Мики Спиллейн - Поцелуй меня, дьявол Страница 26

— Ты мне это уже говорил, Рэй.

— Знаю. Но я не сказал главного. Через неделю Ли Кавольский перестал являться в бюро для личного отчета. Он просто стал звонить по телефону. В бюро заподозрили неладное и поручили своему человеку понаблюдать за квартирой Берги. Выяснилось, что Ли добровольно несет круглосуточное дежурство. Он оставался с этой женщиной и ночью.

— В бюро были недовольны?

— С чего бы? Это было его личное дело, если она сама того пожелала. Деньги она вносила исправно.

— Так все и продолжалось?

— А что им было делать? Судя по отчету, который был представлен по результатам наблюдения, Ли относился к своим служебным обязанностям вполне добросовестно. Ему уже пришлось участвовать в двух возникших из-за нее потасовках, и ей понравилось, как он действовал.

Это было еще одно звено в цепочке, которая становилась все длиннее и крепче.

— Ты слушаешь? — спросил Рэй.

— Да.

— Что тебя еще интересует?

— Водитель грузовика, который сбил Ли. Тебе он тоже известен?

— Конечно. Харви Уоллес. Он живет на Канэл-стрит в том доме где бар Паскаля. Ты наверняка знаешь это место.

— Знаю.

— Возможно, у меня есть кое-что и на Ника Реймонда.

— Что именно?

— Он вел розничную торговлю табаком, поступавшим по импорту через итальянскую фирму. Изменил свою фамилию с Раймондо на Реймонд еще до войны. По нескольку раз в год ездил в Европу. Один из его старых клиентов сказал мне, что с виду он ничем не блистал, но каждую зиму проводил на побережье Флориды и проигрывал там большие деньги. Кроме того, он питал слабость к женскому полу.

— Хорошо, Рэй, большое тебе спасибо.

— Материал готов?

— Пока еще нет. Я скажу тебе, как только будет готов.

Я положил трубку и перевернул креветки на сковороде. Когда они были готовы, я поел, выпил кофе и оделся.

Я уже выходил, когда раздался звонок в дверь. На площадке стоял консьерж, всем своим видом выражая крайнюю озабоченность.

— Вам надо бы спуститься вниз, мистер Хаммер.

Больше он ничего не сказал, а я не стал спрашивать, просто пошел следом за ним. Войдя к себе в квартиру, он ткнул большим пальцем в сторону гостиной и сказал:

— Там.

Она сидела на диване, невообразимо грязная, в разорванной и перепачканной одежде, и консьержка вытирала ей слезы.

Я сказал:

— Лили! — и она взглянула на меня покрасневшими глазами как загнанный кролик.

— Вы ее знаете, мистер Хаммер?

— Еще бы! — Я присел на диван рядом с ней и погладил ее по волосам, заляпанным грязью. — Что случилось, детка?

Глаза у нее наполнились слезами, дыхание прервалось короткими всхлипами.

— Пусть немного побудет одна, мистер Хаммер. Она скоро придет в себя.

— Где вы ее нашли?

— В погребе. Она залезла в ларь. Я бы никогда ее не увидела, если бы не молочные бутылки. Жильцы первого этажа жаловались, что кто-то крадет молоко. Я увидела пару пустых бутылок и заглянула в ларь. Она просила позвать вас.

Я взял ее за руку.

— У тебя все в порядке? Ты не больна?

Она облизнула губы, всхлипнула и медленно покачала головой.

— Она просто испугана, — сказала консьержка. — Первым делом ее надо вымыть и переодеть. У нее была с собой сумка.

— Нет, нет… со мной все в порядке, — встрепенулась Лили. — Оставьте меня, прошу вас, оставьте меня! — Лицо у нее напряглось, вокруг покрасневших глаз проступила белизна, во взгляде появилась какая-то ожесточенность. — Майк… забери меня отсюда, пожалуйста. Забери меня отсюда.

— Она попала в беду, мистер Хаммер? — спросил консьерж.

Я строго посмотрел на него.

— Это совсем не то, что вы думаете.

Он что-то быстро сказал жене на своем языке, и ее мудрые маленькие глазки ответили согласием.

— Давайте отведем ее наверх. — Консьерж взял ее сумку, помог встать на ноги. Мы поднялись ко мне на этаж в грузовом лифте, чтобы ни с кем не столкнуться, и вошли в квартиру.

— Если понадобится моя помощь, дайте мне знать, — сказал он.

— Хорошо. И прошу вас — никому ни слова. Скажите то же самое своей жене.

— Не беспокойтесь, мистер Хаммер.

— И еще вот что. Поставьте мне на дверь засов, но только по-настоящему крепкий.

— Завтра займусь прямо с утра. — Он прикрыл за собой дверь, и я защелкнул замок.

Она сидела в кресле, как нашаливший ребенок, ожидающий порки. Лицо у нее заострилось, глаза были большие, как блюдца. Я смешал для нее хайбол[11], заставил выпить до дна, налил еще.

— Теперь лучше?

— Немного.

— Расскажешь что-нибудь?

Когда она прикусила губу и кивнула, на ее грязном лице резко обозначилась полоска зубов.

— Давай с самого начала, — сказал я.

— Они вернулись, — произнесла она еле слышно. — Подергали дверь, потом что-то сделали с замком. Дверь… открылась. Я даже не смогла закричать… Не смогла пошевелиться. Им помешала цепочка. — Она вздрогнула всем телом. — Я слышала, как они шепотом спорили насчет цепочки, один говорил, что нужна пила. Потом они закрыли дверь и ушли. Я… не могла здесь оставаться, Майк. Я до того испугалась, что побросала одежду в сумку и выбежала на улицу. Но потом подумала, что они могут наблюдать за домом, и спряталась в подвале. Майк… извини меня.

— Успокойся, Лили. Я знаю, как это бывает. Ты их видела?

— Нет, нет, Майк. — Она снова вздрогнула всем телом и прикусила палец. — Когда… этот человек нашел меня, я думала… что он был один из них.

— Не надо больше бояться, Лили. Теперь ты не останешься здесь одна. Давай-ка прими горячую ванну и приведи себя в порядок. Потом приготовь себе что-нибудь поесть.

— Майк… Ты что… уходишь?

— Совсем ненадолго. С тобой посидит консьержка, пока я не вернусь. Не возражаешь?

— Ты скоро вернешься?

Я кивнул, подошел к телефону. Консьержка сказала, что она только рада помочь и придет прямо сейчас.

У меня за спиной Лили сказала:

— Я такая грязная, Майк. Скажи ей, чтобы принесла спирт для растирания.

Я сказал насчет спирта и повесил трубку. Лили допила свой хайбол и откинулась на спинку кресла, глядя на меня сонными глазами. Лицо у нее разгладилось, губы порозовели. Она была похожа на собаку, которая заблудилась на болоте, а потом неожиданно нашла дорогу домой.

Я наполнил ванну, вернулся к Лили и поднял ее из кресла. Она была легкая, совершенно безвольная и тихо дышала мне в лицо. В ее глазах, когда они оказались рядом с моими, метнулась какая-то тень, дрогнули уголки рта. Она вцепилась пальцами мне в руку и глубоко вздохнула. Но прежде чем я успел поцеловать ее, она резко отвернулась и спрятала лицо у меня на плече.

Лили все еще плескалась в ванне, когда пришла консьержка. Она заквохтала, как наседка, и хотела пройти прямо к ней, но дверь была заперта изнутри. Тогда она отправилась на кухню, чтобы приготовить еду. Бутылка со спиртом стояла на столе, и перед тем как уйти, я постучал в дверь ванной.

— Эй, будешь делать растирание?

Плескание прекратилось.

— Если хочешь, могу помочь, — сказал я.

Она засмеялась, и у меня стало спокойнее на душе. Я поставил бутылку рядом с дверью ванной, сказал консьержке, что ухожу, и ушел.

Семь тридцать. Серое небо опустилось на город ранними сумерками, окутало мокрым саваном дома и людей. В такой вечер город уходит в самого себя, оставляя пустые тротуары, и люди за стеклянными фасадами магазинов бесцельно смотрят в сырую мглу.

Я оставил свою машину там, где она стояла, и взял такси до Канэл-стрит. Водитель высадил меня у Паскаля, и я вошел в дверь справа от входа в бар. В просторном вестибюле было чисто и светло. Шум голосов из пивного зала за стеной постепенно затихал по мере того, как я поднимался по лестнице.

Невысокая женщина с аккуратно уложенными волосами встретила меня вежливой улыбкой.

— Госпожа Уоллес?

— Да.

— Моя фамилия Хаммер. Я хотел бы поговорить с вашим мужем, если можно.

— Муж дома. Проходите, пожалуйста.

Она отступила в сторону, закрыла за мной дверь и позвала:

— Харв, здесь к тебе пришли.

Из комнаты доносились шелест бумаги, тонкие детские голоса, которые притихли при звуке мужского голоса. Он вышел на кухню, вопросительно взглянул на меня, кивнул жене, потом протянул мне руку.

— Мистер Хаммер, — сказала ему женщина и снова улыбнулась. — Я пойду к детям, если вы не возражаете.

— Присаживайтесь, мистер Хаммер. — Он махнул рукой на стул и сел сам. Это был дюжий малый с крутыми плечами и лысеющей головой, по виду ирландец с примесью скандинавской крови.

— Я не займу у вас много времени, мистер Уоллес. Я следователь. Мне приходится выкапывать всякие малоприятные вещи, такая уж моя работа. Все, что вы мне скажете, никуда дальше не пойдет.

Он двинул челюстью и кивнул.

— Дело касается прошлого. Вы вели грузовик, который сбил насмерть мужчину по имени Ли Кавольский.