Эллери Куин - Трагедия Зет. Бюро расследований Квина (рассказы) Страница 27

Его единственным ответом было выдвижение Илайхью Клея кандидатом в сенаторы.

Мы все еще злоупотребляли гостеприимством Клеев, поэтому я могла наблюдать всю изощренную процедуру. Несмотря на свое богатство, Илайхью Клей пользовался популярностью в округе Тилден — он был филантропом, лидером солидного бизнеса, обеспечивающего рабочие места, и, с точки зрения доктора Фосетта, являлся идеальным оппонентом крикливого реформиста Джона Хьюма.

Мы получили первый намек на происходящее в голове доктора, когда он однажды вечером пришел в дом и закрылся с Илайхью Клеем. Их тет-а-тет продолжался два часа. Когда они наконец вышли и доктор Фосетт, как всегда учтивый и елейный, уехал, мы увидели на лице нашего хозяина выражение нерешительности.

— Никогда не догадаетесь, — удивленно сказал он, словно сам не мог этому поверить, — что этот тип от меня хочет.

— Хочет, чтобы вы были его политическим конем-качалкой, — проворчал отец.

Клей уставился на него:

— Откуда вы знаете?

— Это ясно как день, — сухо ответил отец. — Именно такое и мог придумать этот хитрый негодяй. Что именно он вам предложил?

— Выдвинуться на пост сенатора вместо его брата.

— Вы принадлежите к его партии?

Клей покраснел.

— Я верю в принципы…

— Папа! — вмешался Джереми. — Неужели ты намерен связаться с этим прохвостом?

— Конечно нет, — быстро ответил Клей. — Разумеется, я отказался. Но он почти убедил меня, что интересы его партии требуют честного кандидата — такого, как я.

— Почему бы и нет? — сказал отец.

Мы выпучили глаза.

— Пожар нужно гасить огнем. Клей, — продолжал отец, вставляя в рот сигару. — Он играет нам на руку. Принимайте его предложение!

— Но, инспектор… — начал шокированный Джереми.

— Держитесь от этого подальше, юноша, — усмехнулся отец. — Неужели вас не привлекает перспектива увидеть вашего старика сенатором? Послушайте, Клей, мы оба убедились, что ничего не добьемся, ходя вокруг вашего партнера на цыпочках. Он слишком хитер. Приняв предложение, вы станете одним из его ребят, понятно? Может, вам удастся раздобыть документальное доказательство. Эти ловкачи часто совершают промахи, когда успех ударяет им в голову. А если вы добудете доказательство раньше выборов, то всегда можете выйти из игры и сорвать замыслы вашего спонсора.

— Мне это не нравится, — пробормотал Джереми.

Клей нахмурился:

— Не знаю, инспектор. Слишком уж это хитроумно…

— Конечно, это требует мужества, — сказал отец. — Но вы можете принести пользу и всем жителям округа, разоблачив эту шайку. Станете национальным героем!

— Хм! — Глаза Клея блеснули. — Я не думал об этом с такой точки зрения. Возможно, инспектор, вы правы. Ладно, рискну. Сейчас позвоню ему и скажу, что передумал.

Я подавила импульс протеста. Какой от этого был бы толк? Тем не менее я покачала в темноте головой. Затея отца не вызывала у меня особого оптимизма. Мне казалось, что проницательный доктор с маленькой бородкой и большими амбициями уже давно разгадал намерения отца, подозревал, что он роется в документах и бухгалтерских отчетах компании Клея, и предложил партнеру баллотироваться в сенаторы, зная, что тот откажется и что отец убедит его согласиться. Я знала от отца, что почти сразу после нашего появления на сцене острый запах мошенничества в связи с деятельностью Фосетта в компании исчез. Джентльмен счел за благо притаиться. Предлагая Илайхью Клею стать кандидатом от своей шайки, он тем самым марал его доброе имя, а потом, возможно, даже попытался бы вовлечь его в какую-нибудь аферу, вынудив таким образом помалкивать о своем партнере.

Но это были всего лишь мои подозрения. Отцу было виднее, и я решила промолчать.

— Это очередной грязный трюк Фосетта! — бушевал Джереми, когда его отец поднялся, чтобы идти в дом. — Инспектор, вы дали дурной совет.

— Джереми, — с укором произнес Илайхью Клей.

— Прости, папа, но я не стану молчать. Если ты согласишься на эту сделку, то перепачкаешься с головы до ног.

— Почему бы не предоставить решение мне?

— Ладно. — Джереми вскочил на ноги. — Это твои похороны, папа, но не говори, что я тебя не предупреждал.

Мрачно пожелав нам доброй ночи, он скрылся в доме.

Следующим утром за завтраком я обнаружила на своей тарелке записку. Джереми сообщал, что отправляется в каменоломни, так как «отец теперь будет слишком занят политикой».

Бедный Джереми вернулся к обеду молчаливым и угрюмым. В течение многих дней он составлял скверную компанию для молодой женщины, нуждающейся в ободрении и теряющей свежий цвет лица, исчезновение которого поэты называли символом смерти юности.

Я даже стала поглядывать в зеркало в поисках седых волос и, когда обнаружила один, казавшийся побелевшим, бросилась на кровать, желая, чтобы я никогда не слышала об Аароне Доу, Джереми, Лидсе и Соединенных Штатах Америки.

Один из первых результатов процесса и осуждения Аарона Доу был весьма чувствительным. Мы поддерживали постоянную связь с Кармайклом, и он смог предоставить нам ценную информацию о докторе Фосетте. Но то ли федеральный агент где-то пересолил, то ли острый взгляд Айры Фосетта проник сквозь его маскировку, а может, его показания на процессе вызвали подозрения работодателя — в любом случае Кармайкла внезапно уволили. Доктор Фосетт не дал никаких объяснений, и однажды утром безутешный Кармайкл появился в доме Клеев с чемоданом в руке, сообщив, что уезжает в Вашингтон.

— Работа сделана лишь наполовину, — жаловался он. — Еще несколько недель — и у меня были бы улики против всей шайки. А теперь мне придется строить дело на документальных доказательствах, которых пока недостаточно. Но у меня имеются отчеты о банковских вкладах, фотокопии погашенных чеков и длинный список подставных вкладчиков.

После отъезда Кармайкла, обещавшего, что, как только он сможет представить шефу в Вашингтоне результаты своей работы, федеральное правительство примет юридические меры для наказания группировки политиканов в округе Тилден, мы с отцом почувствовали, что доктор Фосетт перехитрил нас. Удаление нашего шпиона из вражеской крепости лишало нас единственного источника информации.

Покуда я размышляла над плачевным состоянием дел, отец ворчал, Илайхью Клей был занят объявлением и продвижением своей кандидатуры, а Джереми таскал взрывчатку в отцовских каменоломнях с нарочитым пренебрежением к жизни и смерти, меня осенило вдохновение. С потерей Кармайкла кто-то должен занять его место. Почему бы не я?

Чем больше я думала об этом, тем сильнее привлекала меня эта идея. Я была уверена, что доктор Фосетт подозревает о подлинной миссии отца в Лидсе, но, учитывая его слабость к женскому полу и мою невинную внешность, не сомневалась, что он попадется на мою приманку, как многие негодяи попадались на аналогичные приманки в прошлом.

Поэтому, без ведома отца, я приступила к обработке бородатого джентльмена. Первым моим шагом была «случайная» встреча.

— Мисс Тамм! — воскликнул доктор Фосетт, окидывая меня взглядом знатока — я оделась соответственным образом, подчеркнув наиболее выигрышные детали. — Какой очаровательный сюрприз! Я собирался повидать вас.

— В самом деле?

— О, я знаю, что был невнимателен, — улыбнулся он, облизнув губы кончиком языка, — но сейчас я это компенсирую. Вы отправляетесь со мной на ленч.

— Вы ужасно настойчивы, не так ли? — кокетливо осведомилась я.

Глаза доктора блеснули, и он пригладил бородку.

— Более, чем вы можете вообразить, — отозвался он интимным полушепотом, после чего схватил меня за руку. — Мой автомобиль ждет нас.

Я покорно вздохнула, и доктор Фосетт усадил меня в свою машину. Мне показалось, что, садясь следом, он подмигнул шоферу Луису. Мы поехали в придорожный ресторан, где отец и я встречались с Кармайклом несколько недель тому назад. Метрдотель, узнав меня, усмехнулся и проводил нас в отдельный кабинет.

Если я предвидела необходимость защищать свою честь в стиле героинь викторианских романов, то была приятно разочарована. Доктор Фосетт оказался очаровательным кавалером, и мое мнение о нем значительно улучшилось. Полагаю, он видел во мне потенциальную добычу, но не хотел спугнуть ее излишней поспешностью. Доктор заказал изысканный ленч с превосходным вином, а потом отвез меня домой, не произнеся ни одного неподобающего слова.

Однажды вечером он позвонил мне и пригласил в театр — репертуарная труппа показывала в городе «Кандиду». Я видела эту пьесу Шоу полдюжины раз, — очевидно, каждый ухажер по обе стороны Атлантики считал ее подходящим прологом к affaire du coeur.[52] Тем не менее я проворковала:

— О, доктор, я никогда не видела «Кандиду» и очень хочу ее посмотреть. Я слышала, что она ужасно смелая!