Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут Страница 26

– Мое дорогое дитя… – Он взял Салли за руку и похлопал по плечу, отпустив ее руку лишь на пороге кабинета.

Когда я, проводив Йеркса, вернулся в кабинет, Эйвери уже сидел в красном кожаном кресле и объяснял Салли, что ради этой встречи ему пришлось передать дела ассистенту. Проходя мимо доктора, я заметил, что количество седины в его волосах вполне соответствовало взятому им отеческому тону.

– Нет ничего такого, чего бы я не сделал для мисс Блаунт, – повернувшись к Вулфу, сказал доктор. – Я фактически чувствую себя ответственным за Салли, поскольку принимал ее, когда она появилась на свет. Итак, я здесь, в вашем полном распоряжении, хотя, если честно, не совсем понимаю, с какой целью. Салли сказала мне по телефону, что наняла вас как профессионала в интересах ее отца. А это корректно – называть детектива профессионалом?

– Словарь допускает подобное употребление данного слова, – кивнул Вулф.

– Очень хорошо. По словам мисс Блаунт, вы действуете независимо от адвоката ее отца. Что ставит меня в несколько щекотливое положение, хотя я тут не судья. Ведь моя профессия – медицина. Салли также сообщила, что вы хотите меня видеть, и вот я здесь. Ради того чтобы помочь отцу мисс Блаунт, я готов отправиться куда угодно, хоть к дьяволу в ад.

– Вы считаете, это мистер Блаунт убил Пола Джерина? – пробурчал Вулф.

– Нет, не считаю. – Доктор, как и Йеркс, старался не смотреть на Салли.

– Как долго вы являетесь членом клуба «Гамбит»?

– Пятнадцать лет.

– Вы хорошо знаете Хаусмана?

– Вовсе нет. Я редко вижу его. Мы встречаемся в основном в клубе. И еще раз в год на дне рождения Мэтью Блаунта. Миссис Блаунт обычно устраивает в этот день прием.

– А как хорошо вы знаете мистера Йеркса?

– Не многим лучше, чем Хаусмана. Так, встречаемся изредка. В основном в клубе.

– Мистера Фэрроу?

– Конечно, я его знаю. Он ведь племянник миссис Блаунт.

– Да. А мистера Калмуса?

– Мы знакомы сто лет. Причем мы не просто друзья. Я оказываю ему профессиональные услуги. – Поерзав, Эйвери откинулся на спинку кресла. – Как вам наверняка известно, эти четверо были посредниками на турнире.

– Конечно. Хотя об этом чуть позже. Сперва поговорим о самом турнире. Насколько я понимаю, именно мистер Калмус послал вас тогда к мистеру Джерину.

– Все верно. Но я узнал, что Джерину нехорошо, за полчаса до того. Когда Йеркс сообщил об этом Блаунту. Я был за столом номер пять, рядом с Блаунтом, сидевшим за шестым столом.

– Скажите, Блаунт именно тогда отправился в библиотеку забрать кофейник и чашку?

– Все верно.

– Йеркс предлагал Блаунту это сделать?

– Я так не думаю. По крайней мере, лично я ничего подобного не слышал.

– Может быть, кто-нибудь другой это предложил?

– Я так не думаю, но точно сказать не могу. Йеркс был посредником для наших столов. Он пришел объявить мне шестой ход Джерина, и я сосредоточился на ответном ходе. Пытался разыграть контргамбит Альбина. Хотеллинг разыграл его в матче с Доджем в тысяча девятьсот пятом году, поставив противнику мат на шестнадцатом ходу. Но вы, вероятно, не играете в шахматы.

– Мне неизвестен этот гамбит. – Что, судя по тону Вулфа, его не слишком волновало. – А когда по просьбе Калмуса вы отправились к Джерину, то сразу заподозрили отравление?

– О нет, не сразу. У Джерина наблюдалось слегка подавленное состояние, тошнота, а подобные симптомы могут объясняться самыми разными причинами. И только когда он пожаловался на сильную жажду и пересохшее горло, я допустил возможность отравления, скорее всего, мышьяком, однако клиническая картина отравления мышьяком никогда не бывает одинаковой. В качестве меры предосторожности я послал в соседнюю аптеку за горчицей, раствором хлорида железа и магнезией. Когда все это доставили, я дал ему в качестве рвотного горчичную воду. Раствор хлорида железа – принятый антидот при отравлении мышьяком, однако его следует использовать только после промывания желудка и анализа его содержимого. В клубе, естественно, не было подходящего оборудования, и, после того как симптомы стали более очевидными, я вызвал «скорую помощь», которая и отвезла Джерина в больницу Святого Винсента.

– Вы продолжили наблюдение за ним в больничной палате?

– Да. Вместе с персоналом больницы, – кивнул доктор. – Правда, больным занимались они.

– Но вы ведь при этом присутствовали?

– Да. До его смертного часа.

– И когда именно Джерин узнал, что его отравили?

– Трудно сказать. – Эйвери поджал губы. – Когда я зашел к нему, он, конечно, сразу понял, что виной всему шоколад. Ведь он ничего другого не пил и не ел. А если человек что-то выпил и почувствовал себя плохо, значит в напитке содержались токсичные вещества. Но только в больнице Джерин озвучил подозрение, что его отравили намеренно. Вы спрашивали, когда он это узнал. Он ничего не знал наверняка, но явно подозревал.

– А он кого-нибудь называл? Кого-нибудь обвинял?

– Я бы предпочитал об этом не говорить.

– Вздор! Он называл кого-нибудь лишь в вашем присутствии?

– Нет.

– Он называл кого-нибудь в присутствии вас и кого-то еще?

– Да. Всех остальных.

– Тогда полиция должна знать, что он говорил. Так же, как, предположительно, и мистер Калмус. Так почему бы вам не сказать и мне?

Эйвери бросил смущенный взгляд в сторону Салли:

– Салли, я ничего не рассказывал ни тебе, ни твоей матери. Но, само собой, я не мог скрыть это от полиции. Ведь при разговоре присутствовали врач и две медсестры, которые все слышали. Ты просила меня повидаться с Вулфом, а значит, хотела, чтобы он был в курсе. Ведь так?

– Да, – ответила Салли. – Я хочу, чтобы он был в курсе.

Эйвери пристально посмотрел на Салли и, пожевав губами, повернулся к Вулфу:

– Он назвал Блаунта.

– И что конкретно сказал Джерин?

– Он сказал… Передаю дословно: «Где этот сукин сын Блаунт? Это его рук дело. Его рук дело. Где он? Я хочу его видеть. Где этот сукин сын?» Джерин, конечно, бредил. Бессмысленный бред умирающего. Но он так сказал, и полиции это известно. – Эйвери обратился к Салли: – Не говори своей матери. Будет только хуже. А ей сейчас и так нелегко.

Салли покачала головой:

– Но зачем ему…

Она умоляюще посмотрела на меня, и мне пришлось