Эллери Квин - Игрок на другой стороне Страница 25

Эллери вновь закрыл рот.

— Знаете ли вы, мистер Квин, — вежливо осведомился Мэллори, — почему я разорвал помолвку с Майрой Йорк почти двадцать лет назад?

— Нет, — ответил Эллери, испытывая облегчение от того, что может сказать хоть что-то.

Мэллори выглядел удовлетворенным.

— Очень хорошо. Я в восторге от столь лаконичного интервьюера. Мистер Квин, я человек, который, построив планы, следует им. Так я начал поступать с юных лет. Я строил планы для себя и для Майры, которая в то время была весьма хороша собой. Когда эти планы стали невозможными — вернее, когда я понял, что они невозможны с Майрой, то я, так сказать, исключил ее из них.

Царственные пальцы Мэллори взялись за стоящую перед ним сафьяновую рамку, куда были вставлены две фотографии, и повернули ее, изобразив затем любезное приглашение. Приняв его, Эллери наклонился вперед.

На одной из фотографий была запечатлена леди со светлыми волосами, спокойным взглядом и пышным бюстом; на другой — трое ухоженных подростков, два мальчика и девочка.

Мэллори улыбнулся:

— Вот что было невозможно с Майрой. — Он снова повернул к себе фотографии. — Она сама мне об этом сказала.

— И из-за ее неподтвержденных слов…

— Я никогда не действую на основании неподтвержденных слов. Будучи женихом Майры, я проконсультировался у ее врача. Все оказалось правдой. Но я планировал династию, а династии вырастают только на плодородной почве. Нет детей, значит, нет и Майры Йорк. Что может быть проще? У вас имеются комментарии, мистер Квин?

— Я едва знаю, с чего начать… — отозвался Эллери.

— Отлично знаете! Вы можете сказать, например, что это было жестоким ударом для Майры. Согласен. Но и для меня это явилось немалым ударом: я был молод, а она, повторяю, весьма привлекательна, мистер Квин. Мне пришлось успокаивать себя трюизмом, что для нас всех в порядке вещей терпеть жестокие удары. Возможно, мистер Квин, — продолжал Мэллори, откинувшись на стуле с высокой спинкой, — вы прибыли в Бостон в поисках подозрительного охотника за состояниями, но, найдя меня и убедившись, что я сам обладаю достаточным состоянием, усомнились в вашей гипотезе. Однако, будучи человеком, исследующим все со всех сторон, вы предположили, что я, вероятно, являюсь богачом с ненасытным аппетитом. Отвечаю: я не строю никаких планов в отношении миллионов Майры Йорк. Подтверждение этого заявления я поручаю вашему здравому смыслу. Только в нынешнем году я заработал больше, чем то состояние, что предстоит получить Майре Йорк. С удовольствием поручу моим людям показать вам документы, подтверждающие это.

— Вообще-то я не думал о подобных вещах, мистер Мэллори, — заметил Эллери. — Я размышлял о таких старомодных, если вовсе не вышедших из употребления понятиях, как совесть и ответственность. Коль скоро вы говорите, что информированы о делах Майры Йорк, следовательно, вам известно и о ее душевном расстройстве. Вас не беспокоит, что оно может быть прямым следствием вашего разрыва? Вы ведь хладнокровно отвергли ее за то, что не являлось ее виной.

— И не моей, — улыбнулся Мэллори. — Об этом факте вы предпочли забыть. А кроме того, люди таковы, какими они хотят быть. Вы — это вы, мистер Квин, а я — это я. Мы с вами хотели добиться успеха и добились. Но это же относится и к неудачникам. Конечно, меня беспокоит здоровье бедной Майры, и я жалею ее от всего сердца. Но что касается угрызений совести… — Он покачал головой. — Я не могу считать себя ответственным за недуг Майры, так как она, несомненно, сама хотела оказаться в подобном состоянии.

Эллери внезапно пришло в голову, что сидящий перед ним странный человек сердится, хотя и продолжает улыбаться.

— Вы, очевидно, хотите спросить, — предположил между тем Мэллори, — что я делал в такой-то вечер, и тому подобное?

— Ради этого трудного вопроса, — в свою очередь улыбнулся Эллери, — я и нахожусь здесь.

Развернувшись на своем вращающемся троне, Мэллори раздвинул портьеры, висящие позади него. За ними оказалось большое окно, из которого открывался вид на миниатюрную бостонскую гавань. Однако целью Мэллори было не окно и не вид из него, а предмет, прислоненный к раме.

Костыль…

Мэллори взял его и повернулся к Эллери, по-прежнему улыбаясь.

— В тот вечер, когда был убит Роберт Йорк, — сказал он, поглаживая костыль, — я лежал в гипсе в больнице «Оберн» в Кембридже с переломом бедра, мистер Квин. В день гибели Эмили Йорк я находился дома, едва передвигаясь по нему с помощью двух костылей. Теперь я обхожусь одним. Конечно, вы можете все проверить, мистер Квин, хотя уверяю вас, я не стал бы так глупо лгать. — Он покачал головой. — Боюсь, что я не слишком многообещающий подозреваемый.

В последовавшем молчании — хотя Эллери был уверен, что его собеседник, несмотря на то что его лицо казалось высеченным на Маунт-Рашмор,[28] громко смеется про себя, — зазвонил телефон. Это явилось облегчением, так как Эллери отчаянно подыскивал слова для заключительной речи.

— Простите, — произнес Мэллори, поднимая трубку. Послушав, он прикрыл микрофон мускулистой рукой. — Это вас, мистер Квин. Вы готовы говорить?

— Конечно.

Подавшись вперед, чтобы передать трубку Эллери, Мэллори объяснил:

— Мне нравится предоставлять моим визитерам возможность солгать их знакомым.

Все еще улыбаясь, он снова сел.

— Квин у аппарата, — сказал в трубку Эллери. — Да, соединяйте… Это ты, папа?

После этого Эллери надолго замолчал, и улыбка сползла с лица Мэллори.

— Когда? — наконец отозвался Эллери, словно вытолкнув из горла мешающий ему предмет. — Хорошо. Буду так скоро, как смогу.

Наклонившись над столом, он положил трубку. Мэллори наблюдал за ним, слегка нахмурившись.

— Плохие новости, мистер Квин?

Эллери посмотрел на него невидящим взглядом:

— Для Майры Йорк самые худшие. Она убита прошлой ночью.

Уголки рта Мэллори предательски дрогнули. На миг массивное лицо превратилось в театральную маску трагедии.

— Бедная Майра, — пробормотал он.

Эллери молча двинулся к двери.

— Мистер Квин! — окликнул его Мэллори.

Эллери остановился и повернулся. Хозяин кабинета взял себя в руки; уголки рта вернулись на прежнее место.

— Кто бы ни был этот дьявол, его нужно поймать. Я готов назначить вознаграждение…

— Так, значит, на Олимпе все-таки есть совесть? — усмехнулся Эллери. — Но на сей раз деньги ничего не решат, мистер Мэллори. Мой отец сказал мне, что с десяти утра убийца заперт в камере.

Взгляды мужчин встретились. Оба были бледны. Затем Эллери повернулся и вышел, хлопнув за собой дверью так сильно, как только мог.

Глава 20

ПРОРЫВ

— Сегодня утром Энн Дру обнаружила ее мертвой, — сообщил инспектор Квин. — На ночном столике рядом с кроватью стоял графин. Девушка испытала тяжелое потрясение.

Отец поджидал прилета сына из Бостона в аэропорту Ла Гуардиа в полицейской машине. Чтобы выглядеть еще старше, чем теперь, ему осталось только надеть шелковые панталоны и рюш. Его лицо с красными ободками вокруг глаз было таким измученным, что Эллери еще сильнее захотелось, чтобы этой невероятной третьей смерти в семействе Йорк на самом деле не произошло.

— А в питьевой воде оказался яд, папа? Но по-моему, даже Майра должна была ощутить его на вкус…

— Кто тебе сказал, что в графине была вода? — усмехнулся инспектор.

— Не понимаю юмора, — резко откликнулся Эллери. — Что еще могло находиться в графине на ночном столике, кроме воды?

— Справедливо подмечено, только не в отношении Майры. В ее кувшине был неразбавленный джин. Теперь выяснилось, что она сильно пила уже несколько лет.

— Так вот в чем причина ее нетвердой походки и невнятного воркования! — воскликнул Эллери. — А Энн об этом знала?

— Конечно, знала.

— Бедная малышка.

— Теперь она посыпает голову пеплом, как профессиональная плакальщица. А эта Констант, сотрудница полиции, в еще худшей форме. Мне пришлось отпустить ее домой по болезни. Миссис Шривер бродит, как в полусне, и выглядит постаревшей на двадцать лет.

«Как и ты», — подумал Эллери, но вслух спросил:

— А карточку на этот раз прислали?

— Еще бы!

Инспектор порылся в кармане и протянул белую пятиугольную карточку Эллери, который вцепился в нее, словно это был ключ к сокровищнице Соломона.

— Нижний правый угол… Да, это замок Майры, — кивнул он.

— До этого была буква «H», а еще раньше — «J»… «JHW» — что за черт! Погоди… А не может ли это быть «М»? — Он перевернул карточку вверх ногами.

— «М»! — Инспектор уставился на него. — Это инициал Майры.