Тиана Весняк - Правосудие с того света Страница 26

сожалению, пока не получается…

— А вот это действительно жаль, — искренне посочувствовал Леонид. — Да, а насчет тайного любовника Елены Усовой ты что-нибудь выяснил?

— Пока нет, не успел. Я только позавчера получил эти фотографии.

— Ясно… — задумчиво протянул Леонид. — Получается, что кто-то из перечисленных тобою фигурантов, изменив внешность, проник в одну из лодок?

— Подожди, — остановил его Кирилл, — я тебе перечислил еще не всех!

— Ого! Круг подозреваемых стремительно увеличивается! — не без иронии заметил Леонид. — И сколько же их еще?

— Двое! — многозначительно сообщил Кирилл. — Некто, кто носит фамилию Иванченко с инициалами «Валент. Валент.», как было указано на авиабилете. Я разыскал девятнадцать пассажиров контрольных рейсов, но двадцатого — загадочного Иванченко Валентина Валентиновича или Валентины, Валентиновны — мне обнаружить не удалось.

— Вымышленная фамилия?

— Не сомневаюсь!

— Ну а еще кто?

— Еще некто Икс.

— Исчерпывающе! И где же ты собираешься их искать?

— В Барнауле

— Значит, все-таки возвращаешься к лодкам?

— Совершенно верно, — подхватил Кирилл. — Посуди сам: в первой лодке находились два инструктора, Вадим, Виктор и еще двое неизвестных. Во второй — тоже два инструктора и

четверо неизвестных.

— Слушай! — воскликнул Леонид. — А не проще ли было бы тебе начать с этих неизвестных?..

Кирилл рассмеялся.

— Начни я с них, ты посоветовал бы мне сначала разобраться с московским окружением Виктора. И потом: кто бы ни убил его, даже киллер (в чем я сильно сомневаюсь), удар был направлен из Москвы. К тому же этими неизвестными занимался по моей просьбе Антон. И очень добросовестно! Он прислал мне подробный отчет, — Кирилл протянул Леониду синюю папку, — в котором, с его точки зрения, нет ни

чего интересного… никто не тянет на убийцу. С моей же точки зрения, есть очень интересная фигура!

— Некто Икс! Значит, ты уверен, что он существует?

— Иначе просто не стыкуется!.. Поэтому жди меня из Барнаула со щитом или на щите.

— Что ж, судя по тому, что ты рассказал, ждать осталось недолго…

— Ты понимаешь!.. — лихорадочно сверкая глазами, воскликнул Кирилл. — Временами я просто вижу образ убийцы…. но всякий раз — на грани исчезновения… Мелькнет контур — и опять ничего…

— Да, понимаю, это как со стаканом: мелькнет вино, и опять ничего, — развеселясь, подхватил Леонид.

— Намек понят, — все еще не выходя из задумчивости, машинально ответил Кирилл.

Он встал и принес бутылку джина.

— Ты знаешь меня всё ещё мучает чувство вины.

— Брось! — махнул рукой Леонид. — Каждый человек отчасти всегда сам виноват в своей смерти, и твоя Фокина не исключение.

— Я мог бы…

— Брось, говорю!.. А иначе — заканчивай заниматься расследованием и иди в психоаналитики с их вальяжными кабинетами и душеспасительными беседами. — Леонид протянул бокал Кириллу: — И запомни: мы все чего-нибудь, да могли бы!

Глава тринадцатая

Кирилл всеми силами стремился вырваться из Москвы в Барнаул. С лихорадочной поспешностью он приводил в порядок скопившиеся дела, грудой возвышающиеся на его столе в офисе. Полностью увлекшись следствием, в конце которого все ярче и ярче разгорался свет, Кирилл отложил всего несколько бумаг «на завтра!», и вот сегодня эти бумаги разрослись до увесистых папок. А между тем его жгло желание убедиться в правильности своих заключений. Барнаул! Там доказательство того, что Виктор Усов был действительно убит, и там же, в Барнауле, мучительный образ на грани исчезновения обретет, наконец, свою реальность.

Кирилл до темноты в глазах сидел перед компьютером, мчался на консультации в различные фирмы, и только когда однажды вечером услышал по телефону голос Софьи, он словно очнулся. Он даже забыл о ее существовании! Софья же выразила приказ-желание, чтобы он сопровождал ее на вечер одной эпатирующей своей сексуальной неопределенностью звезды эстрады.

«Ого! — подумал Кирилл. — Наверное, я больше других подхожу к изысканной недосказанности вечернего туалета Софьи. Несомненно, ее грудь будут украшать капли сапфирового ожерелья, а на длинных ногтях будет сверкать синий под цвет моих глаз — лак. Что ж, может, и забавно подыграть такой женщине, но только не в роли пажа. Увольте божественная Софья! К тому же и работы — на два месяца, а надо сделать за неделю».

— Нет, Софья, я не могу, очень занят, — с искренним оттенком грусти сообщил Кирилл.

Софья могла ожидать всего, но — отказа?!.. от кого?! От мальчишки, только волею случая попавшего в ее общество!

Даже Кирилл со всеми его психологическими тестами не мог рассчитывать на такой эффект. Софья сдержалась, уронила хрустально-безразличное: «Жаль!» — и опустила трубку.

«Однако, какой непредсказуемый!..» — с невольным интересом заставил ее думать о себе Мелентьев.

Наконец ему с трудом удалось вырваться из трясины дел, но перед Барнаулом надо было еще преодолеть Петербург и Сочи.

Петербург порадовал неожиданным солнцем, и Кирилл, с удовольствием щурясь от золотистых потоков света, сразу из аэропорта отправился по адресу, который назвала Лика. Она утверждала, что с шестнадцатого по двадцатое августа находилась в Петербурге, а восемнадцатого августа была на дне рождения подруги. Это-то и должен был проверить Мелентьев.

Свой визит он предварил телефонным звонком, сказав, что он друг Лики и ему необходимо встретиться с Надин.

Надин дала согласие на встречу.

Дверь, оборудованную·по последнему слову безопасности, открыла сама Надин. На вид ей было лет пятьдесят. Короткие под темную блондинку волосы, лилово — розовые губы, выразительно накрашенные глаза с наивно-пушистыми ресницами. Довольно стройные ноги были туго затянуты в черные лосины, темно-синий свитер с продуманной небрежностью обнажал одно плечо. Однако, несмотря на все ухищрения, ее облик упрямо и недвусмысленно говорил: «Мадам, уже падают листья». Но по тому напору, с каким она встретила Кирилла, он догадался, что у мадам есть сильное желание до последней возможности удерживать свою осыпающуюся листву.

— О, Лика!.. — игриво поводя глазами и лукаво изгибая лилово-розовые губы, воскликнула она. — Прятать такого красавчика!..

Она мягко скользнула по щеке Кирилла надушенной ручкой.

— Проходите! Проходите! — указала она на дверь, ведущую в гостиную. — Кофе?

— Не откажусь, — еще не совсем догадываясь, кого ему надо изображать, охотно согласился Кирилл, садясь в просторное кресло, обитое желто-фиолетовым шелком.

Надин не ходила по квартире, а прямо-таки семенила на пальчиках, словно отставная балерина. Кирилл даже невольно поискал глазами на стенах фотографии, на которых Надин была бы запечатлена в образе Сильфиды.

— Я сварю кофе с корицей, вы не против? — жеманясь, спросила она.

— Отнюдь нет, — изобразив по возможности более вежливую улыбку, ответил Кирилл.

Когда кофе, благоухающий корицей, был разлит в чашки из тонкого фарфора, а на стол поставлена вазочка с завитушками, наполненная печеньем с сильным запахом ванили, Надин элегантно, словно Фея Сирени, опустилась в кресло и остановила свой вопрошающий взгляд на госте.

— Прежде всего, прошу извинить меня за столь неожиданное вторжение, — осторожно начал он.

— Ах, ну что вы!.. Я все, все отлично понимаю, — томно прикрыв лиловые веки, вздохнула Надин.

«Интересно, что же она понимает? — недоумевая, размышлял Кирилл, поднося чашку с кофе к губам.

— Великолепно! — искренне признался он.

Надин вся заискрилась от комплимента и, игриво поведя глазами, сообщила:

— Мой собственный рецепт!

— Надин! — многозначительно произнес ее имя Кирилл и сделал паузу, стараясь попасть в нужную тональность. — Лика мне говорила, что с шестнадцатого по двадцатое августа она была у вас…

— Ах, так я и думала! — залившись серебристым смехом, упала на спинку кресла Надин. — Так я и думала… О, Боже, мой, милый, вы ревнуете Лику!.. Это восхитительно!.. Хотя и оправданно: Лика — такая ветреница… Но вас она не обманывает, нет, нет, уверяю! — бросилась на защиту подруги Надин.

«Стоп! Неужели она думает, что я… с Ликой?!» — глаза Кирилла невольно выразили его мысли. Хорошо, что Надин, продолжая уверять его в верности своей подруги, взволнованно размахивая руками, бабочкой порхала по комнате.

«Ничего себе!.. Чтобы я — с этой ядовито-сушеной воблой!.. Уж лучше с Надин: она, по крайней мере, прекрасно готовит кофе., -и он внимательно посмотрел на нее, но, покачав головой, был вынужден признаться, что его мужское достоинство все же бессильно перед остатками былой красоты Надин.

— Боже мой! — тем временем увлеченно продолжала Надин свой монолог. — Что делает страсть?! Вы приехали из Москвы, чтобы удостовериться в правдивости слов Лики! Как!.. — она начала задыхаться. — Как это прекрасно! И главное, лукавый, как это вовремя!