Жорж Сименон - Мегрэ и мертвец Страница 26

— Ладно, разобрались. Дальше.

— А дальше мы вдвоем поехали к нему.

— И на бульваре Генриха Четвертого ваша машина вышла из строя, из чего я делаю вывод, что желтый «Ситроен» был не таким новеньким, каким казался с виду.

— Мы подштопали его для продажи, но сами пользоваться им не собирались.

— На Шарантонскую набережную вы опоздали на добрых полчаса. Ставни были закрыты. Вы распахнули дверь, не запертую на ключ…

Посетители мрачно переглянулись.

— И увидели, что ваш друг Альбер убит ударом ножа.

— Точно.

— Как вы поступили?

— Сперва нам показалось, что он еще не совсем готов: тело было теплое.

— Потом?

— Потом мы заметили, что дом обыскан. Вспомнили о Нине, которая вот-вот вернется из кино. А «киношка поблизости только одна в Шарантоне, у канала. Мы туда и отправились.

— Что вы собирались делать?

— Честное слово, сами толком не знали. Нам не очень-то весело было. Во-первых, сообщать такую новость женщине — занятие не из приятных. Кроме того, мы струхнули: вдруг банда нас срисовала. Мы с Фернаном посовещались…

— И постановили отвезти Нину в деревню?

— Да.

— Далеко?

— Она около Корбейля в гостинице на берегу Сены, куда мы ездили на рыбалку, — Фердинан лодку там держит.

— Разве Нина не захотела проститься с Альбером?

— Мы ей не дали. Когда мы, возвращаясь ночью, проезжали по набережной, вокруг дома не было ни души, но из-под двери пробивался свет: мы забыли выключить электричество.

— Зачем вы увезли тело?

— Это Фердинан предложил.

— Зачем? — повторил Мегрэ, поворачиваясь к понурому спутнику Боксера.

— Так сразу и не объяснишь. Я здорово струхнул. В Корбейле мы выпили в гостинице, чтобы взбодриться. Я подумал, что соседи наверняка видели нашу машину, может быть, запомнили и нас. И если станет известно, что убит именно Альбер, найдут Нину, а уж та подавно молчать не станет.

— Словом, навели на ложный след?

— Если хотите. Полиция не любит долго возиться с простыми делами, с преступлениями из низменных побуждений, когда, к примеру, человека пришивают на улице из-за денег.

— Плащ продырявить додумались тоже вы?

— Конечно. Все для того, чтобы покойник выглядел так, словно его завалили на улице.

— А изуродовали вы его зачем?

— Это было необходимо, а сам он уже ничего не чувствовал. Мы сообразили, что этак дело поскорее закроют, а мы ничем не рискуем.

— Все?

— Клянусь, все. Верно, Джо? На другой день я перекрасил машину в голубой цвет и сменил номер. Посетители явно собрались уходить.

— Минутку. С тех пор вы ничего не получали?

— Что мы должны были получить?

— Конверт и кое-что в нем.

— Нет.

Они искренни — это очевидно. Вопрос их откровенно озадачил. К тому же, задавая его, Мегрэ понял, где ключ к загадке, которая больше всего занимала комиссара в последние дни. На решение, сам того не подозревая, его только что натолкнул Джо. Разве Альбер не сказал по телефону, что он придумал, как отделаться от преследующей его банды? И разве сразу после звонка друзьям Альбер не потребовал конверт в последней пивной, где его видели? У него в кармане лежало нечто, уличающее чехов. Один из них не спускал с него глаз. Бросить на виду у преследователя письмо в почтовый ящик — не самый ли это верный способ вынудить его отстать? Вложить же документ в конверт — секундное дело. Но какой адрес Альбер на нем надписал?

— Алло! — позвонил Мегрэ в уголовную полицию. — Кто у телефона?.. Боден?.. Есть работенка, малыш. И неотложная. Сколько инспекторов на месте?.. Что? Всего четверо? Да, одного придется оставить дежурить. Остальных забирай. Поделите между собой все почтовые отделения Парижа, включая Шарантонское, с которого ты лично и начнешь. Опросите операторов, сидящих на корреспонденции до востребования. Где-то должно быть письмо на имя Альбера Решена, лежащее уже несколько дней… Да, изъять, доставить мне… Нет, не домой. Я буду на службе через полчаса.

Комиссар, улыбаясь, посмотрел на гостей.

— Еще по рюмочке?

Кальвадос им явно не нравился — они согласились только из вежливости.

— Нам можно идти? — поднялись они скованно, как школьники, отпускаемые учителем на перемену: им все еще не удалось преодолеть свою недоверчивость. — А нас по этому делу не потянут?

— О вас даже не встанет вопрос. Прошу только — ни слова Нине.

— У нее тоже не будет неприятностей?

— Это еще с какой стати?

— Вы с ней помягче, ладно? Если бы вы знали, как она любила своего Альбера!

Закрыв дверь, Мегрэ поспешил выключить газ: суп уже убежал и залил плиту.

Комиссар, конечно, догадывался: парни малость приврали. Судя по заключению доктора Поля, они изуродовали труп сотоварища раньше, чем отправили Нину в деревню. Но в деле это ничего не меняет, да и вели они себя достаточно послушно, так что цепляться к ним нет резона. В конце концов, у этой публики, как и у всех людей, тоже есть свое понятие о порядочности.

Глава 9

Воздух в кабинете был синий от дыма. В углу, вытянув ноги, сидел Коломбани. Несколько минут назад был здесь и сам начальник уголовной полиции. Инспекторы входили и выходили. Едва успев закончить разговор со следователем Комельо, Мегрэ снова снял трубку.

— Алло, Маршан?.. Говорит Мегрэ… Да, собственной персоной… Что? Что… Ах, у вас есть приятель с такой же фамилией… И даже граф?.. Нет, мы только однофамильцы.

Было семь вечера, и говорил комиссар с главным администратором «Фоли-Бержер» «Фоли-Бержер» — известный парижский кафешантан.».

— Что вы хотите, дорогой! — картавил Маршан. — Черт возьми, но это же очень сложно. Я еле успею перекусить где-нибудь поблизости: мы вот-вот откроемся… Разве что вы согласитесь заморить червячка вместе со мной?.. До скорого, дорогой!

В кабинете присутствовал крайне возбужденный Жанвье. Он привез из Жуэнвиля отличную крупноформатную фотографию с заранее заготовленной дарственной надписью, какие можно найти в любой артистической уборной. На ней красовалась подпись беззаботным размашистым почерком: «Франсина Латур». Женщина была красивая, молоденькая. На обороте стоял и адрес: Пасси, улица Лоншан, 121.

— Сегодня она, по-моему, выступает в «Фоли-Бержер», — доложил Жанвье.

— Служащий ПГТ опознал ее?

— Безоговорочно. Я привез бы его сюда, да он и так опаздывал, а жены здорово боится. Зато, если понадобится, его можно вызвать в любое время — он живет в двух шагах отсюда, на острове Святого Людовика, и у него есть телефон.

У Франсины Латур тоже есть телефон. Мегрэ позвонил ей на квартиру, намереваясь промолчать и повесить трубку, если ему ответят. Но как он и предполагал, дома у нее никого не оказалось.

— Поезжай-ка туда, Жанвье. Возьми с собой кого-нибудь половчей. К себе внимания ни в коем случае не привлекать.

— Негласный осмотр квартиры?

— Не сейчас. Ждите моего звонка. Один пусть сидит в каком-нибудь баре поблизости. Но обязательно позвонит сюда и даст телефон.

Мегрэ нахмурился, вспоминая, не упустил ли чего-нибудь. С Ситроена тоже вернулись не без результатов:

Сергей Мадош работал там в течение двух лет.

Комиссар прошел в инспекторскую.

— Вот что, ребята, сегодня вечером или ночью мне понадобится много народу. Поэтому оставайтесь-ка лучше здесь. Сходите по очереди поешьте или позвоните, чтобы вам принесли сандвичи и пиво. До скорого. Едем, Коломбани?

— Мне казалось, ты обедаешь с Маршаном.

— А ты с ним не знаком?

Маршан, начавший с торговли контрамарками у дверей театров, был теперь одним из самых известных людей Парижа. Повадки у него остались вульгарными, речь — грубой. Он сидел в ресторане, водрузив локти на столик, держал в руке пространное меню и в момент появления обоих комиссаров совещался с метрдотелем.

— Что-нибудь легонькое, любезнейший Жорж. Ну, скажем… Куропатки у вас есть?

— С капустой, господин Маршан.

— Садитесь, дорогой Мегрэ… Ба, да с вами и Сюрте! Жорж, дорогуша, третий прибор… Как насчет куропаток с капустой, друзья? Минутку! Перед куропатками молодая форель, отваренная в вине. Рыба живая, Жорж?

— Можете сами выбрать в садке, господин Маршан.

— Еще какую-нибудь закуску, чтобы ждать не так скучно было. И суфле на десерт, если считаете нужным.

Подобные пиршества были страстью Маршана. Он устраивал их себе днем и вечером, даже если ел в одиночестве. И называл это «перекусить». Не исключено, что после спектакля он еще отправится поужинать.

— Итак, мой дорогой, чем могу быть полезен? Надеюсь, в моей лавочке никакого беспорядка?

Для серьезного разговора время пока не пришло. Настала очередь официанта с картой вин, и Маршан потратил еще несколько минут на консультацию с виночерпием.

— Слушаю, ребята.

— Вы будете молчать, если я вам кое-что скажу?

— Не забывайте, милый толстячок, что я набит секретами безусловно туже, чем кто-либо в Париже. У меня в руках судьба сотен, нет, тысяч семейных очагов. Молчать? Да я только и делаю что молчу!