Татьяна Рябинина - Иудино племя Страница 25

- Может, все-таки расскажете, что случилось?

Евгения закурила очередную сигарету.

- Помните, Анна затеяла ненужную возню, чтобы признать мать недееспособной? Глупость страшная, она сама от этого абсолютно ничего не имела бы, кроме неприятностей. Так вот теперь это хотят сделать Зоя, Кирилл и Валера. Посмертная психиатрическая экспертиза и признание ее через суд недееспособной на момент составления завещания.

- Та-ак… - Никита забарабанил пальцами по столу. – И Кирилл Федорыч туда же?

- Зоя его убедила, что так будет лучше для Светы. Он человек хороший, но очень уж слабый. Его во что угодно можно втянуть, если доказать, что это хорошо. А сделать это – раз плюнуть. Понимаете…

- Обращайтесь ко мне на ты, - перебил Никита. – А то как-то неудобно.

- Хорошо. Понимаешь, я не слишком огорчусь, если у них это получится. В конце концов, даже в этом случае я свою долю получу. А вот все остальные – нет. Разумеется, они не стали обращаться к Стасу, нашли какого-то другого адвоката, подали иск. Но все это очень сомнительно. Вероятность, что у них получится, минимальная.

- Тогда почему вы хотите уехать?

- Видите… видишь ли… Меня хотели убить.

- Как?

- Очень просто, - усмехнулась Евгения. – Сегодня утром я переходила дорогу. На переходе, на зеленый свет. У «зебры» стояла машина, белая «шестерка». Когда я пошла, она вдруг резко взяла с места – прямо на меня. Не представляю, как мне удалось отскочить, только крылом задело, синяк на все бедро.

- Номер не запомнили? Или, может, водителя рассмотрели?

- Да что ты! Номер, кажется на «семерку» начинается. А может, на «единицу». А водитель… Не знаю. Женщина? Или мужчина с длинными волосами? Помню только темные очки.

- Неужели ваши братья или сестра?…

- А почему нет? Такие деньги на кону. Тем более, мы только на половину родные. К тому же есть еще Илья, Виктория, Марина, Алексей. В завещании ничего нет на тот случай, если я умру до вступления в права наследования. Тут есть определенные нюансы, но скорее всего, если я… если со мной что-то случится за эти полгода, мою долю разделят между наследниками по закону – Зоей, Кириллом и Валерой.

- А если в милицию?

- Смеешься?

- Ну… да, пожалуй, - согласился Никита. – Тогда вам действительно лучше уехать. Лучше прямо сегодня.

- Только, пожалуйста, не говори никому. Даже Свете. Я как-то сказала, что она цветочек, выросший на помойке. Это действительно так. Она не умеет врать. Лучше уж ей ничего не знать.

- И Костя не будет знать?

- Он будет знать, что я в Петрозаводске, но адрес я ему не скажу. На всякий случай. Так что, кроме тебя, знать не будет никто.

Ее лицо снова стало жестким, словно армированным. И Никите, который уже почти начал ей сочувствовать, стало почему-то неловко.

                                               * * *

Евгения уехала в Петрозаводск тем же вечером. Потом она позвонила Никите, сказала, что устроилась прекрасно, обещала не пропадать. Одной головной болью меньше.

День шел за днем, Дима не объявлялся. Никита начал беспокоиться. Позвонил домой – трубку никто не брал. Позвонил на мобильный – недоступен. Тогда он решил поехать к нему домой.

Дима жил во флигеле старого дома на улице Яблочкова. Его квартира занимала весь первый этаж. Никита вошел во двор и посмотрел на окна. Темно. Похоже, приехал зря.

Огромный серый дог на тонких длинных лапах обследовал мусорные ящики. Пожилая женщина с поводком в руках топталась у подъезда, зябко кутаясь в кофту. Никита вспомнил, как Дима рассказывал про своего дога по имени Иннокентий. Он  или нет?

Подойдя к женщине, он спросил, показывая на собаку:

- Простите, это случайно не Иннокентий?

- Он самый, - приветливо кивнула женщина.

- А хозяин где?

- В больнице.

- Как? Что с ним?

- Да машина сбила. Вчера. Дмитрий Палыч у меня ключи оставлял, вот я за собакой и слежу – кормлю, гуляю.

- А в какой больнице, не знаете?

- В Джанелидзе.

Никита поехал в институт «скорой помощи», но к Диме его не пустили. Сказали, что он в реанимации и что состояние тяжелое, но стабильное. С превеликим трудом удалось найти следователя, который занимался этим делом. Вернее, делал вид, что занимался. Время было темное, улица пустынная, свидетелей никаких. На Диминой одежде остались частицы белой краски – единственная ниточка. Машина, судя по всему, двигалась на полной скорости, да еще по мокрой дороге, не тормозила, так что следов протекторов не осталось. Конечно, на станциях техобслуживания побывали, справки навели, но безрезультатно.

Никита рискнул взять на себя ответственность и рассказал следователю о том, как белая «шестерка» чуть не сбила Евгению. Тот отнесся к его рассказу скептически.

- Заявление было? Нет? Тогда все это теория.  И с чего вы взяли, что это та же самая машина? Хорошо, допустим, я соглашусь с вами, что в случае с той женщиной дело могло быть в наследстве. Но как с этим связан гражданин Зименков?

- Может быть, тот, кто его сбил, таким образом решил увеличить свою долю наследства?

- Ну, это какая-то Агата Кристи получается, - добродушно засмеялся следователь, отчего его круглый живот мягко заколыхался под туго натянутой рубашкой. – Тогда он должен убить и всех остальных членов семьи. Честно говоря, уважаемый Никита Юрьевич, я не вижу между этими двумя случаями никакой связи. Я вообще не думаю, что это было покушение на убийство. Просто мокрая дорога, темное время суток. Кстати, у Зименкова в крови было известное количество алкоголя. Конечно, водитель виноват уже в том, что скрылся с места происшествия, но, может, он просто испугался?

Никита понял, что с ним каши не сваришь. Он еще немного поизображает кипучую деятельность, а потом, если гаишники случайно машину не обнаружат, благополучно спишет дело в архив. Конечно, может и такое быть, что Дима придет в себя, что-нибудь вспомнит. Марку, машины, например. Но это сомнительно. Не то, что очнется, а что вспомнит.

В конце концов, рассердился Никита, выходя на улицу, мне-то что! Еще не хватало в частного детектива играть.

                                               * * *

Марину грызла ядовитая ревность. Никогда еще с ней такого не было. Нет, конечно, она ревновала мужа постоянно, но не до такой же степени.

Конечно, она догадывалась, что ее ненаглядное сокровище не образец супружеской верности. То придет заполночь, благоухая чужими духами, то помада на рубашке обнаружится. Ко мне бабу какую-то мелкую в автобусе притиснули, беззаботно ухмылялся он. И, конечно же, Марине это не слишком нравилось. Вернее, совсем не нравилось. Но устраивать сцены она не решалась. Все равно окажешься дурой, да еще во всем виноватой. Неважно, к кому Лешка уходит, пыталась она доказать себе, главное, что возвращается к ней.

Но то, что происходило сейчас, доводило ее до белого каления. Что именно? Марина не знала. Но происходило определенно. И довольно давно. По крайней мере, несколько месяцев. Она старательно закрывала глаза и делала вид, что ничего не замечает. Хотя не замечать было сложно.

То Алексей ходил хмурый и постоянно к ней придирался, то наоборот становился благодушным и расслабленным, как нализавшийся сметаны кот, даже в постели оставлял ее в покое. Он пропадал где-то по несколько вечеров подряд, не предупреждая и не беря себе труд объясниться. Вел какие-то бесконечные и подозрительные телефонные разговоры, стараясь уйти с трубкой радиотелефона куда-нибудь подальше. Что-то было в его глазах такое… сумасшедшее. И Марина испугалась. Это уже не было похоже на рядовую интрижку. А что, если в один не самый прекрасный день он вернуться к ней не пожелает?

Когда Алексей так экзальтированно заговорил о «крашеной стерве» Веронике, она насторожилась. Не должен был он быть с ней знаком, не должен. И на бабкином дне рождения Марина весь день к ней приглядывалась. Да, такая могла ему понравиться, как раз в его вкусе. А уж как он погладывал на нее, как косился! Впервые Марине захотелось вцепиться кому-то в волосы и как следует исполосовать когтями физиономию. И плевать, что она беременна. И не только плевать, а даже тем более. Потому что самой Марине очень хотелось ребенка, но вот уже два года она замужем – и ничего. А эта фифа тут, видите ли, с пузом ходит. Подумаешь, что пуза не видно пока, главное, факт. Кстати, не от Лешика ли у нее пузо это, а?

Марина просто бесилась и не отходила от мужа ни на шаг, даже футбол уселась с ним смотреть, хотя ненавидела этот спорт от всей души. Впрочем, Алексей ее прогнал – чтобы «не ломала кайф». Тогда она принялась прохаживаться взад-вперед по дорожке, не сводя глаз с двери домика для гостей. На глаза попался Вадик, смешной тощий мальчишка, даже верится с трудом, что на год ее старше. Десять лет прошло со времени их последней встречи, а он, вроде, почти не изменился, разве что подрос немного. Чтобы отвлечься, Марина решила с ним немного пофлиртовать, а заодно и уточнить, что же творится вокруг. Потому что нечто происходило – это она поняла, хотя голова ее была занята совсем другим. А оказалось! Такая ерунда! Подумаешь, очередная мышиная возня вокруг бабкиного наследства. Нет, конечно, деньги им очень даже были нужны, но, во-первых, ни на что серьезное она не рассчитывала, а во-вторых, личная проблема казалось намного более важной.