Джозефина Тэй - Человек из очереди Страница 26

— Прекрасно! — отозвался Грант. Он достал из кармана какой-то тонкий предмет, обернутый в бумагу, и, разворачивая ее, продолжал: — Я хочу, чтобы вы отправились в дом номер девяносто восемь по улице Брайтлинг Крисчент и выяснили, видела ли когда-нибудь женщина, которая там проживает, вот эту вещь.

С этими словами он положил среди деревянных украшений и гипсовых фигурок серебряный стилет с эмалевой рукояткой.

— Само собою, он не для продажи. А за это сколько возьмешь? — внезапно спросил Грант, беря первый попавшийся предмет.

— Для такого джентльмена, как вы, — всего шиллинг и девять пенсов, — без запинки ответил Маллинз.

Когда прохожий их миновал, Грант, как ни в чем не бывало, весело продолжил свои инструкции:

— После того как разберетесь с женщиной на Брайтлинг Крисчент — да не спешите, осмотритесь там вообще хорошенько, — проследуете на Лемонора-Роуд, пятьдесят четыре, и выясните, знакома ли кому-нибудь эта вещь там. Доложите сразу как справитесь.

Когда продавец итальянских вещиц около пяти вечера позвонил у задних дверей дома пятьдесят четыре по Лемонора-Роуд, хорошенькая, но без обычной наколки горничная, отворившая дверь, воскликнула: «Господи, еще один!»

— Один чего? — спросил ее лоточник.

— Еще один продавец.

— Да? И много их тут побывало? Но такого товара, как у меня, у них точно не было. — И он раскрыл свой короб.

Девушка восхищенно ахнула и спросила:

— Дорогие небось?

— У меня все недорого. И потом, при ваших-то заработках можно себе запросто позволить что-нибудь симпатичное.

— Больно много вы знаете про мои заработки, мистер!

— По правде, ничего. Однако вывод делаю: девушка вы миленькая, семья с достатком, значит, и заработки ничего себе.

— Оно, конечно, платят неплохо, — протянула девушка, явно давая понять, что не так все хорошо, как хотелось бы.

— Может, и хозяйка желала бы взглянуть на мой товар?

— Ее нету, пока здесь я — главная хозяйка. Госпожа в Истбурне. А вы что, служили в армии?

— Воевал во время Второй мировой. Вот то была служба так служба. Остальное не в счет. Франция! Четыре года я там протрубил, мисс.

— Что ж, заходите. Попьете чайку, а я тем временем все рассмотрю как следует. Мы как раз чаевничаем.

Она провела его на кухню, прямо к столу, на котором стояли баночки с джемом, булка, масло и печенье. За столом, с огромной объемистой кружкой чая, которую он как раз подносил ко рту, сидел веснушчатый, светловолосый мужчина в синем шарфе и со значком отставного военного на лацкане пиджака. Возле него на столе лежала стопка дешевой почтовой бумаги.

— Вот еще один отставник. Торгует писчей бумагой, — сказала девушка. — Сдается мне, спроса на нее сейчас мало. Сто лет я не видала, чтобы продавали такие вот пачки.

— Как дела, приятель? — как ни в чем не бывало спросил веснушчатый, глядя в невозмутимое лицо лоточника. — Торговля идет?

— Не жалуюсь. Идет помаленьку. А ты, смотрю, тут здорово устроился.

— Мне это сейчас в самую точку. Как раз то, что надо. За весь день ни одной стопки бумаги не продал. И куда только катится наша страна? Хорошо еще, что попадаются все же добрые люди — вот как сейчас.

— Джему берите, — сказала девушка, подвигая торговцу его кружку, и тот не заставил себя долго упрашивать.

— Хорошо-то хорошо, что хозяйки дома нет, однако оно и жалко: глядишь — она бы тоже что-нибудь себе присмотрела.

— Ну уж я-то никак не жалею про то, что ее нет. Без нее — одно удовольствие. А коли дома — всякие претензии да придирки, а то и истерики, — никакой тебе жизни, сплошное мученье!

— Что, характер паршивый?

— Я-то считаю, характер, а она говорит, у нее, видите ли, нервы. Особенно после этого убийства — она стояла в той же очереди, где человека убили. Ох, что тут было-о! Потом ей еще надо были идти в суд и давать показания. Господи, знали бы вы, какую истерику она закатила по этому случаю! Можно подумать, она его сама убивала! Накануне вечером кричала, плакала и все говорила, не пережить ей этого суда. А когда бедный хозяин старался ее успокоить, так она близко его к себе не подпустила. Обзывала его как последнюю собаку. Так что, скажу я вам, только тогда я и вздохнула свободно, когда она со своей сестрой, мисс Летбридж, укатила в Истбурн.

— Да уж, коли такой нрав, то каждому отъезду только радоваться надо, — поддержал ее веснушчатый. — И часто она у вас уезжает? — поинтересовался он.

— Не так часто, как хотелось бы, скажу я вам. На другой день после убийства она должна была ехать в Йоркшир, ну а потом так сама себя растравила, что с места не могла сдвинуться. Теперь вот отправилась в Истбурн, и, по мне, чем дольше она там пробудет — тем лучше. Дайте-ка поглядеть, что у вас там, — обратилась горничная к лоточнику.

— Сами смотрите, — отозвался тот, показывая на короб. — Все, что ни выберете, — отдам задешево. Уж и не помню, когда пил такой вкусный чай, правда, Билл?

— Угу, — откликнулся его собрат, жуя огромный кусок кекса. — Таких добрых людей еще поискать!

— Да, хозяйка и вправду пожалела бы, что не видит всего этого, — проговорила девушка, завороженно глядя на яркие расписные побрякушки. — Она сама не своя до всяких интересных вещиц вроде ваших, хотя они ужас сколько пыли собирают. Она у нас — художественная натура. А это для чего? — спросила она, беря кинжал. — Людей убивать, что ли?

— Да вы что, никогда раньше таких не видели? — удивился торговец. — Это — бумагу разрезать. И деревянные такие бывают.

Девушка рассеянно потрогала острие пальцем и с непроизвольной дрожью отвращения вернула кинжал на прежнее место. В конце концов она выбрала маленькую раскрашенную вазочку — вещь абсолютно бесполезную, хотя смотреть на нее было приятно. Лоточник уступил ее за шесть пенсов, и в порыве благодарности она стала угощать их хозяйскими сигаретами. Пока они курили, горничная развлекала их разговором о том, что в данный момент занимало ее больше всего, — об убийстве.

— Вы не поверите, к нам даже сам инспектор приходил, — болтала она, — Очень симпатичный мужчина. Никогда не скажешь, что служит в полиции. Вежливый такой, обходительный — не то что патрульные бобики. Но все равно было неприятно. И знамо дело, он насторожился — ведь хозяйка слезами заливалась и ни за что не хотела с ним разговаривать. Я сама слышала, как мисс Летбридж ей сказала: «Не будь дурочкой, Мег. Единственный способ покончить со всем этим — это позволить ему увидеться с тобой и попробовать его убедить. Ты должна это сделать».

— Ну, Истбурн — приятное местечко, — заметил веснушчатый. — Там ваша хозяйка быстро найдет себе компанию и забудет про все свои невзгоды.

— Ой, да не любит она никаких компаний. Выберет себе кого-то одного и повиснет на шее, пока тот не сбежит. Потом берется за следующего. Она у нас молоденьких любит. Сама не своя до них.

Когда стало ясно, что ничего нового от девушки уже не услышишь, веснушчатый служака поднялся, похвалил чай и поблагодарил за гостеприимство.

— Не стоит благодарности, — отозвалась девушка и добавила: — Послушайтесь моего совета, оставьте вы эту продажу писчей бумаги. По нынешним временам, пустое это занятие. Слишком старомодное. Лучше наберите такой товар, как вот у него, всякие финтифлюшки, из тех, чем торгуют под Рождество.

При этих словах веснушчатый кинул иронический взгляд на покоившийся среди рождественских «финтифлюшек» кинжал.

— Тебе отсюда в какую сторону, приятель? Направо — налево? — обратился он к сотоварищу.

— Направо.

— Ну тогда пока. Я пошел. Еще раз спасибо за угощение, мисс.

Минут через пять, после того как за ним закрылась дверь, встал и лоточник.

— На вашем месте, мисс, я бы поостерегся приглашать на чай каждого встречного, — ворчливо проговорил он. — Среди нашего брата много честных парней, но и прощелыги тоже не редкость. Когда одна в доме, надо быть начеку.

— Уж не приревновали ли вы меня к этому, в веснушках? — кокетливо и отнюдь не испуганно проговорила девушка. — Зря вы так. Ведь я у него не стала покупать бумагу.

— Ладно, ладно, — пробурчал лоточник, как человек, оскорбленный в своих лучших чувствах, и, шаркая, направился к выходу.

По чистому совпадению он сел как раз в тот автобус, где на переднем месте у окна устроился веснушчатый.

— Эй, друг! — весело приветствовал он собрата по ремеслу. — Каков у тебя выдался денек?

— Поганый. Просто из рук вон плохой. А у тебя?

— Вполне сносный. Не перестаешь удивляться, — продолжал он, глядя на опустевшую остановку, от которой только что отошел их автобус, — до чего глупы эти девчонки! Ведь мы спокойно могли ее убрать и обчистить весь дом, а ей это даже в голову не пришло!

— Как раз это я и пытался ей внушить перед уходом, а она решила, будто я ее к тебе приревновал.