Джон Карр - Он никогда бы не убил Пэйшнс или убийство в зоопарке Страница 26

Кери словно ощутил под прикрытием темноты ее полукомическую гримасу.

— Как бы то ни было, — добавила Луиза беспечным тоном, который не мог скрыть искреннего облегчения, — рада сообщить, что, по крайней мере, бедный старый Хорас вне подозрений.

— Значит, алиби вашего дяди установлено?

— Точно установлено.

— Как вы можете быть в этом уверены?

— Детектив мистера Мастерса проверил его во второй половине дня, — объяснила Луиза. — Мистер Мастерс сообщил результат сэру Генри, а сэр Генри — мне.

— Похоже, старик очень привязан к вам.

— Да. Хотя я не понимаю, почему кто-то должен меня любить. — В ее голосе послышалась горечь.

Кери интересовало, не имеет ли она в виду Риверса. Если Риверс не любит ее, то он круглый идиот!

— В любом случае Хорас отпадает, — продолжала Луиза. — Вчера вечером между половиной девятого и девятью он был в своей квартире, читал и слушал радио. В течение этого времени три надежных свидетеля звонили ему по телефону.

Кери вновь почувствовал, что у него голова идет кругом.

— Господи! — воскликнул он. — Значит, это телефонное алиби?

— Почему бы и нет?

— Я думал, эти люди говорили с ним лично.

— Но так оно и было! Чем это алиби хуже другого?

— Полагаю, ничем.

— В вашем голосе не слышится особой уверенности.

— Я действительно не уверен, Луиза. Все это кажется мне фальшивкой, хотя я не могу этого доказать. Если такое алиби удовлетворяет Мастерса и Г.М., оно должно удовлетворять и меня. Но…

Ее пальцы стиснули его руку.

— Вам не кажется, что Мэдж довольно долго не отвечает на звонок?

Последовала пауза. Кери повернул дверную ручку — дверь была заперта.

— Подождите! — взмолилась Луиза. — Ради бога, не ломайте ручку! Может быть, она просто боится открывать.

— Мастерс поклялся мне, — сказал Кери, — что с ней постоянно будет полицейский. Почему же они не реагируют на звонок?

— Не знаю.

— Они не могут допустить, чтобы это случилось снова! Разве только… Полагаю, Мэдж вернулась домой?

— Конечно, вернулась. Мы с Джеком отвезли ее. И за нами следовала полицейская машина… — Голос Луизы дрогнул, когда Кери освободил руку и начал снимать пиджак. — Пожалуйста, будьте осторожны! Вы самый импульсивный молодой человек, какого я когда-либо встречала! Что вы собираетесь делать?

— Я собираюсь войти туда.

— Мэдж говорила, что вчера вечером вы открывали двери отмычкой. Она при вас?

— Да. Не потому, что я отправился на кражу со взломом, а потому, что я не сменил костюм. Но ситуация требует более быстрых мер, чем отмычка.

— Тогда что вы намерены делать, Кери Квинт? Вы вполне способны…

— Правильно, — согласился Кери. Обмотав пиджак вокруг правой руки, он ударил кулаком по стеклянной панели.

Протест Луизы утонул в звоне бьющегося стекла. Кери, просунувшему голову в отверстие в поисках ключа с внутренней стороны и поцарапавшему в спешке висок, казалось, что он двигается по лабиринту дела под аккомпанемент какофонии звуков.

Тусклый свет от лампочки позволил им разглядеть лестницу, покрытую древней соломенной циновкой. В замочной скважине изнутри торчал старомодный массивный ключ. Кери повернул его и открыл дверь.

— Мэдж! — окликнул он.

Даже здесь, у самого входа, призрачная атмосфера театра «Исида» обволакивала их так же ощутимо, как ладан. Неяркая лампочка на площадке выше была покрыта плафоном с дырочками, отбрасывающим на ступеньки крошечные движущиеся пятнышки света.

Четыре поколения Пэллизеров накопили изрядный опыт в создании нужной атмосферы. На стенах узкой лестничной клетки одна над другой, подобно ступенькам, висели гравюры XVIII века с изображением пыток, применяемых испанской инквизицией. Слабые пятна света дрожали на белых лицах жертв, напоминавших маленькие черепа.

— Мэдж! — снова крикнул Кери.

Стряхнув с пиджака осколки стекла, он надел его и начал подниматься по лестнице.

Кери слышал, как Луиза зовет его снизу, но не останавливался. Подъем не ограничился одним пролетом — на площадке начинался следующий. Кери быстро преодолел его, обнаружив еще одну площадку, откуда ступеньки снова вели наверх. Он перескакивал через две ступеньки с колотящимся сердцем и шумом в ушах, чувствуя, что ему предстоит взобраться на вершину, равную по высоте собору Святого Павла.

К тому же подниматься приходилось в темноте — лампочка осталась внизу, и едва доходящий свет почти не рассеивал мрак. Ветхое старое здание словно вибрировало при каждом шаге.

— Мэдж!

Кери не слышал собственного голоса — от крика кровь еще сильнее приливала к голове. Наверху он разглядел дверь, под которой виднелась тонкая полоска света. За дверью оказался маленький коридор. Кери прислонился к косяку, стараясь отдышаться и унять головокружение.

— Мэдж!

С потолка коридора свисала лампочка под банальным розовым абажуром, создававшим ощущение домашнею уюта. В конце коридора были выставлены японские доспехи и жуткая дьявольская маска, смотревшая на входящих пустыми глазами. По обеим сторонам от них висели афиши «Фантастических вечеров Пэллизера» с давно забытыми датами.

Справа и слева в стенах виднелись двери, но Кери интересовала только одна из них — справа, неподалеку от конца коридора. Она была открыта настежь, и за ней слышались легкие и звонкие шаги, словно кто-то бежал по металлической поверхности.

Поверхность действительно была металлической — Кери обнаружил это, когда метнулся в открытую дверь и поскользнулся на железной решетке. Пропасть разверзлась перед ним так внезапно, что он с трудом удержался на ногах, едва не свалившись на сцену театра «Исида» сорока футами ниже.

Узкая решетчатая платформа с перилами, на которой стоял запыхавшийся Кери, тянулась вдоль трех стен арки просцениума. Сквозь канаты, шнуры и колосники он мог видеть авансцену, освещенную затемненными огнями рампы, и передние ряды красных плюшевых сидений партера.

Пара софитов отбрасывала бледные лучи света на часть сцены. Благодаря им Кери видел фигуру девушки в белом платье с серебряными блестками. Сверху можно было разглядеть только голову и очертания тела. Свет, касаясь коротко стриженных темно-каштановых волос, окружал их золотым ореолом.

Девушка сидела неподвижно, в неестественной позе, лицом к несуществующей публике в темном зале. Шум и призраки не беспокоили ее. Это походило на спокойствие смерти…

Кери Квинт застыл как вкопанный. Страх парализовал его, не позволяя ни шевельнуться, ни глотнуть, ни даже думать. Он лишь чувствовал, как струйка крови из пореза на виске стекает по щеке, так как его еще недавно разгоряченное лицо похолодело вместе с сердцем.

Кери отказывался верить своим глазам. Ему казалось, что это всего лишь кошмарный сон. Такого не может быть! Он не мог этого допустить!..

— Кери! — послышался крик, отозвавшийся гулким эхом.

Но голос исходил не от неподвижной фигуры на сцене, а откуда-то сверху. Цепляясь за перила, словно они были единственной связью с реальностью, Кери медленно поднял голову.

Мэдж Пэллизер, живая и невредимая, смотрела на него с противоположной стороны железного балкона, также держась за перила. Ее губы были полуоткрыты, а глаза сияли.

— Кери! — снова окликнула она и побежала к нему, стуча каблуками по железной решетке высоко над пустой сценой.

Реакция на перенесенный страх лишила Кери Квинта дара речи. Но в нем не было надобности. Его единственным желанием было отбросить прошлое и разрушить барьеры.

Обняв Мэдж, Кери почувствовал, что она испытывает такое же желание. На щеках девушки были слезы, когда он целовал ее губы, глаза, шею, прижимая ее к себе так сильно, что она не могла произнести ни слова.

В таком положении, спустя минуту или две, их застала Луиза Бентон.

Глава 17

Впоследствии они вспоминали свой разговор в течение этих одной-двух минут как нечто хаотичное.

— Ты действительно имела в виду то, что говорила обо мне сегодня? — осведомился Кери.

— Пожалуйста, отпусти меня! Ты меня задушишь!

— А ты возражаешь?

— Нет.

— Так ты имела это в виду?

— Что?

— Не увиливай, черт бы тебя побрал! То, что ты говорила о моем желании причинить тебе вред?

— Нет, нет, нет! — сдавленным голосом ответила Мэдж. — Во всяком случае, не все, что я говорила. — И она быстро добавила, словно стараясь избежать конфликта из-за этого уточнения: — Полагаю, ты пьян, Кери Квинт?

— Что значит пьян? Я весь вечер не пил ни капли и трезв как… — Он огляделся вокруг, но не нашел сравнения, отражающего всю степень его трезвости — по крайней мере, в смысле алкоголя.

— Ты говорил, — напомнила Мэдж, не отрывая лицо от его плеча, — что можешь захотеть поцеловать меня, только будучи пьяным.