Сообразительный мистер Ридер. Воскрешение отца Брауна (сборник) - Честертон Гилберт Кийт Страница 26

То было в среду вечером. В пятницу утром туалет Мэрилу Плесси был прерван появлением в ее доме двух мужчин. Когда она спустилась в гостиную в легком утреннем капоте, они заговорили с ней об отпечатках пальцев, обнаруженных на шоколадных конфетах, и прочих подобных вещах.

Тридцатью минутами позже потрясенная женщина уже сидела в одной из камер полицейского участка на Гарлборо-стрит и слушала инспектора, подробно перечислявшего ее провинности перед законом. На последовавшем за этим судебном разбирательстве она была приговорена к двум годам заключения за «попытку отравления мистера Ридера путем пересылки ему по почте ядовитого вещества, а именно: аконита».

Мо Лиски пробыл на слушание до последней минуты. Осунувшееся, измученное лицо его свидетельствовало о том, насколько дорога ему женщина, сидящая на скамье подсудимых. Когда ее увели, он вышел в просторный прохладный вестибюль и совершил там первую в своей жизни ошибку.

Мистер Ридер натягивал шерстяные перчатки, когда к нему подошел щеголеватый мужчина.

– Это вы Ридер?

– Да, так меня зовут, сэр.

Мистер Ридер благосклонно осмотрел его поверх пенсне. При этом у него был вид человека, приготовившегося принимать поздравления.

– А меня зовут Мо Лиски. Вы упрятали за решетку моего друга…

– Миссис Плесси?

– Да… Значит так, Ридер, я сделаю все, чтобы вы об этом пожалели!

Тотчас кто-то стоящий у него за спиной взял его стальной хваткой за руку и развернул. Это был полицейский сыщик.

– Следуйте за мной, – только и сказал он.

Мо побледнел. Он вдруг вспомнил о том, что его положение в преступном мире напрямую зависело от того факта, что он ни разу не бывал за решеткой.

– В чем меня обвиняют? – охрипшим голосом произнес он.

– Запугивание свидетеля обвинения и угрозы, – отчеканил офицер.

На следующее утро в городской ратуше Мо предстал перед судом и был отправлен в тюрьму на три недели. Мистер Ридер, который знал, что брошенная ему в лицо угроза не будет забыта и был готов нанести ответный удар со скоростью броска мамбы, чувствовал, что сейчас перевес на его стороне. Предводитель банды преступников, говоря юридическим языком, «был осужден».

– Не думаю, что что-нибудь произойдет, пока он не выйдет на волю, – сказал он Пайну, когда инспектор предложил ему защиту полиции. – Ну, а потом… гм… Я бы хотел не ощущать себя скованным… э-э-э… полицейской защитой.

Выйдя на свободу, Мо Лиски чувствовал себя, как натянутый лук. Кошачья осторожность, которая до сих пор спасала его от неприятностей и дала лишь один сбой, теперь снова превратилась в его основное чувство. Он хладнокровно отчитал себя за то, что поставил под угрозу изумрудную сделку, и решил первым делом связаться с Эль Рабутом.

Однако с этих пор в его жизни появилось новое, невыносимое, сводящее с ума чувство: горькое осознание собственной уязвимости, подспудный страх того, что люди, которые до сих пор безоговорочно подчинялись его воле, после того что произошло, могут попытаться выйти из-под его власти. И за этим страхом стояло нечто большее, чем просто неприятное чувство. Только ипподромы и обираемые в игорных домах жертвы приносили ему в год до пятнадцати тысяч. Были у Мо Лиски и «побочные» заработки: его люди контролировали многие каналы перевозки наркотиков через Европу, что приносило еще тысячу в год. Все это может показаться романтикой и сказками, но это факт. Однако не все доходы шли в карман исключительно Мо и его людям. Добычи на этом поле хватало как волкам, так и падальщикам.

С Ридером должно быть покончено. Сделать это надо было в первую очередь, и так, чтобы пути назад не осталось. Подстеречь его ночью и хорошенько «обработать» было делом несложным, но это выглядело бы, как исполнение угроз, из-за которых он и угодил в тюрьму. Ясно было, что здесь без хитрости не обойтись. Ридер заслуживал более изощренного наказания, чем обычное избиение дубинками.

Люди, подобные мистеру Лиски, не встречаются со своими эмиссарами по темным подвалам, не прячут лица под масками и не носят темные плащи. Большая шестерка, контролировавшая интересы Мо Лиски, в день его освобождения собралась в одном из ресторанов в Сохо, где для них заранее была заказана отдельная комната.

– Я даже рад, что никто не тронул его, пока меня не было, – сказал с легкой улыбкой Мо. – Я хочу сам довести эту игру до конца. За решеткой у меня появился один небольшой план, как с ним разобраться.

– Сейчас рядом с ним постоянно два фараона ошиваются, если б не они, я бы за тебя, Мо, давно ему башку оторвал, – сказал Тедди Алфилд, его правая рука.

– Я бы за это тебе самому башку оторвал, Тедди, – грозно произнес мистер Лиски. – Я оставлял указание не трогать его или нет? Как это понимать, Тедди?

Алфилд, мужчина с огромными плечами, специалист по кражам вещей из автомобилей, побледнев, забормотал что-то невразумительное.

– Занимайся лучше своим делом, – прорычал Мо. – Я сам разберусь с Ридером. У него в Брокли есть девушка. Она постоянно рядом с ним крутится. Белмэн ее фамилия, живет почти прямо напротив него. Избивать его мы не будем… пока что. Сейчас нужно сделать так, чтобы он лишился работы, а это несложно. В министерстве внутренних дел на прошлой неделе уволили человека только за то, что он в клубе «95» задержался допоздна.

И он изложил им свой план.

Как-то вечером Маргарет Белмэн вышла с работы и, дойдя до Вестминстерского моста на набережной Виктории, обернулась посмотреть, не идет ли за ней мистер Ридер. Обычно, если ему позволяло время, он неизменно оказывался где-то поблизости, хотя в последнее время их встречи стали не такими частыми, и когда она замечала его, как правило, рядом с ним по бокам шли двое крепких мужчин мрачного вида.

Она пропустила один трамвай и уже решила садиться на следующий, который как раз показался на набережной, когда рядом с ней упала дамская сумочка. Она повернулась и увидела красивую хорошо одетую женщину, которая стояла с закрытыми глазами, покачиваясь. Если бы Маргарет не успела схватить ее под руку, та, наверное, упала бы прямо на дорогу. Бережно поддерживая женщину за талию, она усадила ее на скамейку, которая по счастью оказалась рядом.

– Мне так неловко… Большое вам спасибо. Вы не могли бы остановить для меня такси? – слабым голосом попросила женщина.

Говорила она с легким иностранным акцентом и чем-то неуловимым производила впечатление дамы из общества, так по крайней мере показалось Маргарет.

Подозвав такси, она помогла женщине сесть в машину.

– Может быть, мне стоит провести вас до дома? – участливо спросила девушка.

– О, я была бы вам очень признательна, – смутилась женщина, – но вам это, наверное, неудобно… Как же это я так?.. Мой адрес: Грэт-клэридж-стрит, 105.

По дороге она почти полностью пришла в себя и рассказала Маргарет, что зовут ее мадам Лемер, и что она – вдова французского банкира. Роскошный большой дом в самом дорогом районе Мейфэра[25] наводил на мысль о том, что мадам Лемер была женщиной состоятельной. Дверь открыл дворецкий, и мадам настояла на том, чтобы девушка зашла к ней на чай. Чай подал лакей в ливрее.

– Не знаю, как вас и благодарить, мадемуазель. Я вам так признательна! Знаете, я бы хотела познакомиться с вами поближе. А давайте вы как-нибудь зайдете ко мне на обед? Скажем, в четверг?

Маргарет Белмэн заколебалась. Конечно, на нее, как и на любого человека, произвела большое впечатление роскошь обстановки, да и сама леди так очаровательна и мила, что ей трудно было отказать.

– Пообедаем tête-à-tête, а потом… ко мне придут гости, устроим танцы. Может быть, у вас есть друг, которого вы бы хотели привести с собой?

Маргарет улыбнулась и покачала головой. Странно, при слове «друг» ей почему-то вспомнился только мистер Ридер, но представить его в этой обстановке она не могла.