Эллери Квин - Дом Брасса Страница 26

Доктор сделал очередную паузу. Все молча смотрели на него.

— И кто же это был, доктор? — спросил инспектор, как будто уже не догадался.

— Саймон Брасс — человек, которого вы знали как Хендрика Саймона Брасса. — Доктор быстро продолжал, словно стараясь поскорее добраться к месту назначения, сулящему отдых. — Вы понимаете, что это означает — объяснение, почему Хендрик Саймон Брасс собрал шесть человек, которых ни разу не видел, и завещал им свое состояние в равных долях. Вы пятеро, как и я, — незаконные дети Саймона Брасса. Должен с сожалением добавить, что это относится и к вам, Линн, и к вам, Кит. Вы близкие родственники — слишком близкие. Вы единокровные брат и сестра.

Его грубые руки рабочего, поднятые словно в экзорцизме,[41] устало опустились, и он сел на стул, где обычно устраивался шеф Флек, стараясь не бросаться в глаза.

Урок патологии был окончен, а природа болезни — выяснена.

Казалось, Линн О'Нил не вполне это понимала. Джесси читала по лицу девушки, как будто это была больничная карта. Сначала она побелела от шока и недоумения. Потом ее глаза остекленели, как у покойников, чьи лица Джесси прикрывала простыней. Наконец пришли понимание, ужас и стыд, подобные природному катаклизму.

Издав самый нечеловеческий вопль, какой когда-либо приходилось слышать Джесси, Линн выбежала из комнаты, едва не сбив с ног доктора Торнтона.

Кит, как встревоженный домашний пес, помчался за ней.

И к удивлению Джесси, Ричард побежал за Китом.

«Все-таки люди — свиньи, — думала Джесси. — Даже я».

Слыша визгливые протесты Корнелии Оупеншо против одной лишь мысли о том, что ее почтенный отец мог быть рогоносцем, отказы Девитта Алистера, сопровождаемые плевками в огонь поверх головы доктора Торнтона, признать любую возможность, что его мать могла нарушить приличия (того самого Алистера, которому, как Джесси могла поклясться, сыновняя преданность была присуща в той же степени, что и дандженесскому крабу[42]), Джесси сидела с закрытыми глазами, разрываясь между состраданием к Линн и благодарностью Богу за то, что она не являлась Джесси Шервуд, сотворенной судьбой и Хендриком Брассом. Джесси хорошо помнила своих родителей. Ее мать обладала чисто викторианской убежденностью в том, что жены принадлежат только своим мужьям, а ее отец, если бы когда-нибудь бросил похотливый взгляд на другую женщину, пал бы на колени перед баптистским Богом, которому молился ежедневно, и поднялся очистившимся от греха.

Протесты перешли в невнятное бормотание, когда Ричард Квин неожиданно вернулся, ведя за собой, как овец на веревке, Линн О'Нил и Кита Палмера, которые казались — о, радость! — как овцы, безмятежными. Линн снова ожила, хотя казалась ошеломленной. А Кит выглядел как приговоренный к смерти преступник, которому отсрочили казнь. Пара молча остановилась, держась за руки.

Инспектор прошел в центр гостиной и резко окликнул:

— Доктор Торнтон!

— Сэр? — Врач поднял голову.

— То, что у младшего брата, Саймона, могла быть связь с каждой женщиной, с которой путался его старший брат, — я имею в виду женщин, упоминаемых в связи с этим делом, — было бы слишком большим совпадением. Я ни на секунду этому не верю.

— Это я ему и говорил! — воскликнул Алистер.

— Возьмем, к примеру, ваших родителей, Алистер. Уэс Полански, который, по моей просьбе, наводил справки о вашей семье и выяснил, что первоначальный Хендрик — Хендрик Биллем — был приперт к стене вашим отцом из-за карточного долга, впоследствии узнал, что младший брат, Саймон — наш Хендрик, — состоял в том же лаун-теннисном клубе, что и ваша мать, и приблизительно в то же время. Но нет никаких доказательств, что они знали друг друга. А если знали, то, по всей вероятности, всего лишь кивали друг другу при встрече.

— Иногда одного кивка мужчины бывает достаточно, — сказал Торнтон и закусил губу, стараясь не смотреть на двоих молодых людей, чьи жизни он едва не испортил.

— Согласен, доктор. Но, слава богу, у меня имеется неопровержимое доказательство по крайней мере в одном случае. Джонни Криппс навел справки о Саймоне и установил, что в тот период, когда Хендрик Биллем вел бурную жизнь на Западе и ввязался в конфликт с шерифом О'Нилом, выбравшись из него невредимым благодаря чисто формальной зацепке, Саймон находился здесь, на Востоке. Есть все основания полагать, что он никогда в жизни не был в Вайоминге. Мисс О'Нил, о чем я вас спросил, когда побежал за вами?

— Жила ли моя мать где-нибудь, кроме Вайоминга, — отозвалась Линн.

— И что вы ответили?

— Что она родилась, провела всю жизнь и умерла там.

— Это опровергает вашу теорию, доктор, что вы все — незаконные дети Брасса. В вашем случае мы можем принять это за истину, поскольку ваша мать поведала вам об этом на смертном одре. Но я не вижу оснований верить в это по отношению к остальным.

— Тогда я снова спрашиваю вас, — не отступал доктор Торнтон. — Если мы не ублюдки Брасса, почему он собрал нас здесь? Почему сделал своими наследниками?

— Потому что он думал, что является отцом всех шестерых. На мой взгляд, доктор, старик был слабоумным. Вы видели его поведение — его можно назвать пограничным. Кое-что он сознавал ясно, а кое-что воображал. И мне незачем напоминать вам о сексуальных иллюзиях при старческом маразме. В голове у него теснились путаные воспоминания о похождениях старшего брата, которые он попросту применял к себе, преображая их. Как установили мои люди, то, что Хендрик Саймон говорил о старшем брате, имело очень маленькое отношение к действительности. Конечно, я не психолог, но держу пари, что Саймон начал отождествлять себя с братом, когда последовал семейной традиции и принял имя Хендрик после смерти настоящего Хендрика.

— Возможно, — согласился Торнтон, хотя он не казался убежденным. — Во всяком случае, инспектор, вы твердо установили, что из нас шестерых Линн в смысле своего происхождения вне подозрений.

— И я тоже, — заявил Алистер.

— Вы — нет, Алистер. Ваш случай кажется мне сомнительным. Как бы то ни было, Линн, я очень рад тому, что выяснил друг инспектора. Это устраняет все препятствия между вами и Китом.

— О да, — отозвалась Линн.

— О да? — прошипела Корнелия. — А как же его жена и ребенок? По-вашему, это не препятствие? В жизни не слышала, чтобы люди вели себя так бесстыдно! Можете не сомневаться, мистер Палмер, что я сообщу вашей жене о происходящем здесь!

Мистер Палмер ничего не сказал.

— Я на вашей стороне, беби. — Вон встал, потянулся и скорчил гримасу. — Как насчет жратвы, цыплята? Хьюго вернулся в кухню? Я голоден как волк.

— Похоже, вы здесь не единственный волк, мистер Вон, — фыркнула Корнелия.

К счастью, в этот момент появился Хьюго. Из какого-то древнего сундука и по какой-то непонятной причине он извлек облачение дворецкого, позеленевшее от старости.

— Обед подан, — объявил наследник Дома Брасса molto vibrato.[43]

Обед действительно был подан, но убогий и практически несъедобный, несмотря на огонь в камине столовой и толстые свечи, горящие на столе в массивных латунных подсвечниках. Ни у кого не было аппетита, кроме Вона, который ел с поистине волчьей жадностью. После кофе (десерт, к негодованию Вона, отсутствовал) все удалились в перегороженные одеялами остовы спален. Все было покрыто штукатуркой. В заменяющих стены одеялах зияли дырки, поэтому Джесси раздевалась в темноте. Ее супруг ходил взад-вперед, натыкаясь на вещи.

— О, Ричард! — прошептала Джесси (шепот также стал необходимостью после разрушения стен). — Я так горжусь тобой.

— Чем именно?

— Тем, как ты прояснил эту жуткую ситуацию с Линн и Китом. Бедная малышка получила такой страшный удар, а ты сразу все исправил… Я была готова тебя обнять. Фактически я и сейчас готова. — И Джесси осуществила свое намерение после поисков в темноте.

Инспектор был доволен, но, будучи Ричардом Квином, проворчал:

— Есть более важные причины для беспокойства. О'кей, по крайней мере один из них — незаконнорожденный отпрыск Хендрика Саймона, а может, не только он. Но во всяком случае, не все. Однако сам Хендрик Саймон считал своими детьми всех шестерых, поэтому пригласил их сюда и оставил им шесть миллионов долларов, которые мы не можем найти. Но есть и другие «почему»! Не говоря уже о «что» и «где». Как нам ответить на них?

— Куда ты, Ричард?

— Обыскивать каретный сарай. Мне следовало сделать это раньше. Возможно, старый мошенник солгал Вону, говоря, что его состояние спрятано в главном здании.

Инспектор полночи обыскивал каретный сарай сверху донизу, но не нашел ничего.

Глава 9

И СНОВА — ЧТО?

— Привет, ребята, моя фамилия Келлер, — объявил длинноносый мужчина, играя масонскими эмблемами, болтающимися на цепочке поперек солидного живота. Тэрритаунского аукциониста порекомендовал Вону шеф Флек. Сонный вид Келлера был иллюзией, как догадывался инспектор, которому и прежде приходилось иметь дело с аукционистами. — Нам лучше подождать, пока соберутся головы погорячее, чтобы согреть курятник. — Он ухмыльнулся.