Голи Смарт - Фотографическая карточка Страница 26

Сыщик по дороге в Лондон думал о письме. Он еще не извлек из него ничего полезного, но по-прежнему был твердо уверен в том, что ключ к разгадке, правда, зашифрованный, лежит в его нагрудном кармане. Еще несколько недель, и он, Сайлас Ашер, укажет на того, кто совершил это преступление и зачем. Сыщик не сомневался в том, что это лишь вопрос времени. Больше всего его, однако, волновало исчезновение Фоксборо — он будто сквозь землю провалился.

Чтобы привлечь публику в нынешнее время, газетчикам приходится изрядно постараться. Все любят читать новости, приправленные чем-то остреньким, так что заголовки пестрели сообщениями о загадочном исчезновении Фоксборо. Писали о его будто бы неминуемом аресте, о его прошлой жизни, но сведения были крайне противоречивыми. Стали даже появляться объявления о награде в двести фунтов за поимку Джеймса Фоксборо.

Чем больше Сайлас Ашер думал о письме, тем сильнее он укреплялся в своем намерении никому о нем пока не сообщать. Он был убежден, что, кроме него и Фоксборо, ни одна живая душа не знает о содержании письма. Прежде всего, предстояло сличить почерк. Сначала Сайлас Ашер не знал, к кому за этим обратиться. Но через два дня он отправился в «Сирингу», к миссис Фоксборо. Разумеется, сыщик понимал, что жена не станет свидетельствовать против мужа, поэтому не очень-то рассчитывал на помощь хозяйки театральной залы. К тому же Сайлас Ашер не был жестоким — безжалостный к закоренелым преступникам, он всегда старался щадить чувства их родных и близких. Благодаря наблюдению за Тэптен-коттеджем он составил некоторое представление о привычках миссис Фоксборо. Он знал, когда она бывает в «Сиринге», знал, что теперь ее там нет, и все-таки спросил ее. Получив отрицательный ответ, сержант сказал, что тогда ему нужно видеть мистера Сланта, режиссера. Ему ответили, что мистер Слант занят и никого не принимает.

— Передайте ему вот это, — сухо распорядился сыщик, подавая свою карточку, на которой было написано: «Сержант Сайлас Ашер, уголовный отдел Скотленд-Ярда», — и у него непременно появится желание со мной встретиться.

Мистер Слант прекрасно понимал, что с законом шутки плохи, к тому же он сгорал от любопытства, желая узнать какие-нибудь подробности относительно бенберийского убийства.

— Сейчас же пригласите ко мне этого господина, — распорядился режиссер.

Мистер Слант дружелюбно и вежливо принял Сайласа Ашера и предложил ему сесть. Всем увеселительным заведениям важно ладить с полицией.

— Вы, мистер Ашер, должно быть, пожаловали к нам из-за того страшного убийства в Бенбери? К несчастью, в нем оказался замешан наш хозяин, добрейшей души человек. Я никогда не поверю, что он мог пойти на такое, хотя мы мало видели его здесь. Миссис Фоксборо, эта милейшая женщина, страшно расстроена… Однако, что же вам угодно?

— Вам знакома подпись Джеймса Фоксборо? — коротко спросил сыщик.

— Конечно, я много раз ее видел, хотя чеки чаще подписывает миссис Фоксборо. Деньги они держат в Вестминстерском банке, в Лондоне.

— Очень хорошо, — сказал мистер Ашер, вынимая из нагрудного кармана конверт, а из конверта — сложенную бумажку, — это подпись Джеймса Фоксборо?

Сержант держал письмо так, что видна была только подпись. Мистер Слант взглянул и ответил:

— Нет.

— Вы уверены? — спросил сыщик.

— Да, — ответил режиссер. — Джеймс Фоксборо расписывался иначе. Если не верите мне, то покажите ее в Вестминстерском банке. Это важный документ?

— Что вы, вовсе нет! — ответил мистер Ашер. — Это не имеет никакого отношения к делу; могло бы, конечно, иметь, если бы документ оказался подлинным. Прощайте, мистер Слант, надеюсь, что это ужасное дело не навредило «Сиринге».

— Мне грустно это говорить, сержант, но у нас никогда раньше не было таких сборов! Убийство стало для нас успешной рекламой. Какого черта они все идут сюда, не знаю! Ведь не может же Фоксборо, за поимку которого обещают двести фунтов, выйти на сцену, да и жена его, конечно, не показывается, а ведь лезут к нам, мистер Ашер, будто у нас каждый вечер кого-то убивают.

— Мне это не кажется удивительным, — заметил Сайлас Ашер. — Когда разбирают нашумевшие уголовные дела, в зале суда любое место можно продать за две гинеи. Да, мы запретили петушиные бои, но сами при этом ничуть не изменились. Жажда зрелищ утоляется теперь иными способами… Прощайте!

Сайлас Ашер уходил из «Сиринги» в сильном волнении. Сержант не показал, как он удивлен тем фактом, что режиссер не узнал подписи Джеймса Фоксборо. Если это письмо было написано не Джеймсом Фоксборо, то кем же? Дело все больше запутывалось и уже не казалось сыщику таким простым, как в самом начале. Он решил показать эту подпись в Вестминстерском банке, но не сомневался в том, что мнение мистера Сланта подтвердится.

XVIII. Дела Джона Фосдайка

— Как поживаете, доктор? — спросил Филипп Сомс, входя в кабинет мистера Фосдайка, где он был желанным гостем много лет.

— А, Фил! — воскликнул доктор Ингльби, отрывая глаза от кипы бумаг. — Очень рад вас видеть. Ничего нового по этому страшному делу?

— Совершенно ничего. Фоксборо или прячется в Лондоне, или бежал. По крайней мере о нем ничего не известно… Я вам не помешаю?

— Ну что вы, я очень рад вам.

— Я пришел справиться о бедной миссис Фосдайк и мисс Хайд. Вы, вероятно, их видели.

— Да, миссис Фосдайк немного оправилась от первого шока и неплохо держится. Но вот мисс Хайд по-прежнему переживает. Кстати, я думал, Фил, что вы чувствовали некоторое влечение… — Тут доктор Ингльби пристально посмотрел на своего собеседника.

— Не только чувствовал, но и чувствую до сих пор, — проговорил молодой человек.

— Раз так, вам лучше выслушать меня. Бесси Хайд — очень порядочная девушка, и ее нельзя дурачить…

— Вам ни к чему говорить мне это! — резко перебил доктора Филипп.

— Да, но, возможно, у вас сложилось о ней ошибочное мнение. Вы думаете, что она приемная дочь Фосдайков?

— Я никогда не заблуждался на этот счет, — возразил Филипп. — Некоторое время назад я сделал ей предложение. Тогда Бесси и призналась мне, что она компаньонка миссис Фосдайк.

— Каков же был результат этого разговора, позвольте спросить?

— Бесси ответила мне отказом, ссылаясь на какой-то непреодолимое препятствие. Она объяснила, что не может выйти за меня, не рассказав какой-то истории из своей жизни, а на это у нее никогда не хватит мужества. Кроме того, она дала мне понять, что бедному мистеру Фосдайку обо всем известно…

— Странно! — удивился доктор Ингльби, вспомнив слова Сайласа Ашера о том, что мисс Хайд могла бы пролить свет на это таинственное дело. — И все-таки, Филипп, вам нужно знать еще кое-что. Вы, может быть, вообразили, что мисс Хайд, пусть она и не приемная дочь Джона Фосдайка, получит в наследство его состояние?

— Я никогда об этом не думал, — холодно ответил Филипп.

— Я один из душеприказчиков Джона Фосдайка. Рассмотрев его дела, я пришел к выводу, что он оставил очень мало. Мы еще не все изучили, но, похоже, больше половины состояния миссис Фосдайк исчезло. Я боюсь, что ей придется или продать Дайк, или сдавать его внаем.

— Вы удивляете меня, — ответил мистер Сомс. — Для меня это не имеет никакого значения. Я намерен жениться на Бесси, и мне не нужно за ней никакого приданого. А миссис Фосдайк мне очень жаль… Ей будет непросто отказаться от Дайка. Как вы думаете, могу я зайти к ним?

— Да, это немного их развлечет, особенно мисс Хайд. Вы, очевидно, не считаете ее отказ окончательным? Отбросив в сторону денежные соображения, могу сказать, что вы будете очень счастливы, Филипп, если женитесь на ней.

— Но прежде я должен разобраться в таинственном прошлом Бесси. Я не думаю, что ее опасения оправданны, но мне необходимо обо всем узнать. А теперь я прогуляюсь до Дайка пешком.

Через полчаса Филипп был уже там. Бедная миссис Фосдайк пребывала в глубоком трауре. Она очень тяжело переживала утрату мужа. Ее мучило воспоминание о том, как они поссорились из-за Бесси Хайд. Это была самая сильная ссора за всю их супружескую жизнь. Миссис Фосдайк всеми силами старалась загладить свою вину, но ей казалось, что Джон сильно переменился с тех пор: вид у него все время был печальный и отрешенный.

С Бесси миссис Фосдайк стала необыкновенно нежна. Она всегда любила эту девушку, и только подстрекательство Тотерделя было причиной перемены в поведении миссис Фосдайк. Теперь они вместе с Бесси горевали о смерти Джона Фосдайка.

Хозяйка Дайка приподнялась и со слабой улыбкой на устах поприветствовала Филиппа.

— Милый Джон так вас любил, — сказала она, пожимая его руку, — грустно, что он ушел от нас…

— Весь город сочувствует вам, миссис Фосдайк, — ответил Филипп и обернулся, чтобы поздороваться с мисс Хайд.