Эрл Гарднер - Дело о зарытых часах Страница 26

Глава 28

В пять минут третьего судья Кенпильд вопросительно взглянул на Мейсона:

– Вы нашли что-нибудь, чем можете подкрепить ваше заявление?

– Нет, ваша честь. Я решил отойти от своей позиции, поэтому снимаю этот вопрос.

Бергер неприятно удивился. Он терпеть не мог перемен во мнении противной стороны, хотя от Мейсона можно ожидать всяких сюрпризов.

Менее опытный Мак-Ниир презрительно фыркнул, вообразив, что защита выкинула белый флаг.

– Очень хорошо, – согласился судья, уловивший перемену в настроении адвоката, – продолжайте.

– У меня есть несколько дополнительных вопросов к свидетелю, – сказал Мейсон. – Мистер Витон, вы показали, что являетесь опытным следопытом.

– Ну, не так чтобы… Но я много занимался изучением следов…

– И поблизости от своего жилья расставили в наиболее выгодных положениях несколько фотоаппаратов, а также неподалеку от домика Блейна?

– Да, сэр.

– Когда свидетель Джеймсон обнаружил в домике мистера Блейна доктора Мейкома, вы тоже были там?

– Да, сэр.

– А до этого?

– Обходил свои фотоловушки, заменял патроны и пластинки.

– Один?

– Нет, со мной была Лола Страг.

– А мистер Берт Страг, брат Лолы, позднее тоже пришел в этот домик?

– Совершенно верно.

– И заявил, что тщетно искал вас и сестру повсюду?

– Да, сэр.

– А позднее разыскал, нечаянно пройдя через одну из ваших ловушек?

– Да, сэр.

– И сказал вам, через которую именно?

– Да, сэр.

– Когда, по его словам?

– Его слов я не помню, по-моему, он насчет этого ничего не сказал, но по месту ловушки я могу определить, когда она сработала, потому что отмечаю время вспышек.

– Вы были в таком месте, откуда видно вспышки?

– Да, сэр.

– И вы всегда отмечаете время?

– Да, всегда.

– А показывая, когда вы видели, как Милисент бросила в каньон пистолет, затруднились определить время.

Свидетель улыбнулся:

– Видите ли, мистер Мейсон, я часто ставлю свои часы наобум. Мне важно засечь время вспышки, а на какой точно час это приходится – несущественно. Меня интересует, через сколько времени после установки аппарат сработал, сколько времени прошло до появления и так далее. То есть не абсолютное время, а относительное, которое у меня помечается в специальном журнале.

– Понятно, – сказал Мейсон, – так что порой ваши часы могут отличаться от стандартного времени на… минут двадцать-тридцать?

– Свободно.

– А вы тот снимок, случайный, с Бертом Страгом проявили?

– Я даже отпечатал. Для разнообразия.

– У вас нет его с собой?

– Нет, сэр.

– Но получилось хорошо?

– Неплохо.

– Лицо видно ясно?

– Да, сэр.

– Оно повернуто к аппарату?

– Да.

– Он быстро шел?

– Трудно сказать.

– Задний фон получился?

– Я не люблю задний фон, он мне мешает. Устанавливаю аппарат с таким расчетом, чтобы ничего лишнего.

– Вы не помните размеры линзы именно в этом аппарате?

– Шесть с четвертью дюйма.

Мейсон вынул из своего бумажника черный диск, найденный Дрейком.

– Диаметр окуляра примерно с этот кружок?

Витон пришел в странное возбуждение:

– Где вы это взяли?

– Сначала ответьте на вопрос.

– Да, точно соответствует.

Бергер встал с напыщенным видом:

– Ваша честь, я долго не решался возражать, но перекрестный допрос затянулся. Учитывая, что он касается второстепенных деталей, я категорически протестую…

– Еще несколько минут, – отменно вежливо попросил Мейсон, – и я закончу.

Судья хотел было что-то сказать, но сдержался.

– А теперь ответьте как следопыт, мистер Витон. Вы видели следы Берта Страга на тропинке?

– Да, я их заметил.

– Можно ли было по ним судить, с какой скоростью он шел?

– Честное слово, ваша честь, – загремел Бергер, – я вынужден воспротивиться такому бесцельному допросу. Он не имеет никакого отношения к делу.

– Смею заверить высокий суд, что все мои вопросы необходимы, – громко заявил Мейсон. – Как обвинение, так и защита могут проверять обоснованность показаний. Суд помнит, как здесь установили, можно ли свидетеля мистера Витона считать экспертом по оружию.

– Но ваши вопросы слишком уж далеки от дела, – попробовал возразить Мак-Ниир.

– Возражение отклоняется, – заявил судья. – Это правильный перекрестный допрос, на данном этапе устанавливающий квалификацию свидетеля как следопыта. Отвечайте, свидетель.

– Следы стояли довольно далеко один от другого, так что, пожалуй, можно сказать, что человек спешил.

– Но на равном расстоянии друг от друга?

– Да, сэр.

– Не заметили ли вы чего-нибудь необычного в них?

– Не-ет…

– Они чередовались регулярно?

– Ну да. А что?

– Мистер Витон, вы, как опытный следопыт, должны знать: любое живое существо, идущее по тропинке и задевшее шнурок, вздрогнет, отступит, во всяком случае, собьется с ноги, а тут шаги оставались ровными… А?

Открытая физиономия Витона выразила неподдельное изумление.

– Господи помилуй!.. Да мне это просто не пришло в голову! Вы тысячу раз правы, а я и не подумал.

– Животное от вспышки магния обычно пугается, отскакивает?

– Конечно! А как же иначе? Но тогда… Тогда я ничего не понимаю!

– Но в характере следов вы не сомневаетесь?

– Нет, сэр. Да ведь мы все их тогда рассматривали…

– Возможно, – сказал Мейсон. – И ответьте еще. Вся штука в том, что когда натягивается шнурок под действием какой-то силы, то в аппарате раскрываются шторки и происходит снимок?

– Да, сэр.

– Тогда последний вопрос. Мог ли человек приделать проволоку к пружине будильника, соединить ее с автоматическим спуском шторок и взрывателем патрона и таким образом сделать фотографию в заранее намеченный момент? То есть в то время, на которое будет поставлен будильник?

И Бергер, и Мак-Ниир одновременно встали, выкрикивая возражения.

Судья выслушал их с ледяным спокойствием и сказал:

– Возражение не принято. Свидетель, отвечайте на вопрос.

Витон пробормотал:

– Обычный часовой механизм… Да. Я полагаю, это можно сделать.

– Мне думается, это все, мистер Витон. Да, кстати, именно в то время, когда по вашим записям в журнале был сфотографирован идущий по тропинке Берт Страг, некто забрался в дом Джека Хардисти и стукнул по голове ночного дежурного Крейна.

Вконец растерявшийся Витон пошел на свое место, а Мейсон с преувеличенной вежливостью поклонился двум представителям обвинения, сидевшим в состоянии полной прострации.

– Есть ли у вас, джентльмены, вопросы к свидетелю?

Глядя на Бергера, можно было подумать, что он близок к помешательству. Усилием воли он взял себя в руки, оглядел всех и начал совещаться с Мак-Нииром. Затем проговорил:

– Ваша честь! Это поразительный поворот дела. Он не только бросает свет на многие вещественные доказательства, проходящие по делу, но и открывает новые возможности, которые… Словом, если суд разрешит, мы просим отложить слушание дела до завтрашнего утра.

– Не возражаю, – согласился Мейсон.

– Принято! – отрезал судья.

Глава 29

Вернувшись к себе в контору, Мейсон достал бутылку старого коньяка и три высоких бокала.

– Вот теперь можно и отдохнуть, – сказал он Полу и Делле. – Наконец-то я могу выбросить проклятый будильник из головы!

– А я так ни в чем и не разобрался, – пожаловался Дрейк.

Мейсон от души рассмеялся:

– Предположим, мы нашли чертов будильник как раз около фотоаппарата, что бы мы подумали?

– Ну, если так ставить вопрос…

– Так ведь иначе и нельзя! Факты просты до противного. А нам, видите ли, простота не нужна, но подавай что посложнее!.. Мне это будет хорошим уроком… Ох, как я мудрил с этим звездным временем! И в результате все попало в газеты, которые читал и убийца… И тогда он посчитал выгодным для себя позволить найти эти часы, они действительно были поставлены на звездное время.

– Зачем ему это понадобилось?

– Потому что я начал путать карты правосудия, а он решил, что неразбериха ему на пользу. Я и виноват.

– Что же произошло на самом деле?

– Не вижу мелких деталей, но в основном представляю. В доме мистера Блейна валялся журнал с рекламой скополамина, под действием которого человек говорит правду. Марта подслушала разговор по телефону о хищении и решила действовать… Уж как она раздобыла скополамин, бог ее знает, но раздобыла. А шприц у нее всегда под рукой. Пистолет она выкрала и отправилась со своим Смилеем в горы. Тут и Милисент узнает о хищении девяноста тысяч, приходит в бешенство и пускается в погоню за мужем. Свой револьвер она найти не могла, взяла отцовский. Она доехала до поворота к домику и одумалась. Так бывает. Наревелась вволю, стала рассуждать и сообразила, чем это ей грозит. Поэтому она выбросила револьвер, а тут и Адель подоспела, и они поехали домой. Доктор Мейком встретил ее уже в Конвейле. Она рассказала ему все, и они поехали к горному домику вместе. Приехали уже в сумерках, не заметив машины Марты и ее хахаля… Хардисти умирал, Милисент сказала, что она не виновата, но доктор ей не поверил. Можно его понять.