Морис Леблан - Восемь ударов стенных часов Страница 25

Сын заставил его замолчать и сесть. Около них плакала Натали де Горн…

Вот, дорогой друг, и вся история. Как видите, в ней нет ничего интересного и заслуживающего Вашего внимания. Никакой тайны! Здесь Ваше вмешательство было бы совершенно неуместным. Конечно, я желала бы, чтобы эта несчастная молодая женщина, производящая впечатление мученицы, имела бы защиту. Но повторяю, пусть другие сами распутывают свои дела, а мы с Вами останемся в стороне».

Ренин перечитал два раза письмо и сделал вывод:

— Итак, все идет отлично! У нас нет желания продолжать наши приключения, так как мы дошли уже до седьмого и боимся, что я потребую, чтобы мне заплатили, когда мы вместе переживем восьмое приключение. Не хотят, но одновременно и стремятся к этому, делая вид, что не хотят…

Он с удовлетворением потер руки. Это письмо ясно и наглядно свидетельствовало о том влиянии, которое он приобрел на молодую женщину. У нее, видимо, чувство было довольно сложное: она восхищалась им, безгранично верила ему, боялась его и… любила; в последнем он был убежден. В настоящую же минуту женское кокетство и целомудренная стыдливость заставляли ее уклоняться от дальнейшего продолжения их совместных приключений.

В тот же вечер, — следующий день был воскресный, — Ренин сел в поезд.

Рано утром он уже был на месте и узнал, что в направлении усадьбы Колодезь ночью слышали три выстрела.

«Бог любви и случай мне благоприятствуют, — сказал он сам себе, — если возник конфликт между мужем и любовью, я приехал вовремя».

— Три выстрела, господин унтер-офицер! Я сам слышал, — объяснял какой-то крестьянин жандарму в общем зале трактира, куда вошел Ренин.

— Я тоже слышал, — подтвердил один из слуг трактира, — три выстрела… Было, вероятно, двенадцать ночи. Снег, падавший с девяти часов, прекратился… Слышно было ясно…

Подтвердили это свидетельство еще пять человек. К жандармам в это время подошли рабочий и женщина. Они заявили, что находятся в услужении у Матиаса де Горна. По случаю воскресенья они ходили к себе домой, а сейчас не могли попасть в усадьбу.

— Ворота усадьбы, — заявил рабочий, — закрыты. Это впервые. Каждое утро хозяин ровно в шесть часов утра самолично открывает ворота как зимой, так и летом. Сейчас же девятый час. Я звал и не получил никакого ответа. Вот мы и пришли сообщить вам об этом.

— Отчего вы не справились у старика Горна? — спросил жандарм. — Он живет по дороге.

— Это так, но нам не пришло в голову…

— Пойдем туда, — заявил жандармский унтер-офицер. С ним пошли два жандарма, крестьяне и слесарь, которого захватили по пути. Ренин присоединился к ним.

Им пришлось проходить мимо жилища старого де Горна. Это жилище Ренин узнал по описаниям Гортензии.

Старик запрягал свою повозку. Когда ему сообщили обо всем, он расхохотался.

— Три выстрела? Паф… паф… паф?! Но, милые люди, ведь у Матиаса двухстволка!

— А закрытые ворота?

— Спит, значит, сынок мой вот и все! Вчера я с ним распил несколько бутылочек… Ну и заспался он со своей женкой.

Он взобрался на свою повозку и щелкнул кнутом.

— Будьте здоровы! Ваши выстрелы не помешают мне отправиться на базар. У меня телята, которых надо продать. Прощайте.

Отправились в путь.

Ренин подошел к жандармскому унтер-офицеру и представился ему:

— Я друг мадемуазель Эрмелины, живущей в Ронсьере. Еще рано, а потому позвольте мне сопровождать вас. Мадемуазель Эрмелина знает де Горнов, и я хочу ее успокоить. Надеюсь, что ничего не случилось?

— Если что-нибудь произошло, — ответил унтер-офицер, — мы это прочитаем, как в книге… Нам поможет выпавший ночью снег.

Это был молодой малый симпатичной наружности, видимо, способный и понятливый. С самого начала он зарисовал следы шагов Матиаса, которые тот оставил накануне на снегу. Скоро они подошли к усадьбе, и слесарь открыл ворота.

На снежном покрове заметны были лишь следы, оставленные Матиасом. Эти следы указывали своими причудливыми узорами на то, что Матиас был, очевидно, сильно пьян.

В двухстах метрах дальше стояли постройки Колодезя. Парадная дверь дома была открыта.

— Войдем, — сказал унтер-офицер.

На пороге он проговорил:

— Ого! Напрасно старик де Горн не пошел с нами. Здесь произошло настоящее сражение.

Большая зала находилась в беспорядке. Два сломанных стула, опрокинутый стол, разбитая посуда и осколки стекла свидетельствовали о том, что борьба была здесь жаркая. Большие стенные часы, лежащие на полу, показывали 11 часов 12 минут.

Все быстро поднялись наверх. Ни Матиаса, ни его жены там не было. Двери же их общей спальни были выбиты ударами молотка, который нашли под кроватью.

Ренин и унтер-офицер спустились вниз. Из зала в кухню, расположенную сзади, откуда можно было выйти в маленький садик, вел коридорчик. В огороженном садике за кухней был расположен колодец.

От порога кухни до колодца по глубокому снегу тянулся след: казалось, что тут протащили какое-то тело. Около же колодца переплетались многочисленные следы, указывая на то, что борьба здесь продолжалась. Унтер-офицер обнаружил следы обуви Матиаса и другие, элегантные и более тонкие.

Вторые следы вели прямо в сад. В тридцати метрах дальше, вблизи этих следов, нашли браунинг. Один из крестьян заявил, что он похож на револьвер, который два дня тому назад Жером Вижнал показывал в трактире.

Унтер-офицер обнаружил, что из семи пуль три были выпущены.

Таким образом, дело выяснялось все больше и больше. Унтер-офицер, принявший меры к сохранению всех обнаруженных следов, вернулся к колодцу, задал несколько вопросов работнице и затем обратился к Ренину:

— Думаю, что все ясно.

Ренин взял его за руку.

— Будем говорить прямо. Я уже несколько ознакомился с этим делом. Оно меня интересует, так как я знаком с мадемуазель Эрмелиной, которая в дружбе с Жеромом Вижналом и знает также госпожу де Горн. Вы предполагаете?..

— Я ничего не предполагаю. Я только констатирую, что кто-то пришел сюда вчера вечером…

— Откуда? Единственные следы, ведущие к этой усадьбе, следы де Горна.

— Другая особа, оставившая более элегантные следы, пришла, вероятно, до того, как начал падать снег, то есть до девяти часов.

— Значит, вы думаете, что эта особа спряталась в одном из углов зала, ожидая возвращения де Горна, который пришел уже после выпавшего снега?

— Именно! Как только Матиас вошел, спрятавшийся субъект бросился на него. Началась драка. Матиас убежал через кухню. Его преследовали до колодца и выстрелили в него три раза.

— А где труп?

— В колодце.

Ренин запротестовал:

— Как у вас это все просто!

— Да ведь снег нам все рассказал: после борьбы, после трех выстрелов только один человек покинул ферму, и следы эти не Матиаса де Горна. Где же Матиас де Горн?

— Можно бы поискать его в этом колодце.

— Нет, этот колодец бездонный. Он известен в окрестности. По нем названа и усадьба.

— Итак, вы думаете?

— Повторяю: когда выпал снег, пришел Матиас, а потом ушел отсюда другой человек.

— А госпожа де Горн? Вы полагаете, что она убита, как и ее муж?

— Нет! Похищена.

— Похищена?

— Вспомните выбитые двери в ее спальне.

— Но вы же сами говорите, что ушел отсюда только один человек.

— Осмотрите следы. Видно, что человек нес какую-то тяжелую ношу. Снег под этой двойной тяжестью сильно вдавлен.

— Значит, есть выход через сад в этом направлении?

— Да, в ограде сада имеется калитка, ключ от которой всегда находился у Матиаса де Горна. Этот ключ у него, очевидно, взяли.

— И через эту калитку можно выйти на дорогу?

— Да, большая дорога находится в тысяче двухстах метрах… И знаете ли вы, где проселочная дорога от калитки соединяется с большой?

— Нет.

— У одного из углов замка.

— Замка Жерома Вижнала!

Ренин проговорил сквозь зубы:

— Черт возьми! Дело усложняется. Если следы идут до замка, мы получим ясную картину.

Следы шли до замка. В этом легко было убедиться. Они также могли удостоверить тот факт, что, хотя снег вблизи решетки, окружающей замок, был убран, от замка шли следы колес по направлению, противоположному деревне.

Унтер-офицер у ворот замка позвонил. К нему подошел сторож с метлой в руках, который объяснил, что Жером Вижнал уехал утром, когда все еще спали, причем он сам запряг лошадь.

— В таком случае, — заметил Ренин, — проследим, куда идут колесные следы.

— Это бесполезно, — ответил унтер-офицер, — они дальше поехали по железной дороге.

— Через станцию Помпина, откуда я сейчас приехал? Они тогда должны были проехать через деревню…

— Нет, они выбрали другое направление и поехали на ту станцию, где останавливаются скорые поезда. Я позвоню туда. До одиннадцати часов ни один скорый поезд не пройдет, а потому легко можно установить на станции наблюдение.