Энн Грэнджер - Зловещая тайна Вестерфилда Страница 25

Глава 8

— Ох, простите, миссис Ювелл! — виновато воскликнула Мередит, войдя в гостиную и обнаружив уборщицу, яростно выколачивавшую диван. — Я не знала, что вы еще здесь… так привыкла слышать ваши песни.

— Песни! — глухо проворчала миссис Ювелл. — Как будто я смогу еще когда-нибудь хоть одну ноту пропеть!

— Что-нибудь случилось? — осторожно спросила Мередит, внимательно приглядываясь к явно рассерженной женщине.

Миссис Ювелл оторвалась от работы, подняла опухшее покрасневшее лицо, встала, прижав диванную подушку к пухлому животу, плотно обтянутому оранжевым комбинезоном.

— О чем петь? О позоре и высказанных оскорблениях? Каждое слово вранье, подлая ложь! — Она все сильней горячилась, круглая физиономия побагровела и засверкала от гнева.

— Кто высказывает оскорбления, миссис Ювелл? — деловито уточнила Мередит.

— Вранье! — с жаром повторила уборщица. — Подумать только, я ведь всю жизнь прожила в деревне. Родилась тут и выросла, Уолтер тоже… Пойдите на кладбище, посмотрите, сколько там Ювеллов, посмотрите, — настаивала она, словно с ней не соглашались.

— По правде сказать, я уже заметила, — торопливо вставила Мередит.

— А! — вымолвила миссис Ювелл чуть спокойнее. — Мы и Стауты — старейшие семейства в деревне, а Стаутов уже не осталось, кроме старика Фреда да Миртл, которая вышла замуж за Гарри Линнета из «Мышастой коровы». Она тоже была Стаут. Последним из Стаутов уехал молодой Тревор после женитьбы, устроился на работу в автобусном гараже в Бамфорде. Муниципальный дом здесь не мог получить, тем более купить по таким ценам. Остались мы, Ювеллы, а у нас всегда было доброе имя. Дед мой был секретарем прихода при преподобном Маркби. Отец — уполномоченным по гражданской обороне во время последней войны. Не то чтоб нас сильно бомбили, но он объезжал округу на велосипеде, следил, чтоб люди не забывали о светомаскировке из-за аэродрома в Чертоне. А там одни янки. Без конца бегали в «Мышастую корову».

— Миссис Ювелл, — нетерпеливо оборвала уборщицу Мередит, — это очень интересно, но что вас расстроило сегодня утром? Наверняка не американские пилоты в «Мышастой корове» во время войны.

— Расстроило? Я и в самом деле сильно расстроена, — сердито ответила миссис Ювелл. — Из-за болтовни про дядюшку Берта, из-за того убийства… Жуткое дело. В прежние времена в нашей деревне между тогдашним народом никогда не бывало ничего подобного. Мы не ходили убивать друг друга. Парни могли немножко подраться по субботам перед закрытием «Мышастой коровы», и все. Никто никого не травил, не убивал. Дядя Берт вообще ни малейшего отношения ко всему этому не имеет!

Мередит приняла сумбурные воспоминания уборщицы за отчаянную попытку малообразованной перепуганной женщины найти опору в былой безопасности и задумчиво ее разглядывала. Миссис Ювелл величаво на нее взглянула, швырнула на диван подушку, как Юнона, позаимствовавшая у своего мужа Юпитера молнию.

— Кто болтает, миссис Ювелл, и что говорят?

— Все, за нашей спиной! Особенно шлюха, что живет в старой застройке. Мне Мэри рассказала, она служит у мистера Рассела в коттедже «Роза». Перл, говорит она мне…

Перл?[17] Выбор такого имени, подумала Мередит, искушает судьбу. Бедные родители Перл! Краснолицая крепкая миссис Ювелл потянет на весах больше пятнадцати стоунов.[18]

— Перл, говорит она, по-моему, тебе надо знать, что люди болтают.

— Очень мило со стороны Мэри, — сухо заметила Мередит.

Миссис Ювелл уловила тон, правильно поняла.

— Ох, мисс, ваша правда. До смерти радовалась, когда докладывала. Не могла согнать улыбку с глупой физиономии. Люди говорят, сказала она, люди говорят, у твоего дяди Берта полный сарай отравы, молодой мистер Лорример хлебнул чего-то по ошибке.

— Я уверена, что это неправда, миссис Ювелл. Можете всем сказать, что полиция так не считает.

— Ничего им не скажешь, — ответила миссис Ювелл. — У них свои глупые головы на плечах. Хотя не стану отрицать, отчасти старый дурак сам виноват. Уолтер однажды велел дяде Берту расчистить сарай, и наверняка еще двадцать раз говорил. Все равно что в кирпичную стенку горох. Знаете, ему за восемьдесят перевалило, дяде Берту, а с ними в таком возрасте не поспоришь. Знаю, он говорил мистеру Лорримеру про его котов чего не надо. Ну, они без конца в грядках копались. Конечно, дядя Берт злился. Только на самом деле никогда не стал бы он сыпать отраву. Просто языком трепал. Дядя Берт чего только не скажет, только не взаправду. Сам не знает, чего говорит. Даже если знает, ничего такого делать не собирается. Ему за восемьдесят. Они как дети. Болтают из чистого хулиганства.

— Послушайте, миссис Ювелл, — быстро вставила Мередит. — По-моему, вам лучше пойти на кухню, выпить чашку чаю с Лючией.

— Одиннадцати еще нет, — упрямо заметила миссис Ювелл. — Мне надо туалет внизу вымыть.

— Изменение распорядка вреда не принесет, особенно в таких обстоятельствах. Пойдите посидите немного. Если хотите, я уберу в прихожей.

Это вышло за пределы терпения миссис Ювелл.

— Я сама могу справиться со своими делами, мисс, даже если немножечко выбилась из колеи из-за дядюшки Берта! — сердито объявила она. — Мне не надо, чтоб кто-то за меня работал. — И уборщица удалилась в глубоком возмущении.

Мередит вышла из дома, направилась по дорожке к коттеджам. Журналисты на время разъехались — хоть какое-то утешение. Полиции тоже не было видно. Многочисленные следы шин, примявших траву на обочине, молчаливо свидетельствовали о нежелательных чужаках. Сунув руки в карманы, Мередит посмотрела на переднюю дверь Филипа. Через минуту, по-прежнему никого вокруг не увидев, открыла ворота, прошла по дорожке и, приставив руку козырьком над глазами, вгляделась в немытое окно гостиной. Немыслимый беспорядок, еще хуже, чем в тот раз, при поисках телефона. Полиция со своей стороны произвела обыск, и Мередит призадумалась, больше ли ей повезло, чем убийце.

Мебель, насколько можно понять, старая, дешевая, покосившаяся. Такие вещи покупают в фирмах, которые специализируются на распродаже изъятого имущества и отдают то, что им в руки попало, за то, что дадут, — ложки с вилками за пятьдесят пенсов, кресла по пятерке за штуку. Возможно, Филип купил все это в Бамфорде, и было бы удивительно, если бы вся эта мебель обошлась ему дороже полусотни фунтов. Питался он, наверное, овсяными и кукурузными хлопьями, беконом и колбасой, сыром и консервированными бобами. Счета за электричество у него должны были быть немалыми из-за печи для обжига… да еще кошачий корм — двух сиамцев надо хорошо кормить. В остальном жил он скудно и скупо — понятно, на керамике много не заработаешь. Тем не менее, по словам Берта, постоянно заскакивал в бар, в «Мышастую корову». Откуда у него деньги на это? Понемногу торговал доморощенной коноплей в бамфордских барах? Не похоже — единственная грядка размером с носовой платок.

Мередит отошла от окна, пошла вокруг коттеджа с мыслью позвать Тома — скорей всего, тщетно. Маркби сообщил, что с ближайшими родственниками Лорримера еще не связались. Где-то же они должны быть. Если Филип позволял себе тратить деньги в «Мышастой корове», кто-нибудь из родных вполне мог ссужать его время от времени десяткой по почте. Тогда, значит, он не хранил писем, иначе Маркби нашел бы и установил отправителей. Нехватка информации раздражает. Недавно приехав, она не может много знать о Филипе. Хотя другие тоже не знают.

Разве что Сара. Мередит остановилась, закусила губу. Переехав в деревню с Евой и Робертом Фрименом, Сара часами просиживала в коттедже с Филипом, беседуя, наблюдая за его работой, пробуя свои силы в гончарном деле. Если кто-нибудь что-нибудь знает о нем, то именно она.

В глаза бросилось движение в соседнем саду. Из сарая вышел Берт, засеменил по дорожке с невысоким деревянным ящиком в руках, оставив открытой дверь, которая со скрипом раскачивалась на ветру. Мередит приблизилась к ограде и крикнула:

— Доброе утро, Берт!

Старик резко остановился, зыркнул на нее из-под козырька, потом сделал несколько шагов к забору.

— Чего в нем доброго?

— Миссис Ювелл, ваша племянница, — начала Мередит, — рассказала мне, что по деревне ходят нехорошие слухи о вашем сарае. Я знаю, полиция никакой связи не видит, но, знаете, его действительно надо расчистить.

— Она мне по мужу племянница, Перл, — педантично поправил ее Берт. — Уолтер племянник. А Перл племянница по мужу. И я ломаного гроша не дам за болтовню в деревне. Сплошь дураки и мошенники, на каждой улице.

— Можно зайти? — спросила Мередит. — Хотелось бы сад посмотреть. Я слышала, вы призы получаете.

Берт просиял:

— Ах! Вы худая, можете вон в ту дырку в заборе пролезть, где доски не хватает.