Ксавье Монтепен - Чревовещатель Страница 25

«Пойду пить абсент к Гельдеру, — решил он затем, — быть может, встречу там какое-нибудь знакомое лицо». Кофейня Гельдера, находившаяся на Итальянском бульваре, напротив улицы с таким же названием, была примечательна тем, что в ней собирались военные — как состоящие на действительной службе, так и отставные.

Шагая по бульвару Капуцинов, Жорж Прадель не заметил, что за ним следят. Мужчина одного роста с лейтенантом, с густой русой бородой, в соломенной шляпе с синей ленточкой, в бархатном коричневом пальто и в серых тиковых брюках, следил за ним как тень со времени его выхода из Гранд-отеля. Этот молодой человек был не кто иной, как Паскуаль. Искусный грим изменил его, состарив на несколько лет.

Дойдя до оружейной лавки на углу улицы Гельдер, Жорж Прадель перешел на другую сторону. Паскуаль сделал то же самое. Офицер сел за один из столиков, стоявших перед кофейной, на той части тротуара, которую город очень дорого сдает содержателям кофеен и которую половые называют на своем языке «террасой». Паскуаль расположился за другим столом в десяти шагах от Жоржа и, ударив по столу монетой, хрипло крикнул:

– Кружку пива!

Лейтенант Жорж Прадель обманулся в своих ожиданиях. С пяти до шести часов он курил сигару и попивал абсент, приготовленный по всем правилам — а правила для приготовления хорошего абсента гораздо сложнее, чем полагают простые смертные. Он видел много офицеров, но не встретил ни одного знакомого, ни одного товарища по Военной школе или по службе в Алжире.

«Неудача! — подумал он грустно. — Придется ужинать одному! А что делать потом?»

Расплатившись, он встал с места. Паскуаль тоже позвал лакея.

– Сколько? — спросил он у него.

– Пятьдесят сантимов.

– Вот десять су, — сказал он, подавая монету.

Жорж Прадель подошел к столбу, покрытому объявлениями, и машинально прочел театральную афишу. Названия неизвестных ему пьес, фамилии актеров, также ему неизвестных, вертелись у него перед глазами, ни о чем не говоря. Наконец он увидел, что в театре «Жимназ» поставлена «Дама с камелиями». Лейтенант не знал этой пьесы, но часто слышал о ней от своих товарищей. «Пойду в этот театр после ужина», — решил он и пошел дальше по бульвару. Паскуаль следовал за ним на небольшом расстоянии. Перед меняльной лавкой Жорж остановился, повторив то, что уже сказал в Гранд-отеле:

– Сегодня вечером мне понадобятся деньги… — С этими словами он вошел в лавку.

– Ах! Черт возьми! — пробормотал белокурый Паскуаль. — Наш офицер идет к меняле — следовательно, у него в кармане есть банковские билеты. Мы сейчас это увидим.

И он приложил лицо к витрине так, чтобы не упустить ничего из того, что произойдет в лавке.

Жорж Прадель расстегнул сюртук, вынул из кармана портсигар, служивший ему также и бумажником, развернул три банковских билета, взял один из них и сказал, подавая его кассиру:

– Разменяйте мне, пожалуйста, тысячу франков.

– Какими деньгами вам дать? — спросил меняла.

– Один билет в пятьсот франков, три по сто и двести франков золотом.

– Извольте.

Лейтенант заплатил за размен, положил десять двадцатифранковых монет в портмоне, а банковские билеты — в портсигар, который убрал на прежнее место.

«Дело идет хорошо! — подумал Паскуаль. — Этот молодой человек — богач! Я знаю, где у него лежат деньги. Сразу можно разбогатеть на две тысячи восемьсот франков! Недурно! Вот так покутим! Кларинете я куплю сережки, которые она у меня давно уже просит. Хоть я и хорош собой, все-таки нужно делать что-нибудь для женщин!..»

Жорж Прадель, покинув лавку менялы, прогулялся до Монмартра, там он вошел в ресторан Поля Бребана и разместился на нижнем этаже. «Превосходно, — подумал молодой негодяй, — он, как видно, пробудет здесь долго. Я успею сходить к Ракену — лишь бы только он был в условленном месте».

Вернемся немного назад. Когда Жорж Прадель садился в экипаж на вокзале, оба негодяя слышали, что он приказал ехать в Гранд-отель. Паскуаль встал на запятки потому, что лейтенант мог по дороге переменить намерение и остановиться в другом месте, в таком случае следы его были бы потеряны, в особенности если он рассчитывал пробыть в Париже недолго. Расставаясь, Паскуаль и Ракен назначили друг другу свидание на бульваре Капуцинов, перед входом в Гранд-отель. Здесь Ракен должен был ждать своего товарища, исполнив предварительно важное поручение, о котором мы не замедлим узнать.

Когда Паскуаль пришел в назначенное место, Ракен был уже там. Шагая по тротуару, он с неподдельным наслаждением курил сигару. Паскуаль приблизился к нему со спины и неожиданно взял его под руку. Тот вздрогнул.

– Ах! Это ты!.. — пробормотал он, обернувшись. — Ты меня ужасно испугал! Откуда ты? Не вырвалась ли птичка у тебя из рук?

– Нет, мой друг! Из моих рук трудно вырваться!

– Что же ты сделал?

– Много чего… Я тебе сейчас расскажу. А ты что сделал?

– Черт возьми! Лучше и не спрашивай! Не удалось! Я пешком пришел из Пасси, с бульвара Босежур…

– Ну, что делает муж?

– Его нет в городе.

– Как это скверно! Когда он должен вернуться?

– Служанка не знает точно. Он, похоже, очень скрытен. Никогда не уведомляет заранее о своем возвращении для того, чтобы застать домашних врасплох. Тем не менее его, кажется, ждут завтра.

– Завтра лейтенант уже может уехать: ему, по-видимому, не очень-то весело в Париже… По крайней мере, если птичка и улетит, то все-таки она оставит часть своих перьев в наших руках, а речь идет не о каких-нибудь несчастных желтяках, как ты можешь подумать, принимая во внимание офицерское жалованье, — нет, тут банковские билеты!

– Ты правду говоришь?

– Честное слово.

– Рассказывай же, я тебя слушаю.

Молодой разбойник не заставил себя просить дважды и поведал то, о чем уже известно нашим читателям. Ракен пришел в восторг и даже не заметил, как погасла его дешевая сигара.

– Что ты скажешь на это? — спросил Паскуаль, окончив рассказ.

– Я скажу, что ты молодец! С тобой приятно работать. Мне кажется, что у меня в кармане уже шевелятся банковские билеты. Есть ли у тебя план?

Паскуаль почесал затылок.

XXVIII

– Есть ли у тебя план? — повторил свой вопрос Ракен. — В таком важном деле всегда нужно заранее составить план.

– Не торопись, дружище, — сказал ему Паскуаль. — Все зависит от того, что будет делать офицер после ужина. Но успокойся. Если не представится возможность действовать обыкновенным путем, то мы прибегнем к крайним мерам, которые всегда удаются…

– О каких мерах ты говоришь?

– Наклонись ко мне немного, я тебе скажу на ухо… Некоторые слова не стоит произносить громко.

Ракен повиновался, а молодой разбойник продолжал:

– Предположим, что после ужина Жорж Прадель, закурив сигару, отправится шляться по бульварам, а затем вернется в гостиницу, не заходя ни в какой подозрительный дом. Тогда стянуть у него портсигар без риска не будет никакой возможности. Полагаю, что ты это понимаешь.

– Понимаю, и очень хорошо.

– Но вот как можно сделать. Я переодеваюсь в почтальона, беру под мышки нечто завернутое в газетную бумагу, вхожу в Гранд-отель, никого ни о чем не спрашивая, мне ведь известно, какой номер занимает лейтенант, — сто четвертый. Я поднимаюсь по лестнице, стучу в дверь. «Кто там?» — «Почтальон с посылкой от господина Домера лейтенанту Жоржу Праделю». Лейтенант не успеет рассудить, что это невозможно. Он начнет разворачивать посылку, и в это время я ударю его в горло или в грудь острым ножиком, который у меня в кармане. Затем возьму портсигар и дам тягу… Как тебе такой план?

– И ты это можешь сделать? — пробормотал Ракен с заметным удивлением.

– Да, могу. Ты знаешь, что я уже это делал. Да и чем я рискую? Если бы я не удрал из военной тюрьмы, то мне давно бы уже всадили двенадцать пуль. Допустим, что меня приговорят к гильотине… не могут же меня убить дважды!

– Действительно, ты молодец! Если ты возьмешься исполнить это, я удовольствуюсь небольшой частью добычи, полагаясь на твое великодушие…

Обмениваясь этими отвратительными словами, два негодяя шли по бульвару. Они добрались до Монмартра и заглянули в ресторан, где разместился Жорж Прадель. Молодой человек продолжал ужинать, читая газету.

– Он еще не дошел до жареного, — пробормотал Паскуаль, — следовательно, ему осталось жареное, легюмы и десерт, не считая кофе и ликеров. Мы успеем перекусить, у меня подвело живот. Пойдем в кабак.

– А у тебя есть деньги? — спросил Ракен жалобным тоном. — У меня решительно ничего.

– Успокойся, я заплачу, — ответил Паскуаль. — На вокзале я стянул одно портмоне. Нельзя сказать, что оно принадлежало какому-нибудь капиталисту, но все-таки в нем кое-что было…