Найо Марш - Смерть в овечьей шерсти Страница 27

— Я помню.

— Он пытался разузнать об укреплениях в Дарвине, и мы какое-то время успешно водили его за нос. Закупая шерсть, он постоянно разъезжал по стране. Так продолжалось до августа сорокового года, когда он предложил мне взять у него рекомендательное письмо и отправиться с ним к его приятельнице миссис Рубрик, члену парламента, которой требовался английский камердинер. Кан сказал, что племянник этой дамы занимается разработками, которые им очень хочется заполучить. Ну и ловкачи, эти япошки.

— Согласен, — откликнулся Аллейн.

— Я отослал шифровку в Специальную службу, и мне велели ехать. Там очень заинтересовались мистером Каном. Я приехал на ферму, и все пошло как по маслу. Миссис Рубрик сразу же взяла меня на работу, и я успешно внедрился. Оставалась одна загвоздка — как дурачить Курату Кана? Специальная служба предупредила меня, что мистер Лосс работает над очень важным проектом. Мне опять подбросили ложную информацию, чтобы я мог передавать ее Курате Кану. Все складывалось отлично. Я даже соорудил фальшивую модель из запчастей, поменяв все местами. Сделав ужасный снимок при слабом освещении, я сообщил Кану, что снимал с лестницы через закрытое окно. Меня все время занимала мысль, сколько времени пройдет, прежде чем какой-нибудь японский специалист, посмотрев на все это, скажет: «Какой бред». Кан пока ничего не подозревал и был мною очень доволен. Ведь он был всего лишь посредником. Конечно, долго так продолжаться не могло. В конце концов его схватили, и для него наступил личный Перл Харбор. Все, конец!

— Но только для него.

— Вы правы, сэр. Появилось непредвиденное обстоятельство. Но об этом вы уже знаете.

— Мне бы хотелось услышать вашу версию.

— В самом деле, сэр? Ну, хорошо. Меня проинструктировали, что ни миссис Рубрик, ни молодежь ни при каких обстоятельствах не должны догадаться о том, что я не тот, за кого себя выдаю. Через некоторое время ваши люди сообщили мне, что произошла утечка информации — имелись в виду не мои фальшивки, а подлинные сведения о магнитном взрывателе. И не по японским каналам, а по германским. Это был удар. Так что, пробыв три года фиктивным агентом, приходится разыскивать настоящего. И вот тогда я просто взвыл, — жалобно произнес Маркинс. — Ни одной зацепки.

— Мы так и думали, — заметил Аллейн.

— Меня, как профессионала, больше всего задело, что несколько месяцев кто-то нагло промышлял у меня под самым носом. И кто я после всего этого? Просто дерьмо. Воображал себя спецом, стряпал все эти фальшивки, а все это время… От такого позора впору сквозь землю провалиться.

— Могу вас утешить — один из каналов утечки был перекрыт, — сообщил Аллейн. — Два месяца назад у побережья Аргентины было перехвачено германское грузовое судно. На его борту были обнаружены подробные чертежи магнитного взрывателя и зашифрованные инструкции. Единственным связующим звеном между этим кораблем и Новой Зеландией был журналист, совершавший кругосветное путешествие на попутных судах. Таких спортсменов сейчас полно, и в большинстве своем они просто безобидные чудаки. Этот тип, португалец по происхождению, в прошлом году побывал во всех новозеландских портах. Наши люди засекли его в пабе одного из нейтральных портов, где он выпивал со шкипером этого германского судна. После этого он вдруг начал сорить деньгами. В результате тщательного расследования на свет выплыла довольно запутанная история, в которой наш журналист играл довольно неприглядную роль. Старая песня. Мы точно знаем, что рыльце у него в пушку, и, если страсть к путешествиям опять забросит этого романтика в наши края, его просто не пустят на берег.

— Я слышал об этом господине. В прошлом году он приезжал в город на пасхальные скачки. Тогда из-за скачек оба молодых джентльмена, мисс Харм и почти все работники пробыли в городе три дня. Мне пришлось остаться, потому что мистер Рубрик был очень плох.

— А мисс Линн?

— Она тоже не поехала. Не хотела оставлять его, — сказал Маркинс, быстро взглянув на Аллейна. — Печальная история.

— Очень. Мы выяснили, что этот джентльмен жил на корабле все то время, пока тот стоял в порту. Он приходил на скачки в белом берете и довольно фривольной одежде. Заметная фигура. Мы считаем, что именно в это время ему передали сведения о разработке мистера Лосса. Бумага новозеландского производства была сложена в несколько раз.

Маркинс сник:

— Прямо у меня под носом.

— Ваш нос оставался здесь, а сделка состоялась на ипподроме в двухстах милях отсюда.

— Это не важно. — По счастливому стечению обстоятельств нам удалось заткнуть эту дыру, и информация не дошла до противника. Мистера Лосса вызвали в штаб и предупредили, чтобы он соблюдал повышенную осторожность и не рассказывал об утечке никому, даже своему напарнику. Как ни странно, он довольно скептически относится к возможности шпионажа. А капитан Грейс с самого начала стал подозревать — кого бы вы думали?

— Вы еще спрашиваете, сэр, — негодующе прошептал Маркинс. — Это было так явно, как если бы он ползал за мной по-пластунски среди белого дня. Он залез в мою комнату и перерыл там все, как экскаватором. Наследил, где только возможно! Сунул голову в шкаф, где висели мои костюмы, и навонял там своим бриолином. Хорошо хоть карманы не обчистил. То есть сделано все было очень грубо. Если бы он настучал в штабе, что я шпион, они бы разозлились, что я себя выдал. Комичная ситуация. Я нахожусь здесь, чтобы стеречь его чертову машину, а он принимает меня за шпиона, которого я изображал перед Каном и его компанией.

— Вы, вероятно, дали ему основания для подозрений.

— Никогда! — возмутился Маркинс. — С какой стати? Я и близко не подходил к их проклятой мастерской. Только один раз, когда миссис Рубрик срочно вызывали к телефону. Молодые люди разговаривали у двери и не слышали, как я подошел. Мистер Грейс тогда взглянул на меня, словно я сам сатана.

— Он утверждает, что слышал, как вы крались по коридору без четверти три ночи за три недели до убийства миссис Рубрик.

Маркинс хмыкнул:

— Черта с два он слышал! Что за глупости! Что мне там делать в это время? А он побежал к хозяйке и стал требовать, чтобы она меня уволила.

— Вы об этом знаете?

— От самой хозяйки. Она сказала, что у нее ко мне серьезный разговор. И сразу заявила, что я проявляю подозрительный интерес к мастерской и даже пытался туда проникнуть. Меня прямо как ошпарило! Но виду я не подал, и, кажется, мне удалось ее убедить. Должен сказать, что я сам слышал какие-то шаги той ночью. Сон у меня чуткий. Но это были не молодые джентльмены. Они порой засиживались в мастерской допоздна, но красться туда на цыпочках даже среди ночи… Я встал и вышел в коридор, но там никого не было, и я отправился спать. Я рассказал об этом хозяйке. Она очень встревожилась. Ее-то мне удалось убедить, но сам я точно проворонил что-то интересное. Кто-то ведь ходил в коридоре! Для того я здесь и торчу, чтобы все знать. Напоследок она сказала мне: «Маркинс, мне это совсем не нравится. Когда поеду в Веллингтон, обязательно поговорю об этом с властями. Пусть обеспечат молодым джентльменам охрану. Это в их же интересах. Надо будет посоветоваться на этот счет с капитаном Грейсом». После этого Маркинс задумчиво сказал:

— Одного не могу понять: почему капитан вообразил, что я вражеский агент?

— Возможно, вы похожи на шпиона, Маркинс.

— Похоже, что так, мистер Аллейн, но я бы предпочел английский вариант.

— Но ведь это и впрямь выглядело подозрительно. Он открывает дверь своей спальни и видит свет, удаляющийся в сторону вашей комнаты. Днем, как вы сами утверждаете, вы были рядом, когда капитан Грейс и мистер Лосс о чем-то разговаривали. А они договаривались, где оставить ключ от мастерской. Мне кажется, у него были все основания для подозрений.

Маркинс очень пристально посмотрел на Аллейна.

— Она не сказала об этом ни слова.

— Разве?

— Ни единого. Сказала только, что капитан очень встревожен, так как ему показалось, что это я крался по коридору поздно ночью. Я не слышал их разговора о ключе. Они говорили тихо и, как только увидели меня, сразу же замолчали. — Он задумчиво присвистнул. — Тогда другое дело. Совсем другой расклад. Он что-нибудь видел?

— Только свет в твоем коридорчике. — И Аллейн повторил рассказ Дугласа о ночном визитере.

— Единственное стоящее свидетельство, а я его прошляпил, — вздохнул Маркинс. — Не видать мне повышения. Стыд и позор.

На это Аллейн заметил, что кем бы ни был ночной злоумышленник, той ночью он так и не попал в мастерскую. Но Маркинс тотчас же возразил, что за неудачей, видимо, последовал успех, поскольку копии чертежей все же были переданы португальскому журналисту.

— Вы недовольны моей работой, сэр, — горестно прошептал он. — И поделом. Этот ловкач оказался мне не по зубам. Влез в мастерскую и выкрал чертежи, а я понятия не имею, кто это такой и как он это сделал. Просто срам. Уж лучше бы меня послали на Ближний Восток.