Марджори Аллингхэм - Смерть в Галерее Страница 27

— Она в истерике, — сказал он, с удивительной легкостью управляясь с копной пестрых ситцев. — Ей показалось, что в ночь убийства она видела негра, и ее бедный рассудок совершенно помутился. Полицейские сами приказали ей об этом молчать. Она ведет себя как помешанная, вот что она делает. Тихо, миссис Сандерсон, тихо.

Короткий прямой удар в солнечное сплетение, мастерски нанесенный локтем экономки, заставил его со стоном замолчать. А добрая женщина вырвалась из его объятий взъерошенная и разъяренная.

— Отстань от меня, — взорвалась она. — Я его вправду видела, и полиция меня похвалила, когда я все рассказала. Я его хорошо видела, и Молли тоже видела. А где она сейчас? Наверное, мертвая лежит в своей постели. Он возвращался замести следы.

— Совершенно невозможно. — Звонкий голос с лестничных вершин заставил всех сразу замолчать. Опираясь на руку Доротеи, там стояла старая Габриель, закутанная в кружевную шаль. На шаг позади стояла Филлида. Все вместе они производили грандиозное впечатление.

— Где девушка? — Габриель обратилась ко всему дому, и ей ответили.

— Я здесь, мадам. — Чахлое существо с распушенными волосами и в дешевеньком неглиже выползло из гостиной в полубессознательном состоянии и замерло на середине лестницы.

— Сколько времени ты здесь прячешься? — звенел голос всемогущей Габриель.

— Как только мы услышали шорох, мадам.

— Когда это случилось?

— Как раз перед тем, как упал гонг, мадам.

— Боже мой, — воскликнула Габриель. — Боже мой, а что было потом? А вы, мистер Годолфин, почему вы бегаете по дому в таком ужасном виде?

Наставительный тон, скрытая насмешка над его халатом, значительное преимущество высоты ее положения — все это одним ударом выбило у Годолфина почву из-под ног. Он выпрямился и покраснел, однако ответил с достоинством:

— Я услышал, как открылась и закрылась дверь во двор, и спустился проверить. По пути я наткнулся на Норриса, который тоже все это слышал. В холле мы кого-то спугнули, и этот кто-то отпрянул и ударил в гонг. Миссис Сандерсон начала орать, и этот тип, кто бы он там ни был, сбежал.

Габриель повернулась к Филлиде.

— Когда я была здесь хозяйкой, дом обычно запирали на ночь, — ядовито заметила она. — Это защищает от многих проблем.

— Но дверь была заперта, мадам. Я сам ее запирал, — Норрис чуть не плакал. — Вот это-то меня и поразило. У этого типа, наверное, был второй ключ.

— Невозможно, — убежденно сказала Габриель. — Кто-нибудь видел грабителя?

— Мы сомневаемся, что это был грабитель, дорогая, — сказала, понизив голос, Фрэнсис.

— Правда, милая? Кто-нибудь его видел?

— И я, и Норрис видели его только мельком, миссис Айвори, — попытался спасти свой авторитет Годолфин. — На улице сильный туман, а он выскочил, как заяц. Мы его видели какие-то доли секунды, и все.

— Это был негр?

Вопрос, заданный совершенно серьезно, всех ошеломил, и они изумленно уставились на нее. Годолфин посмотрел на заметно нервничающего Норриса.

— Нет, — сказал он. — Нет, мадам. То есть я так не думаю. А вы, сэр?

— Нет, я тоже так не считаю, — нерешительно ответил Годолфин. — Конечно, с уверенностью сказать нельзя, но мне так не показалось.

— Ну что ж, — сказала Габриель таким тоном, будто установила важную истину. — И если это был не грабитель, как вы думаете, зачем этот человек приходил?

— Забрать оружие, — сказала миссис Сандерсон, и простота объяснения всех поразила. — Мне это сразу пришло на ум, когда я услышала шорох в доме. Оружие-то так и не нашли. Полиция перерыла весь дом, но они не там искали. А он знал, где искать, и он за ним вернулся. Он, наверное, пробыл в доме минуту-другую, прежде чем Норрис и мистер Годолфин его спугнули. Он бежал прямо к этому месту, и он его забрал.

Они ее высмеяли, или только потешили себя надеждой, что высмеяли, но потом решили удовлетворить собственное естественное любопытство. Все комнаты внизу, за исключением одной, выглядели пустынными, как и все дневные покои, внезапно разбуженные среди ночи. Последней комнатой, где они решили завершить расследование, была зеленая гостиная. Перемены здесь были незаметными, но при данных обстоятельствах леденили душу. В этой холодной, как монашеская келья, комнате, тщательно убранной несколькими часами ранее, стул был придвинут к столу, а дверь шкафа, закрытая еще после последнего полицейского обыска, была широко распахнута и, покачиваясь, открывала темную зияющую пустоту.

Годолфин, возглавлявший поисковую экспедицию, резко отпрянул назад, а Филлида судорожно сглотнула. Миссис Сандерсон, силой проложившая себе дорогу между всеми, застыла решительной и одинокой фигурой посреди зловещей сцены.

— Вот видите? — сказала она. — Что я говорила? Это был убийца. Он вернулся за оружием, и вы понимаете, что это значит… Он собирается еще раз им воспользоваться.

Это нелепое мелодраматическое заявление в другое время могло бы лишь развеселить, но той ночью в пустой комнате мрачные слова, произнесенные дрожащим голосом перед зияющей чернотой пустого шкафа, вовсе не показались смешными.

15

Утром обо всем сообщили в полицию. Когда люди в штатском бродили вокруг дома, стараясь держаться в тени с таким показным усердием, которое может расстроить самые крепкие нервы; когда Дэвид зашел навестить Габриель и провел у нее целый час; когда Годолфин приложил максимум усилий, чтобы расстроить последние остатки порядка в доме, снова и снова допрашивая прислугу о ночном происшествии, пришло известие от Лукара.

В наглости есть какая-то сила. Лаконичные записки в самом пошлом канцелярском стиле, которые получил каждый член семьи, гласили, что Лукар был бы счастлив, если бы они уделили ему немного внимания в три часа в кабинете Мэйрика в Галерее. Приглашение звучало, как ультиматум. К своему собственному удивлению и к полному изумлению прислуги, все они смиренно явились. Это было впечатляющее собрание. Все сидели и молча злились. Фрэнсис обвела взглядом комнату. Филлида с угрюмым восковым лицом и ввалившимися глазами куталась в меха. Годолфин, дрожавший от еле сдерживаемой ярости, вертел тростью так, будто собирался воспользоваться ею не по назначению. Дэвид, стоявший поодаль, рассеянно смотрел в сторону.

Мисс Дорсет с красными глазами сидела с немым укором. Наконец, Лукар, напыщенный и гордый сам собой, расположился за письменным столом Мэйрика. И мысль, всю последнюю неделю робким намеком блуждавшая где-то в подсознании, неожиданно стала четкой и ясной: больше никто никому по-настоящему не верит. Каждый в этой печальной компании, связанной родством или любовью и отрезанной от всех себе подобных пропастью скандала, хоть раз за последние дни тайно подозревал остальных в преступлении, которое не прощают в цивилизованном мире, в том последнем смертном грехе, к которому общество относится все еще серьезно.

Лукар с ухмылкой оглядел всех присутствующих. Эта насмешливая улыбка сошла ему с Рук только потому, что он быстро стер ее со своего лица, но все ее заметили и возмутились.

— Я пока не вижу старой леди, — сказал он. — Она нам тоже понадобится.

Они уставились на него, и он наслаждался всеобщим изумлением.

— Она придет, — заметил он. Дэвид вскипел.

— Что ты собираешься делать, Лукар? Признаться в убийстве?

Вопрос был задан намеренно оскорбительным тоном, и все получили большое удовольствие, наблюдая, как краска разливается по его лицу. Однако, он овладел собой и, прищурившись, посмотрел на Дэвида.

— Это вполне в твоем духе, — сказал он. — Рассмотрели меня, мистер Годолфин? Узнали?

Сарказм разбился о непроницаемое лицо Годолфина.

— Да, — сказал он. — Ты был погонщиком, слугой Роберта Мадригала. Очень бестолковым слугой.

Фрэнсис встала.

— Это глупо, — сказала она, и в наэлектризованной тишине ее голос прозвучал неожиданно властно. — Нет ничего хорошего в том, что мы все здесь сидим и препираемся. Что вы хотели сказать, мистер Лукар? Вы просили нас прийти, и вот мы все здесь. Кстати, мы все несколько удивлены вашей просьбой. И то, что мы все-таки пришли, говорит о том, что все мы на грани нервного истощения. А теперь, ради всего святого, будьте любезны, сообщите нам то, ради чего нас сюда пригласили.

Лукар повернулся к ней.

— Вы выбрали не совсем верный тон… — начал он.

— …моя гордая красавица, — с придыханием продолжил Дэвид.

Лукар с перекошенным от ярости лицом резко обернулся к нему.

— С меня хватит! Я достаточно натерпелся от тебя. Я довольно натерпелся от всех вас. Вы у меня в руках, и вы все это знаете. Но я хочу вам все точно и подробно растолковать, чтобы не было никаких недоразумений. Я жду только миссис Айвори.

— В таком случае нам лучше вернуться домой, — устало сказала Фрэнсис. Все происходящее казалось бредом больного воображения. — Спуститесь на землю, — сказала она. — Неужели вы действительно думаете, что бабушка придет сюда только потому, что вы ее пригласили? Разве вы не понимаете, это чудо, что мы сами пришли? Это все только потому, что мы все растеряны, мы сейчас готовы ухватиться за соломинку. Простите мою прямолинейность, но кто-то должен был все прямо сказать. Мне кажется, вы просто не в своем Уме от радости, что вас не арестовали. Нет никаких сомнений, бабушка не придет. Это дерзость, неслыханная дерзость.