Дьердь Сита - Зарубежный детектив Страница 27

— А случалось, что ктонибудь отказывался от подарка? Водитель громко захохотал.

— Нет, вот уж нет. К тому же у людей, которые подарков не принимают, это на лицах написано. Издалека заметно. С такими лучше дел не иметь. Если вы видите по бабе, что она мужиками не интересуется, проходите дальше, даже и улыбнуться ей не пытайтесь.

— Знаете ли вы о его врагах?

— Что вы! Его все обожали, в крайнем случае, завидовали. Скажем, этот бледнолицый крысеныш, новый начальник разливочного завода. Под его руководством мы еще обанкротимся, помяните мое слово, — он брезгливо смахнул с ветрового стекла жужжащую муху, — это не начальник, а абсолютный ноль без палочки.

— С ним трудно общаться?

— Его только производство волнует, но и тут он товарищу Варге сильно уступает.

— Выходит, кончились старые добрые времена?

Санисло тяжело вздохнул, потом с шумом выпустил воздух сквозь плотно сжатые губы. Его круглое красное лицо как-то сразу сморщилось, словно бракованный воздушный шарик, который кто-то безуспешно попытался надуть.

— Это точно, вы верно заметили. Знаете, человек хочет продвинуться, сделать карьеру, планирует, вкалывает, дела вроде идут неплохо, а потом вдруг его ударит: и к чему все это, ради чего… И ничего-то ему больше не нужно. Или вдруг неудача какая… И начинай все сначала. Такова жизнь.

Теперь в глазах шофера Тоот увидел упрямую решимость, желание вновь подняться и встать на ноги.

— Мне кажется, самое время вам выяснить, где новый шеф.

Водитель озабоченно крякнул.

— Если у вас больше нет вопросов, тогда я поехал бы…

— Вероятно, последний. По вашему мнению, у Варги была причина сбегать отсюда? Может, какие-то неприятности?

— Не думаю. Разве из-за жены. Эта женщина не для товарища Варги. Ему требовалась веселая, домашняя, для которой муж — все. А эта смотрит на человека, словно насквозь его хочет просветить, как рентгеном. Я даже не любил к ним заходить, когда она дома бывала, не мог с ней общий язык найти. Между прочим, мне потом передавали, что она обо мне отозвалась, как о «типичном примитивном мужике». А ведь это означает: «нормальный» человек, тот, который считает, что в семье главный — всетаки мужик, а не баба. Так испокон веков заведено. С такой бабой трудно жить, колошматить ее смысла не имеет, она от этого мужа больше уважать не будет, наоборот, совсем скурвится или уйдет, разведется. А я, между прочим, пару раз видел, как она…

— Что вы видели?

— Как жена Варги на своей «шкоде» ездила на Тёрёкварский холм.

— Где Мачаи живет?

— Да. Я и товарищу Варге об этом говорил, но он только посмеивался. Он свою жену любил и не ревновал. Ему и в голову не могло прийти, что ему изменяют. Но теперь все это не имеет значения.

Тоот попрощался с водителем, пересел в свою машину и отправился в Надькенде. На стройке ему сообщили, что Элек Фенеш сегодня не появлялся на работе, и никто не представляет, что могло с ним случиться. Тут у капитана па мгновение перехватило дыхание, он сильно пожалел, что вчера вечером, получив письмо от инженера, не навестил его. Нельзя было распускаться, подумаешь — устал. Надо было сразу же — в машину. Очень может быть, он тогда легко получил бы тот самый ответ, который постепенно уже вырисовывался у него в голове. Ответ на вопрос: куда же лог исчезнуть Шандор Варга, который пропал в один прекрасный летний вечер, в один прекрасный момент, и вот уже два месяца о нем ни слуху ни духу. Согласно протоколу он ничего с собой не взял: ни одежды, ни ценных вещей, даже смены белья и то не взял. Но точный ответ, вероятно, знает один Элек Фенеш. Тоот мчался на бешеной скорости, ему потребовалось меньше пяти минут, чтобы влететь на холм, где жил инженер. Дверь никто не открывал, хотя Тоот принимался трезвонить много раз. Тоот махнул рукой, достал перочинный нож и занялся замком. На его счастье, из соседних квартир никто не появился, да и работа не заняла много времени. Через пару минут дверь распахнулась. Увиденное не особенно удивило капитана, он начал привыкать к подобным зрелищам. какой-то анонимный вандал всюду опережал его. Разгром был полный, как и в двух других жилищах; Тооту, правда, показалось, что убийца Шебештена Селеша — в этом не было сомнений — теперь получал какуюто особую радость от разрушения. Что можно было располосовать ножом, все было изрезано в клочья, мебель, сдвинутая к степе, была изрядно изрублена и исколота, во многих местах отбита штукатурка, на изрезанных обоях красной краской были выведены неровные кривые буквы: «Гомик. Гомик. Гомик». Тоот насчитал пятнадцать таких надписей. Капитан обошел всю квартиру, но Элека Фенеша, к глубокому облегчению, не нашел. Разумеется, это еще ничего не значило, но Тоот надеялся, что Элеку все же удалось спастись.

16

Начинало темнеть, когда Тоот добрался до Пешта. И хотя его просили зайти после семи часов, его машина уже в половине седьмого стояла на узенькой будапештской улице, у входа в дом № 27. У Тоота было время осмотреться. В темноте он разглядел, что машина стоит перед виллой крупного буржуа, построенной где-то на рубеже XIX–XX веков, когда еще не экономили ни на строительном материале, ни на земле. Квартира находилась на втором этаже, на медной дощечке коричневой двери было выгравировано: «Клаудия Деши». Едва он нажал на кнопку звонка, раздалась мелодия, похожая на марш Радецкого. Из глубины квартиры донесся женский голос: «Секундочку». Минуты через две дверь распахнулась, на пороге появилась Клаудия в небесноголубом халате. Она приветливо улыбалась. Лицо ее было довольно смазливо; Клаудия относилась к тому редкому типу женщин, которые, если дела идут хорошо, способны затмить всех окружающих. Нос у нее был чуточку шире, если исходить из классических образцов, красивые губы, может быть, чутьчуть полноваты, скулы слишком резко обозначены. Взгляд достаточно тверд, чтобы быть приветливым. Волосы, хотя и натуральные, были настолько белокуры, что казались выкрашенными перекисью.

— Извините за беспокойство, — пробормотал Тоот смущенно.

— Проходите, — голос у женщины был хрипловатым, но достаточно приятным.

Комфортабельная квартира в две комнаты, одна — совсем маленькая. Тоот все так себе и представлял. В гостиной все было выдержано в зеленых тонах, от чехлов на мебели до обоев. Книжные полки из красного дерева, на нижней — специальная подставка для пластинок, книги расставлены тщательно, по размеру и цвету. Под книжными полками была прикреплена картонная табличка с текстом, повидимому, на английском языке. И хотя Тооту очень хотелось узнать, что означает надпись, он не решился спросить об этом хозяйку.

— Я уже два месяца вас жду, готовлюсь, что вы мной займетесь, — смеясь, проговорила женщина, — да вы, видно, не хотите. Смотрите, мне надоест помнить, и я все забуду. Итак, вас интересует Сандро?

— Сандро?

— Да, — женщина опять рассмеялась, — я его так называла, потому что он напоминал маленького итальяшку. Нет, не внешне, а своим характером. Он поклонялся женщинам, готов был молиться на любую, но воспламенялся всего на несколько дней, потом быстро исчезал.

— Исчезал?

— Несколько лет тому назад он, надо сказать, у меня поселился, но прожил всего лишь педелю. Потом, правда, время от времени заезжал ко мне, вплоть до самого последнего визита, вскоре после которого он и исчез. Он был такой, каким казался. Сандро считал себя смельчаком, но на самом деле был трусишкой, который только мечтает покорять женщин. И всетаки он был приятным, симпатичным парнем.

Мы ходили с ним по ресторанам, он обожал красивую жизнь, но вкуса у него не было, увы.

Тоот внимательно слушал. Достал сигареты, но, спохватившись, спросил:

— У вас можно курить?

— Пожалуйста.

Он протянул пачку женщине, но та отрицательно махнула рукой.

— Благодарю вас. Я курю только «СентМориц».

— Продолжайте, прошу вас.

— Вкуса у него не было, он не умел одеваться, не разбирался в еде, напитках. Здесь он многому научился у меня. Ну, и коечему другому…

Тут она бросила взгляд на Тоота и томно улыбнулась. Тоот старался подавить возникшую антипатию: он никогда не любил слишком деловых и разбитных женщин, его буквально тошнило от женщин, выступающих в роли наставниц в области секса. Это могло интересовать только мальчиковподростков.

— Но он, вероятно, был опытным мужчиной?

— Да, это верно. Хотите выпить? Немного коньяка?

— Спасибо, но совсем немного, я за рулем. Хозяйка достала из бара большую пузатую бутылку.

— Это «Мартель». Подойдет?

— Не знаю. Надо попробовать.

Напиток оказался прекрасным, крепким, ароматным, приятно обжигал нёбо.

— Это ведь дорогое удовольствие, не так ли?

— Шестьсот форинтов бутылка.

— Вам хватает на это?

— Видите ли, на Западе принято расспрашивать о политических взглядах, там вам любой сообщит о своей партийной принадлежности. А вот задавать вопрос о доходах даже среди близких друзей считается неприличным. Я бы даже сказала: это табу. У нас же все наоборот: о своих политических взглядах люди говорят только в узком кругу друзей, о деньгах же — пожалуйста. Разве это дело? Мне больше нравится то отношение к этим вопросам, которое существует на Западе.