Агата Кристи - Карибская тайна Страница 27

— Ивлин, Ивлин! — раздался резкий, настойчивый шепот.

Ивлин Хиллингтон пошевелилась в постели, повернулась на другой бок.

— Ивлин. Пожалуйста, проснитесь.

Ивлин Хиллингтон рывком села. В дверях комнаты стоял Тим Кендал. Она смотрела на него с недоумением.

— Ивлин, прошу вас, пойдемте сейчас со мной. Молли… С ней нехорошо. Не понимаю, что с ней случилось.

Похоже, она чего-то наглоталась.

— Конечно, Тим. Сейчас приду, — мигом ответила Ивлин. — Идите к ней. Я буду через минуту.

Тим Кендал исчез. Ивлин встала, накинула халат и бросила взгляд на другую кровать. Ее муж, похоже, не проснулся. Его лицо было повернуто, в другую сторону, дыхание ровное, спокойное. Секунду Ивлин поколебалась, потом решила не будить его. Вышла из дома и быстро двинулась мимо основного здания к бунгало Кендалов. В дверях нагнала Тима.

Молли лежала в постели. Глаза были закрыты, дыхание было каким-то странным. Ивлин наклонилась над ней, оттянула веко, пощупала пульс, потом посмотрела на тумбочку у кровати. Там стоял стакан с остатками воды. Рядом — пустой пузырек из-под лекарства. Ивлин взяла его в руки.

— Здесь было ее снотворное, — сказал Тим, — но еще позавчера пузырек был до половины полон. Кажется, Молли проглотила все таблетки.

— Срочно позовите доктора Грэма, — распорядилась Ивлин, — а по дороге растолкайте ваших поваров и скажите, чтоб сварили крепкий кофе. Самый наикрепчайший. Шевелитесь. Скорее.

Тим кинулся прочь. И у самых дверей столкнулся с Эдвардом Хиллингтоном.

— Ох, простите, Эдвард.

— Что здесь происходит? — спросил Хиллингтон. — Что случилось?

— Молли. С ней Ивлин. Мне надо за врачом. Я, наверно, должен был сразу за ним пойти, но.., я не был уверен и решил посоветоваться с Ивлин. Молли меня бы не простила, если бы я привел врача без необходимости.

Он пустился бегом. Эдвард Хиллингтон посмотрел ему вслед, потом вошел в спальню.

— Что с ней? — спросил он. — Что-то серьезное?

— А, это ты, Эдвард. Не знала, что ты тоже проснулся. Глупая девчонка наглоталась какой-то дряни.

— Это опасно?

— Смотря сколько она проглотила. Думаю, если быстро принять меры, все обойдется. Я сказала, чтобы сварили кофе. Если сумеем в нее влить…

— Но почему она это сделала? Ты не думаешь, что… — Он осекся.

— Что не думаю? — спросила Ивлин.

— Ты не думаешь, что это из-за расследования — полицейские и все такое?

— Возможно, конечно. На невротическую личность это сильно действует.

— Молли не похожа на невротическую личность.

— Точно никогда нельзя знать, — сказала Ивлин. — Иной раз теряют самообладание такие люди, на которых никак не подумаешь.

— Да, бывает… — Он снова осекся.

— Истина такова, — сказала Ивлин, — что никто ничего точно не знает. Ни о ком. Даже о самых близких людях, — добавила она.

— Ну, это уж слишком, Ивлин, — ты преувеличиваешь.

— Нет, не преувеличиваю. Когда думаешь о ком-то, представляешь некий образ, который сам же и создаешь… А не реального человека.

— Я знаю тебя, — тихо сказал Эдвард Хиллингтон.

— Это тебе так кажется.

— Нет. Я в тебе уверен. — Потом он добавил:

— А ты уверена во мне.

Ивлин посмотрела на него и вновь повернулась к кровати. Взяла Молли за плечи, потрясла.

— Надо что-то делать — хотя, наверно, лучше подождать доктора Грэма. Вот, я слышу, они уже идут.

— Ну, теперь все будет в порядке.

Доктор Грэм отошел от кровати, вытер лоб платком и облегченно вздохнул.

— Вы думаете, обойдется? — с тревогой в голосе спросил Тим.

— Да, да. Мы вовремя успели. Скорей всего, смертельной дозы там и не было. Сутки-двое она еще будет чувствовать себя неважно, а потом все пройдет… — Он взял пустой пузырек. — А кто, собственно, ей это прописал?

— Один врач в Нью-Йорке. У нее бывает иногда бессонница.

— Ясно, ясно. Наш брат эскулап сейчас прописывает эти штучки направо и налево. Нет чтобы сказать молодой женщине, что, если не можешь заснуть, надо посчитать овец, или встать и съесть печенье, или написать пару писем, а потом лечь опять. Каждый теперь хочет получить средство мгновенно действующее. А я вот иногда думаю: зря мы их даем. Надо научиться справляться с собой и с жизнью. Если младенцу суют в рот соску, чтобы перестал плакать, — это понятно. Но всю жизнь так продолжаться не может. — Он издал легкий смешок. — Ручаюсь, если вы спросите мисс Марпл, как она поступает, когда ей не спится, она ответит, что считает овец, входящих в ворота.

Он опять повернулся к кровати. Молли зашевелилась. Глаза ее теперь были открыты. Она смотрела на собравшихся безучастно, словно не узнавая. Доктор Грэм взял ее за руку.

— Ну, милая моя, что же это вы хотели над собой учинить?

Она моргнула, но ничего не ответила.

— Почему ты это сделала, Молли, почему? Скажи мне, почему? — Тим взял ее за другую руку.

Но глаза ее оставались неподвижны. Если она на кого и смотрела, то скорее уж на Ивлин Хиллингтон. В ее взгляде можно было при желании прочитать нечто вроде вопроса. Ивлин сказала, словно в ответ:

— Тим пришел и позвал меня.

Молли перевела взгляд на Тима, потом на доктора Грэма.

— Вы скоро поправитесь, — сказал доктор Грэм, — но больше этого не делайте.

— Она ничего такого не хотела, — негромко произнес Тим. — Я уверен, она не хотела. Просто ей хотелось выспаться. Может быть, сначала таблетки не подействовали, и она выпила еще. Так ведь было, Молли?

Она еле заметно замотала головой.

— Ты что же — сделала это нарочно? — спросил Тим. Молли наконец заговорила.

— Да, — ответила она.

— Но почему, Молли, почему?

Веки ее дрогнули.

— Боялась, — еле слышно произнесла она.

— Боялась? Чего боялась?

Но она закрыла глаза.

— Пока оставьте ее в покое, — сказал доктор Грэм. Однако Тим не унимался.

— Чего боялась? Наверно, полиции, да? Потому что они преследовали тебя, донимали расспросами? Чего тут удивляться. Тут любому страшно станет. Такие у них приемчики. Никому даже в голову не придет… — Он осекся, не закончив. Доктор Грэм остановил его решительным жестом.

— Я спать хочу, — проговорила Молли.

— Это для вас самое лучшее, — сказал доктор Грэм. Он двинулся к выходу; остальные последовали за ним.

— Она будет спать крепко, — добавил Грэм.

— Мне что-нибудь еще нужно сделать? — спросил Тим. На его лице появилось слегка озабоченное выражение человека, ухаживающего за больным.

— Я могу с ней побыть, если хотите, — предложила Ивлин мягко.

— Нет-нет. Спасибо, я справлюсь сам.

Ивлин вернулась к кровати.

— Мне остаться, Молли?

Молли опять открыла глаза.

— Нет, — сказала она; потом, помедлив:

— Только Тим.

Тим подошел и сел рядом на стул.

— Я здесь, Молли. — Он взял ее за руку. — Спи спокойно. Я не уйду.

Она слабо вздохнула и опустила веки. Выйдя из бунгало, врач немного постоял; Хиллингтоны тоже не спешили уходить.

— Вы уверены, что я больше ничем не могу быть полезна? — спросила Ивлин.

— Думаю, ничем — спасибо вам, миссис Хиллингтон. Лучше всего, если сейчас с ней побудет муж. Вот завтра, может быть, — ведь ему надо делами отеля заниматься — вот завтра кому-то надо будет с ней посидеть.

— Думаете, она может.., опять попытаться? — спросил Хиллингтон.

Грэм озабоченно потер лоб.

— В таких случаях наверняка никогда не знаешь. Хотя думаю, это маловероятно. Вы сами видели, что после приходится терпеть крайне неприятные процедуры. Но, конечно, абсолютной уверенности быть не может. Она могла где-нибудь еще припрятать эту отраву.

— Просто в голове не укладывается: такая женщина, как Молли, — и пытается покончить с собой, — произнес Хиллингтон.

Грэм сухо заметил:

— Самоубийство совершают обычно не те, кто постоянно грозится это сделать. Такие люди обычно довольствуются тем, что устраивают спектакль — это для них просто разрядка.

— Молли всегда казалась такой счастливой. Я думаю, может быть… — Ивлин заколебалась. — Я должна вам кое-что рассказать, доктор Грэм.

И она рассказала ему о своем разговоре с Молли на пляже в тот вечер, когда была убита Виктория. Лицо Грэма стало очень серьезным.

— Хорошо, что вы мне это рассказали, миссис Хиллингтон. Тут налицо определенные признаки какой-то глубокой душевной травмы. Ладно. Утром я поговорю с ее мужем.

— Я должен серьезно поговорить с вами, Кендал, о вашей жене, — сказал доктор Грэм.

Они сидели в, кабинете Тима. Ивлин Хиллингтон заняла его место у постели Молли, а Лаки обещала прийти и, как она выразилась, «принять вахту» позже. Свои услуги предложила и мисс Марпл. Бедняга Тим разрывался между работой и больной женой.

— Ничего не понимаю, — сказал Тим. — Я перестал понимать Молли. Она изменилась. Очень сильно изменилась.

— Насколько мне известно, ее мучили кошмары.

— Да. Она постоянно на них жаловалась.