Стивен Ван Дайн - Дело Бенсона Страница 25

– Надо было сказать. Вчера я бы с пользой применил вашу информацию. А вы намеренно скрыли эти факты от правосудия. Ваше поведение вызывает подозрения.

– Вы правы, сэр, – жалобно сказал Пфайф. – Я сам поставил себя в ложное положение и поэтому принимаю вашу критику.

– Вы понимаете, что, зная об этом, я как окружной прокурор могу арестовать вас по подозрению в убийстве?

– Тогда я могу сказать: мне очень повезло, что я встретился с таким любезным человеком, как вы, – вежливо сказал Пфайф.

Маркхэм встал.

– На сегодня все, мистер Пфайф. И помните, что пока вы не получите моего разрешения, вы обязаны оставаться в Нью-Йорке. В противном случае я велю задержать вас как нужного свидетеля.

Пфайф печально кивнул и после непродатжительного прощания ушел. Когда мы остались одни, Маркхэм с серьезным видом обратился к Вансу:

– Ваше пророчество сбылось, хотя я не смел надеяться на такую удачу. Показание Пфайфа – это последнее звено в цепи улик против Ликока.

Ванс лениво пускал дым.

– Я признаю, что ваша теория раскрытия преступления самая удивительная и убедительная. Но, увы! Психологические возражения остаются. Подходит все, кроме самого капитана, а он вообще не подходит… Глупая идея, и знаю. Но капитан имеет отношение к убийству Бенсона не больше, чем Тетраччини, поставивший оперу «Богема» в Манхэттен-опере.

– В любых других условиях я должен был бы отклонить валов очаровательные теории, – заявил Маркхэм. – Но при данных обстоятельствах улики, которые у меня есть против капитана Ликока, меня устраивают.

– Я готов допустить, что ваша логика неопровержима, как всякая логика, это несомненна Вы, вероятно, приговаривал многих невинных людей только потому, что у вас были так называемые доказательства их вины. – Ванс помолчал. – Как вы смотрите на то, чтобы подняться на крышу? Я устал от этого несравненного Пфайфа.

В летнем зале на крыше мы нашли одиноко сидевшего за столиком майора Бенсона. Маркхэм пригласил его к нам.

– У меня есть для вас хорошие новости, майор, – снизал Маркхэм после того, как у нас приняли заказ. – Я чувствую, что нужный человек у меня в руках. Надеюсь, что завтра будет конец.

Майор нахмурился и посмотрел на Маркхэма.

– Я не совсем понял. Из того, что вы сказали мне раньше, я решил, что в этом деле замешана женщина.

Маркхэм смутился и старался избегать взгляда Ванса.

– С тех пор утекло много воды, – ответил он. – Женщину пришлось забить, как только мы начали проверять все детально. И в процессе проверки я напал на мужчину. Сомнений в его вине почти нет. Есть важный свидетель, который видел его перед домом вашего брата за несколько минут до убийства.

– Имеются ли какие-либо причины, мешающие вам назвать мне его имя? – хмуро спросил майор.

– Никаких… Завтра это будет знать весь город. Это капитан Ликок.

С явным недоверием майор уставился на Маркхэма.

– Невозможно! Я просто не моту поверить в это. Этот человек быв рядом со мной три года и я его отлично знаю. Я уверен, что произошла ошибка… Полиция, – торопливо прибавил он, – напала ив неправильный след.

– Это не полиция, – уточнил Маркхэм. – Это выяснил и сам в ходе расследования, и все указывает на капитана.

– Вы знаете, майор, – вмешался Ванс, – я чувствую насчет капитана то же самое, что и вы, И мне очень приятно, что мое впечатление о нем разделяет человек, который хорошо его знает.

– Что же тогда делал Ликок возле дома Бенсона да еще ночью? – резко спросил Маркхэм.

– Он мог петь серенады под окном Бенсона, – ответил Ванс. Прежде чем Маркхэм нашелся, что ответить, ему подали карточку.

Он взял ее, прочел, удовлетворенно улыбнулся и сказал:

– Ну сейчас мы кое-что узнаем. – Он потер руки. – Пришел Хиггинботэм, детектив, который следил за капитаном Лихоком.

Хиггинботэм оказался крепким молодым человеком с бледным лицом. Он вытянулся перед Маркхэмом и переступал с ноги на ногу, поглядывая на нас.

– Садитесь, Хиггинботэм, – приказал Маркхэм, – и докладывайте. Эти джентльмены работают вместе со мной.

– Я пристроился к этому человеку, когда он вышел из лифта, – начал Хипинботэм. – Он вошел в метро и вышел на углу Семьдесят девятой улицы и Бродвея. По Восьмидесятой улице он дошел до дома номер 94 по Риверсайд-Драйв. Не называя себя лифтеру, он вошел в лифт. Наверху он провел пару часов, в двадцать минут второго спустился вниз и сел в такси. Я последовал за ним. Он поехал по Драйв к Семьдесят второй, потом через Центральный парк к востоку от Пятьдесят девятой. Вышел на авеню А и прошел через Куинсборо-Бридж. На полпути к Блэксуэлл-Айсленду он остановился у парапета и простоял пять или шесть минут. Потом достал из кармана небольшой пакет и бросил его в реку.

– Какого размера был пакет? – быстро спросил Маркхэм. Хиггинботэм показал руками размер пакета.

– Пакет был толстый?

– Около дюйма толщиной.

Маркхэм наклонился вперед.

– В нем мот находиться автоматический кольт?

– Вполне. По размерам как раз подходит. И пакет был тяжелым, я мог судить по всплеску воды.

– Хорошо. Что еще?

– Все, сэр. Он вернулся домой и остался там.

Когда Хиггинботэм ушел, Маркхэм задумчиво покачал головой.

– Вот вам и преступный исполнитель, – сказал он. – Что вам еще нужно?

– Многое, – отозвался Ванс. Майор Бенсон был в замешательстве.

– Я не совсем понял ситуацию. Зачем ему понадобилось ехать так далеко, чтобы избавиться от пистолета?

– Я думаю, что он принес его к мисс Сент-Клер на следующий день после убийства, – заявил Маркхэм. – Вероятно, он считал опасным хранение его у себя дома.

– Может быть, он забрал его у мисс Сент-Клер еще до стрельбы?

– Я понимаю, что вы имеете в виду. (Я вспомнил прежнее утверждение майора, что мисс Сент-Клер скорее могла убить его брата, чем капитан Ликок). У меня была та же мысль. Но определенные факты сняли с нее подозрение.

– Вы, конечно, удовлетворены этим, – сказал майор с сомнением в голосе. – Но и лично не могу думать о капитане Ликоке как об убийце моего брата. – Он помолчал и положил свою руку на руку окружного прокурора. – Я не хочу быть самонадеянным в не кочу влиять на ваше мнение, но я прошу, чтобы вы подождали сажать этого парни в тюрьму. Возможны любые ошибки. Даже факты иногда дьявольски лгут. А в данном случае я не могу поверить фактам, которые вы получили.

Было видно, что Маркхэм тронут словами старого друга. Но инстинктивная верность долгу заставила его настаивать на своем.

– Я должен действовать согласно своим убеждениям, майор, – сказал Маркхэм твердо, но в голосе его звучала большая нежность.

Глава 15. «Пфайф – лично»

(Вторник, 18 июня, 9 часов утра)

Следующий день – четвертый день расследования – имел крайне важное значение в решении проблемы, возникшей в связи с убийством Олвина Бенсона. Ничего определенного не выяснилось, но в деле появилось несколько новых элементов, и эти элементы в конечном счете привели к виновному человеку.

Прежде чем мы расстались с Маркхэмом после нашего совместного обеда, Ванс попросил разрешения приехать в прокуратуру на следующее утро. Маркхэм, расстроенный и подавленный, согласился с просьбой Ванса, хотя, я думаю, ему очень хотелось заняться приготовлениями к аресту капитана Ликока без посторонних глаз. Было очевидно, что после доклада Хитгинботэма Маркхэм твердо решил арестовать капитана Ликока и назначить день заседания Большого жюри.

Хотя мы прибыли в прокуратуру с Вансом ровно в девять, Маркхэм был уже там. Когда мы вошли в его кабинет, он вызывал по телефону сержанта Хэса.

В этот момент Ванс сделал удивительную вещь. Он мягко подошел к Маркхэму, взял из его руки трубку и положил на место. Потом отодвинул в сторону телефонный аппарат и положил обе руки на плечи Маркхэма.

Маркхэм был слишком изумлен и потрясен, чтобы протестовать, в прежде чем он пришел в себя, Ванс заговорил тихим голосом со всей присущей ему мягкостью:

– Я не позволю вам посадить в тюрьму капитана Ликока. Для этого я и пришел к вам так рано. Я не позволю вам подписать ордер на его арест, пока я здесь. Единственная возможность для вас совершить этот акт невыразимой глупости – это вызвать сюда полицейских и силой убрать меня. И я советую вам вызвать их побольше, ибо я собираюсь устроить ям такую взбучку, что они запомнят ее на всю жизнь.

Самое невероятное, что Ванс понимал свою угрозу буквально, и Маркхэм понял ее именно так.

– Если вы вызовите своих прихвостней, – продолжал Ванс, – то через неделю вы будете посмешищем для всего города. К тому времени будет отлично известно, кто пристрелил Бенсона. А я буду популярен, как герой и мученик. Подумать только, я положил на алтарь правды и справедливости свою свободу, а окружной прокурор отказался…