не могут друг друга. Ни один из них не будет лжесвидетельствовать в пользу другого.

— А как насчет Стивена Фарра?

— Его вполне можно подозревать, ибо его алиби с граммофоном звучит довольно неубедительно. С другой стороны, такое алиби бывает гораздо надежнее, чем некоторое неопровержимое и бесспорное, но зато почти наверняка сфабрикованное заранее!

Пуаро задумчиво наклонил голову.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Это — алиби человека, который не думал, что ему придется держать ответ перед полицией.

— Именно! И кроме того, я не думаю, что в этом преступлении замешан совершенно посторонний человек.

— Вот тут я с вами не согласен, — быстро сказал Пуаро. — Это — сугубо семейное преступление. Все члены этой семьи отравлены ядом, он у них в крови… Я говорю о ненависти. Мне кажется, что именно ненависть является мотивом убийства. — Он взмахнул рукой. — Словом, пока не знаю. Слишком все сложно.

— Совершенно верно, мистер Пуаро. Но если мы будем мыслить логически и используем метод исключения, то непременно разберемся во всем, не сомневайтесь. Пока мы выяснили, кто имел возможность совершить преступление: Джордж Ли, Магдалина Ли, Дэвид Ли, Хильда Ли, Пилар Эстравадос, и я бы добавил сюда Стивена Фарра. Теперь нам предстоит выяснить, кто был заинтересован в этом преступлении. Кому мешал старый мистер Ли? Здесь мы снова сумеем кое-кого исключить. Например, мисс Эстравадос. Мне представляется, что при нынешней ситуации она не получит ни гроша. Если бы Симеон Ли умер раньше ее матери, то доля матери досталась бы ей (если, конечно, ее мать не завещала бы эти деньги кому-то другому), но, поскольку Дженнифер Эстравадос ушла из жизни раньше Симеона Ли, то ее часть наследства делится между остальными наследниками. Поэтому мисс Эстравадос определенно не была заинтересована в смерти старика. Она ему понравилась, значит, нет сомнения, что в новом завещании он отказал бы ей солидную сумму. А теперь после убийства она все теряет и ничего не получает. Вы согласны с этим?

— Полностью.

— Конечно, остается возможность того, что она перерезала ему глотку в разгар ссоры, но мне в это не очень верится, ибо они были в прекрасных отношениях, да она, собственно, и не пробыла здесь столько, чтобы так ссориться. Поэтому вряд ли мисс Эстравадос причастна к преступлению, если, конечно, не принять во внимание, что убийство совершено не очень по-английски, по выражению вашей приятельницы миссис Джордж.

— Никакая она мне не приятельница, — поспешил откреститься от нее Пуаро. — Иначе я назову вашей приятельницей мисс Эстравадос, которая считает вас весьма красивым мужчиной.

И с удовольствием отметил, что инспектор вдруг смутился. Его лицо покрылось густым румянцем. Пуаро смотрел на него со злорадством.

С некоторой издевкой в голосе он заметил:

— И правда, усы у вас замечательные… Скажите, вы пользуетесь специальной помадой?

— Помадой? Упаси Господи. Нет, конечно.

— А чем?

— Ничем. Они растут сами по себе.

— Природа была к вам благосклонна, — вздохнул Пуаро. Он погладил свои аккуратные черные усики и снова вздохнул. — Кстати, как бы хороша ни была эта краска, улучшающая цвет ваших усов, — пробурчал он, — волосам и коже от нее только вред.

Инспектор Сагден, не проявив никакого интереса к проблеме ухода за усами, упрямо продолжал:

— Исходя из мотива преступления, мы, вероятно, должны исключить из нашего списка и мистера Стивена Фарра. Конечно, могли существовать какие-то сомнительные делишки между его отцом и мистером Ли, в которых первый пострадал, но я в этом сомневаюсь. Фарр, говоря об их отношениях, держался слишком свободно и уверенно. И я не думаю, что он притворялся. Нет, по-моему, тут нам не за что зацепиться.

— Я тоже так думаю, — согласился Пуаро.

— Есть еще один человек, которому было выгодно, чтобы старый мистер Ли продолжал жить. Его сын Гарри. Правда, он входит в число наследников, но, по-моему, он об этом не знал. Во всяком случае, уверен не был. Все считали, что в связи с его бегством он определенно будет лишен своей доли наследства. Сейчас же ему представлялась возможность вернуть благосклонность отца. А намерение мистера Ли составить новое завещание было ему только на пользу. И не такой он дурак, чтобы именно сейчас пойти на убийство. Видите, по мере продвижения круг подозреваемых сужается.

— Совершенно верно. Очень скоро у нас вообще никого не останется!

— До этого нам еще далеко! — усмехнулся Сагден. — У нас еще остались Джордж Ли и Дэвид Ли с супругами. Всем им смерть старика только на руку, а Джордж Ли, как я понимаю, очень любит денежки. Более того, отец пригрозил ему урезать содержание. Итак, перед нами Джордж Ли, у которого были и возможность совершить преступление, и мотив убийства.

— Продолжайте, — предложил Пуаро.

— Или взять, к примеру, миссис Джордж! Она тоже обожает деньги, как кошка сливки, и я готов держать пари, что сейчас она по уши в долгах! Она ревнует к этой испанской девице, заметив, что та прибирает старика к рукам. Она слышит, как он говорит, что посылает за адвокатом. И, не сомневаясь, наносит удар. Убедительно, не так ли?

— Пожалуй.

— Теперь перейдем к Дэвиду Ли и его жене. Согласно существующему завещанию, они тоже входят в число наследников, хотя лично я не думаю, что в данном случае имеет место меркантильный интерес.

— Вот как?

— Да. Дэвид Ли видится мне скорее мечтателем, нежели человеком столь решительных действий. Но он… человек непростой. Насколько я понимаю, в этом деле существуют три побудительных мотива: похищение алмазов, завещание и просто ненависть.

— А, значит, вы тоже так считаете?

— Естественно. Я ничего не упускаю из виду, Если Дэвид Ли убил своего отца, то он, по-моему, сделал это не ради денег. И если убийца он, тогда становится понятным этот кровавый погром.

Пуаро посмотрел на него с одобрением.

— Ага, а я-то все ждал, когда вы обратитесь к этому факту. «Так много крови» — помните, что сказала миссис Альфред? Это напоминает древний ритуал — жертвоприношение, помазание жертвы кровью.

— Вы хотите сказать, что убийца был сумасшедшим? — нахмурился Сагден.

— Дорогой мой, в человеке глубоко гнездятся инстинкты, о которых он и не подозревает: жажда крови, потребность в жертвоприношении!

— Дэвид Ли выглядит вполне безобидным человеком, — засомневался Сагден.

— Вы плохо разбираетесь в психологии, — сказал Пуаро. — Дэвид Ли живет в прошлом. В нем слишком отчетливы воспоминания о его матери. Он много лет не обращался с отцом из-за того, что не мог простить ему дурного обращения с матерью. Предположим, он явился сюда с намерением простить. Но не смог… Нам известно одно: когда Дэвид Ли стоял над телом покойного отца, его гнев был частично усмирен и утолен. «Жернова Господни мелют хоть и медленно…» Возмездие! Расплата! Искупление греха состоялось!