Г. Китинг - Новые приключения Шерлока Холмса (антология) Страница 26

— Но почему бы джентльменам не осмотреть его сегодня?

Холмс зевнул и потянулся.

— Время сейчас позднее, лорд Дарлингтон. Расследованию не повредит, если подождать с ним до утра. Скажем, десять часов вас устроит? Ватсон проводит вас.

Когда я вернулся, мой друг стоял у камина и раскуривал трубку, поднося к ней каминные щипцы с зажатым в них угольком.

— Вы были довольно резки с вашим новым клиентом, Холмс.

На мгновение голова его скрылась в облаке серого дыма. Когда дым рассеялся, я увидел, что он улыбается.

— Не люблю, когда из меня делают дрессированную собачку, являющуюся с поноской в зубах по первому зову хозяина. Слишком уж часто эти выходцы из привилегированных слоев забывают о таких приятных собеседнику формулах вежливости, как слова «спасибо» и «пожалуйста». В данном случае я удовольствовался тем, что утвердил свое право действовать, когда я считаю это нужным и уместным. — Он с размаху сел и вытянулся в кресле. — К тому же дело это весьма примитивно, и я не сомневаюсь, что мы раскроем его не позже чем через сутки.

В этом Шерлок Холмс ошибся. Дело об исчезновении принадлежащей лорду Дарлингтону картины оказалось далеко не примитивным.

На следующее утро в десять со считаными минутами мы, как и было условлено, прибыли в расположенную в Мейфэре городскую усадьбу лорда Дарлингтона. Нас проводили в гостиную, где его светлость приветствовал нас самым радостным и веселым образом. Держался он совсем иначе, чем накануне. Он представил нас своей жене Саре, миниатюрной блондинке одних лет с мужем. Казалось, наше присутствие нервирует ее, и вскоре, извинившись, она покинула нас, предоставив нашему «делу».

— Простите, что побеспокоил вас вчера вечером, мистер Холмс, — сказал его светлость, — а также совершил непростительную оплошность, не известив вас телеграммой, что позволило бы вам избегнуть этой поездки. Но, во всяком случае, я с радостью заплачу вам за труды любую сумму, которую вы сочтете для себя приемлемой.

— Вот как. Значит, картина нашлась!

— Да. Как в сказке! Утром я зашел в галерею и, почти по привычке отдернув шторку, увидел, что Гранвиль на месте, как будто и не исчезал!

— Однако вчера его там не было, — сурово заметил мой друг, не желавший разделить с хозяином его восторг.

— Да-да, видимо, так, но теперь это значения уже не имеет!

— Позволю себе не согласиться, — отрезал Холмс.

— Вы уверены, что это подлинник? — спросил я.

Секунду лицо лорда Дарлингтона выражало недоумение.

— Ну да, — запнувшись, выговорил он без большой уверенности.

— Мой друг высказывает предположение, — сказал Холмс, — что нельзя исключить возможность подмены картины хорошей копией, так как вору неизвестно, что вы обнаружили пропажу. Ведь когда вы ее обнаружили, вам полагалось быть во Франции, не так ли?

— Да, но…

— Оставьте, оставьте, лорд Дарлингтон. Произошла кража, и должна существовать причина этой кражи. Нельзя смотреть сквозь пальцы на уголовное преступление в порыве радости оттого, что картина вам возвращена!

Взор лорда потух, и он опустился на диван.

— Наверное, вы правы. И хоть я и убежден, что в галерее моей сейчас находится подлинное произведение, я все-таки свяжусь с моим приятелем Хилари Стелбрассом, экспертом-искусствоведом Королевской академии, подтвердившим подлинность картины при ее покупке. Я попрошу его разрешить все сомнения.

— Вы проявите благоразумие, если…

Холмс осекся, прерванный неожиданным появлением в гостиной высокого светловолосого кудрявого юноши, в чьих глазах читалось нетерпение.

— Отец, я должен… — вскричал он, но, увидев нас, осекся.

— Не сейчас, Руперт. Уверен, что то, с чем ты пришел, может обождать.

Молодой человек, казалось, колебался, не зная, внять ли отцовскому увещеванию или сказать, что намеревался. Потом, сжав губы в капризной гримасе, он резко повернулся на каблуках и покинул комнату так же стремительно, как и появился в ней.

— Молодость нетерпелива… — невесело вздохнув, заметил лорд Дарлингтон.

— Хотелось бы осмотреть вашу галерею, — сказал Холмс так, словно беседа и не прерывалась неожиданным вторжением.

Без большой охоты лорд Дарлингтон проводил нас в свое святилище. Это было вытянутое в длину помещение с люкарнами на потолке, ни одна из которых не открывалась. По двум стенам за красными бархатными занавесями висели картины. В середине перед столиком с затейливой сигарной шкатулкой и подставкой с винными бутылками стояло удобное вращающееся кресло.

— Можно нам посмотреть Гранвиля? — попросил Холмс.

В ответ его светлость дернул скрепляющий занавесь шнур, открывая шедевр нашим взорам. Не будучи большим знатоком и ценителем в области изобразительного искусства, я тем не менее сразу понял, что передо мной прекрасное творение настоящего мастера.

— Великолепное произведение, — сказал лорд Дарлингтон, любовно поглаживая раму.

— Истинно так, — сказал Холмс, близко подойдя к картине и изучая ее с помощью лупы. — Скажите мне, лорд Дарлингтон, имеется ли в доме собака?

— Собака? — Клиент приоткрыл рот, так что челюсть его отвисла. — Нет. Почему вы задали этот вопрос?

Холмс пожал плечами:

— В данный момент это не важно.

Такая уклончивость, казалось, вызвала у лорда раздражение. Он взглянул на часы:

— В одиннадцать тридцать, джентльмены, у меня назначена важная встреча в палате…

— Возможно, вы согласитесь предоставить нас теперь заботам вашей супруги. Мне хотелось бы уточнить некоторые особенности вашего домашнего уклада.

— Очень хорошо. Если вы видите в этом смысл.

Мы очутились в холле, где наш клиент перед уходом передавал жене нашу просьбу. Холмс между тем перебирал лежащие на подносе визитные карточки. Одна из них явно его взволновала.

— Мутные воды, дорогой мой друг, начинают проясняться! — весело сказал он, широко улыбнувшись.

Нас опять препроводили в гостиную, куда леди Дарлингтон велела принести нам кофе. Теперь она как будто успокоилась, держалась свободно, сдержанно, с полным самообладанием.

— Вы не так любите живопись, как любит ее ваш супруг, не правда ли, леди Дарлингтон?

— Живопись — это его страсть. Сравняться с ним в преданности искусству я не могу и помыслить. Его общественное положение и должность отнимают у него много сил, в то время как живопись дает ему отраду в жизни и возможность передышки.

— Вы не заходите в галерею?

— Никогда.

— Ну а ваш сын?

— Руперт? — При упоминании о сыне черты ее смягчились, а губы тронула нежная улыбка. — Он увлекается тем, чем обычно увлекаются юноши его возраста, а старая живопись в число таких увлечений не входит.

— Он член клуба «Пандора».

Леди Дарлингтон искоса взглянула на Холмса.

— Он… да, возможно. Он не всегда делится со мной тем, где и как проводит досуг.

— И с кем он его проводит. С лордом Артуром Бичемом, например, не так ли?

— А чем настораживает вас лорд Артур?

— О нем ходят разные толки.

— Возможно, среди людей, с которыми тесно общаетесь вы, мистер Холмс. Не надо слушать горничных и садовников. Лорд Артур — весьма приятный джентльмен, но он лишь один из многочисленных знакомых Руперта. А теперь, если у вас больше нет вопросов…

— Последний, леди Дарлингтон. Кто имеет ключ от галереи?

— Ключ от нее только один, и муж его никому не дает. Он носит его с собой на цепочке от часов.

— Благодарю. Большое спасибо.

Когда, сопровождаемые угрюмым и дряхлым стариком дворецким, мы покидали дом лорда Дарлингтона, то у дверей столкнулись с новым визитером — румяным и полноватым мужчиной. Он любезно улыбнулся Холмсу как знакомому и обменялся с ним рукопожатием. Наклонившись к его уху, Холмс шепнул ему что-то, после чего мы пешком направились на Бейкер-стрит.

— Пройдемся, — решительно распорядился мой друг. — Мне требуется свежий воздух и разминка.

— Разумеется, — с готовностью подхватил я и тут же добавил: — Полагаю, полнокровный джентльмен, встреченный нами на пороге, был Хилари Стелбрасс, вызванный подтвердить подлинность Гранвиля?

— Вы совершенно правы. И я дал ему маленький совет, который может оказаться весьма благотворным для него, как, разумеется, и для нас. Впрочем, время покажет.

— Чем вам так досадили лорд Артур Бичем и клуб «Пандора»? Все ваши замечания относительно них звучали весьма недвусмысленно.

Холмс так и расцвел улыбкой:

— Недвусмысленно, говорите? Вольно ж кому-то было так опрометчиво оставлять на виду визитную карту этого джентльмена! В противовес мнению о нем леди Дарлингтон, репутация, которой пользуется лорд Артур, очень сомнительна. Он безнравственен, а жизнь его и поступки заслуживают пристального внимания полиции. Скотленд-Ярд давно приглядывает за клубом «Пандора», уже некоторое время служащим Бичему прикрытием для его неприглядных дел. Там не раз творились гнусности.