Анне Хольт - Госпожа президент Страница 25

В глубине просторного холла виднелась стеклянная стена. Из гостиной выехала женщина в инвалидном кресле — черный силуэт на фоне дневного света, льющегося в большие окна.

— Привет! — сказала Ингер Юханна.

— Привет! — отозвалась женщина в кресле и подъехала ближе.

— Можно побыть у тебя?

— Да. Входи.

— Я имею в виду… — начала Ингер Юханна. — Можно мне… можно нам с Рагнхильд… остаться здесь? На несколько дней?

Женщина подъехала еще ближе. Колеса кресла чуть поскрипывали, хотя, возможно, поскрипывали по паркету резиновые шины. Она тронула пальцами панель на стене — и с легким жужжанием на окнах опустились шторы. В передней воцарился уютный полумрак.

— Разумеется, можно. Входи. Закрой дверь.

— Всего на несколько дней.

— Мы всегда вам рады.

— Спасибо.

Горло перехватило, Ингер Юханна не пошевелилась. Женщина в кресле подъехала к ней вплотную, протянула руку.

— Полагаю, никто не умер, — спокойно сказала она. — Иначе бы ты вряд ли приехала.

— Никто не умер, — тихонько всхлипнула Ингер Юханна. — Все живы-здоровы.

— Сколько хочешь, столько и оставайся. А пока входи наконец и закрой дверь. Я вообще-то проголодалась и хотела закусить.

Ханна Вильхельмсен развернула кресло и не спеша покатила на кухню, где слышался смех Рагнхильд, звонкий и счастливый.

8

Уоррен Сиффорд скользнул взглядом по допотопному телевизору с комнатной антенной, по пробковой доске объявлений в треснувшей раме, по конторскому креслу, у которого отсутствовал один подлокотник. Потом украдкой потянул носом воздух. В мусорной корзине валялись три побуревших яблочных огрызка.

— Я немножко суеверен, — сказал Петер Салхус. — Всю жизнь, лет с двадцати, пожалуй, занимаюсь опасной работой. И всегда дела шли вполне успешно, без эксцессов. Вот и храню это кресло. А что до остального… — Он пожал плечами. — В июне все ведомство переезжает в новое помещение. Так что нет смысла тратить силы на этот кабинет. Садитесь.

Уоррен Сиффорд по-прежнему медлил, словно опасался испортить дорогой костюм. Посреди сиденья красовалось пятно. Он осторожно ощупал его, потом сел. Ингвар Стубё устроился поблизости, теребя в руках серебристую гильзу с сигарой.

— Так и не расстались с дурной привычкой, — улыбнулся Уоррен.

Ингвар покачал головой.

— Да в общем-то расстался. Одна на Рождество и парочка затяжек в день рождения. Вот и все. Впрочем, у каждого свои заморочки. А понюхать сигару пока что не возбраняется.

Он открыл гильзу, поднес сигару к носу. С внятным вздохом закрыл крышку и спрятал гильзу во внутренний карман.

— Эти свидетели, — обратился он к Петеру Салхусу, который, не спрашивая, наполнил три стакана минералкой. — Ты что-нибудь слышал о них от полиции?

Начальник Службы безопасности метнул на него взгляд, который он не сумел истолковать. Хотел предостеречь? Или ему показалось?

— Я вполне уверен, что мистер Сиффорд…

— Уоррен. Зовите меня Уоррен, прошу вас.

Сиффорд вытянул руку, словно протягивая Петеру Салхусу подарок. Начальник Службы безопасности сел. Нетронутые стаканы стояли на большом конторском столе. В наступившей тишине слышался только шорох лопающихся пузырьков углекислоты.

— Я рад, что вам предоставили связного, которого вы сами выбрали, — наконец сказал Петер Салхус. — Ингвар Стубё определенно вам поможет. Кроме того, должен сказать, я хорошо понимаю ваше… нетерпение по поводу расследования. Вам, безусловно, ясно, что проблема в том…

— Проблема в отсутствии результатов, — перебил Уоррен Сиффорд и поспешил улыбнуться. — К тому же мне кажется, расследование ведется без плана, абсолютно неорганизованно, а в довершение всего… — Улыбка исчезла. Он отодвинул кресло чуть назад, поправил узкие очки в тонкой оправе. — В довершение всего я чувствую враждебность полиции, и с этим мы примириться не можем.

Снова настала тишина. Петер Салхус взял со стола овальный полированный камень. Положил на ладонь, поглаживая большим пальцем гладкую поверхность. Ингвар кашлянул и выпрямился в кресле. Начальник Службы безопасности в упор посмотрел на американца.

— То, что вы сейчас находитесь в моем кабинете, — дружелюбно проговорил он, — доказывает, что мы делаем большой, очень большой шаг вам навстречу, стремимся помочь вам и вашим людям. Я вовсе не обязан разговаривать с вами, и дел у меня по горло. Но вы просили о встрече. И я решил удовлетворить вашу просьбу. Конечно, я мог бы прочесть вам crash course[24] о структуре норвежской полиции и следственной службы…

— Я не…

— Минуточку! — Петер Салхус возвысил голос ровно настолько, чтобы получить возможность продолжить: — И, пожалуй, это отнюдь бы не помешало. Но простоты ради и в надежде успокоить вас… — Он быстро взглянул на часы. Губы его чуть заметно шевелились, словно он что-то вычислял. — Прошло всего двадцать семь часов с тех пор, как обнаружилось, что президент исчезла, — сказал он, наклонясь над столом. — То есть сутки с небольшим. За эти сутки мы сформировали следственный коллектив, равного которому в нашей стране никогда не бывало. Ословская полиция задействовала все свои ресурсы. И даже более того.

Салхус засучил рукава рубашки и левой рукой обхватил указательный палец правой.

— Вы тесно сотрудничаете с нами… — он помахал сцепленными руками, словно сжимал в кулаке саму Службу безопасности полиции, — поскольку есть основания опасаться, что данное дело связано с нашей будничной работой и сферой ответственности. Кроме того, — он зажал в кулаке два пальца, — здесь плотно задействована уголовная полиция с ее особыми правомочиями и возможностями. В том числе техническими. Иными словами, все наши силы брошены на это дело. И замечу без ложной скромности, команда эта весьма и весьма знающая. Вдобавок правительство объявило полную кризисную готовность со всеми вытекающими отсюда последствиями, в частности и для других министерств и ведомств, не только для чисто полицейских. Далее, установлена постоянная связь на самом высоком уровне между нашим и вашим правительством. На самом высоком уровне.

— Но… — Уоррен Сиффорд поправил галстук.

Улыбнулся, на сей раз сердечнее. Однако Петер Салхус жестом остановил его.

— Джек Бауэр не придет, — серьезно сказал он. — Его смена кончилась… — он опять взглянул на часы, — три часа назад. Нужно довериться добросовестной, современной, пусть и не слишком сенсационной полицейской работе. Работе норвежской полиции.

Несколько секунд царила тишина. Потом Уоррен Сиффорд рассмеялся. Весело, от души, заразительно. Ингвар хмыкнул, Петер Салхус широко улыбнулся и добавил:

— К тому же вы ошибаетесь. Через час состоится совещание у начальника полиции, и вы узнаете, что в деле определенно наметился прогресс.

— Вот как?

— Вопрос в том…

Начальник Службы безопасности откинулся на спинку кресла и сплел пальцы на затылке, устремив взгляд в какую-то точку на потолке. Пауза затянулась, и Ингвар невольно тоже посмотрел на потолок: что там такое? Он чувствовал себя здесь совершенно лишним.

Собственно говоря, никто не объяснил ему, чем он будет заниматься. Начальник полиции рассеянно и поспешно представил их друг другу часом раньше. Очевидно, забыл, что они знакомы, и через несколько минут ушел, не дав Ингвару никаких инструкций. И Ингвара не оставляло ощущение, что он играет роль алиби — кость, брошенная американцам, чтобы не приставали.

Домой он так и не позвонил, времени не было.

— Вопрос в том, стоит ли мне пойти на откровенность, — вдруг сказал Петер Салхус и в упор посмотрел на американца.

Уоррен взгляд не отвел. Даже не моргнул.

— Пожалуй, да, — наконец произнес Петер Салхус и подвинул Уоррену Сиффорду стакан с водой, но американец не пошевелился. — Во-первых, — продолжил Салхус, — должен подчеркнуть, что я очень и очень доверяю ословской полиции. Терье Бастесен служит в этом ведомстве почти сорок лет и, прежде чем стал юристом, был простым полицейским. Возможно, он кажется… — Он покачал головой, подыскивая нужное слово.

— Типичным норвежцем, — подсказал Уоррен.

— Пожалуй, — без тени улыбки отозвался начальник Службы безопасности. — Но не стоит недооценивать его. На мой взгляд, в этом деле нужно надеяться прежде всего на полицию. За минувшие сутки мы, то есть Служба безопасности полиции, еще раз изучили всю информацию, собранную перед визитом президента. Проштудировали все донесения, все аналитические материалы, проверяя, не упустили ли чего, не проморгали ли что-то важное. Настораживающее. По всей Европе собрали максимум информации об известных группировках, о предполагаемых связях, об отдельных лицах… — Он положил ладони на макушку. — Ничего. Во всяком случае, пока.