Эрл Гарднер - Дело о ленивом любовнике Страница 27

– Флитвуд уличен, – ответил Мейсон.

– Это вы сказали по телефону.

– Я это докажу.

– Валяйте.

– Пусть сюда приведут Флитвуда.

– Он будет свидетелем обвинения.

– Это насчет чего?

– Ну, – замялся Трэгг, – он…

– Вот именно, – сказал Мейсон. – Память этого человека – белое пятно. Он ничего не помнит. И потому не может быть свидетелем.

– Он может быть свидетелем в предварительном расследовании.

– Ну-ну, – саркастически заметил Мейсон.

– Слушайте, Мейсон, если сюда приведут Флитвуда и вы учините ему допрос с пристрастием, а потом на суде предъявите ему показания, которые он давал, когда вы допрашивали его здесь, – то это будет весьма чревато.

– Для него?

– Для меня.

– Почему?

– Потому что я дал вам допрашивать свидетеля.

– Если ваш свидетель не может отвечать на вопросы, – сказал Мейсон, – когда вы здесь и можете видеть, что я его не запугиваю, – мало толку будет от него как от свидетеля, когда его поставят на свидетельское место и у меня будет возможность задавать ему вопросы так, чтобы никто меня не останавливал.

Трэгг подумал над этим и сказал:

– О’кей, Мейсон. Я доставлю его сюда. Но я хочу, чтобы вы определенно поняли одну вещь.

– Какую же?

– Я контролирую допрос. Всякий раз, когда мне не понравятся ваши вопросы, я даю ему указание не отвечать на них. В любое время, когда мне покажется, что вы превышаете права, я удаляю Флитвуда и предоставляю вам катиться по своим делам.

Мейсон зевнул, зажег сигарету и спросил:

– Так чего мы ждем?

Трэгг снял трубку с телефона на столе и сказал:

– Пришлите сюда Флитвуда. Я хочу с ним еще побеседовать.

Через минуту офицер в форме открыл дверь и втолкнул Флитвуда в комнату.

– Хелло, Флитвуд, – приветствовал его Мейсон.

Флитвуд затравленно посмотрел на него:

– Опять вы!

– Сядьте, – скомандовал Трэгг. – Мы хотим задать вам несколько вопросов.

– Кто именно?

– Мы оба.

– Я спать хочу, – ответил Флитвуд.

– Мы все хотим, – мрачно заявил Трэгг. – Но не похоже, чтобы в данное время у нас была такая возможность.

Мейсон обратился к Флитвуду:

– Боб, у вас были хорошие отношения с Бертраном Оллредом, правда?

– Ну как же, конечно.

– Причиной вашей амнезии был удар по голове?

– Верно.

– Как это случилось?

– Откуда я знаю, как оно случилось? Я шел вдоль изгороди, и вдруг – удар. В глазах помутилось. Следующее, что я помню, – я еду в машине, и вы говорите о том, что везете меня в полицию. Смутно припоминаю еще какие-то события, но не знаю, что это было такое. Ни малейшего представления. Эта часть моего существования для меня белое пятно.

– Вот и продолжайте так говорить, и эта формулировка будет выходить у вас гладко, как у иголки, поставленной на проигрыватель.

Флитвуд перевел взгляд на Трэгга и спросил:

– А что это он тут делает? Какое право он имеет тут сидеть и пороть эту чушь?

Трэгг начал было что-то говорить Мейсону, но Мейсон сказал Флитвуду:

– Так вы ничего не можете припомнить с того момента, как на вас обрушился удар, и до тех пор, пока память к вам не вернулась здесь, в полиции?

– Нет.

– Совершенно ничего?

– Нет, говорю же я! Сколько я должен это повторять?

– Ничего не помните о том времени, когда вы не знали, кто вы такой?

– Нет. Конечно же, нет. У меня амнезия была. Я знаю, что происходило и что я делал, только потому, что мне это рассказали.

– Может быть, вы не с теми людьми говорили, – посочувствовал Мейсон. – Есть такой человек по фамилии Лейтон, он держит станцию обслуживания миль за пять от Спрингфилда. Так он говорит, что, когда миссис Оллред остановила машину, заказала бензин и ушла в дамскую комнату, вы кинулись к телефону и позвонили по номеру Доннибрук шестьдесят девять восемьдесят один. На случай, если вы этого не помните, Боб, или если с вами снова случится приступ амнезии, это номер Бернис Арчер.

– Ну и что такого, что я ей позвонил? Она моя девушка.

– Знаю, – сказал Мейсон. – Но откуда вы знали, что она ваша девушка, в период, когда не могли вспомнить ничего о своем прошлом существовании? Как вы вспомнили ее имя, и как случилось, что вы поняли, что должны сделать этот звонок за ту минуту или две, пока миссис Оллред была в дамской комнате?

Стул под Трэггом скрипнул, когда он снял ноги с корзины для бумаг, поставил их на пол и выпрямился на стуле:

– Как фамилия этого парня, Мейсон?

– Лейтон.

– Где он?

– Там, на станции обслуживания. Флитвуд знает, где это место. Боб вам скажет через минуту…

– Говорю же вам – я не знал, кто я, и…

– Но помнили вашу девушку и номер ее телефона?

Флитвуд молчал, помрачнев от вопроса Мейсона.

– Теперь, – произнес Мейсон, – вы скажете лейтенанту Трэггу или привезти сюда Лейтона?

– Не говорил я ни по какому вызову, – сказал Флитвуд Трэггу.

Мейсон ухмыльнулся и сказал:

– Я-то думал, что эта часть вашей жизни для вас белое пятно, Боб. Вспомните, ведь это произошло в период, когда вы страдали от амнезии. Откуда вы знаете, что не разговаривали по тому вызову?

– Идите вы куда подальше! – заорал Флитвуд, вскакивая.

Он размахнулся кулаком для удара. Длинная рука Трэгга протянулась через стол, схватила Флитвуда за воротник рубашки и швырнула на стул. Мейсон спокойно зажег сигарету твердой рукой и сказал, пуская дым к потолку:

– Так-то, Трэгг. Вот вам ваш убийца.

– Вы о чем? – заорал Флитвуд. – Не можете вы мне это пришить! Пытаетесь свою клиентку защитить, Лолу Оллред.

– Конечно, – согласился Мейсон. – Я пытаюсь защитить ее тем, что открою настоящего убийцу. Вот он, лейтенант. Вот человек, который все время лгал. Он был последним, кто видел Оллреда живым. Несмотря на тот факт, что он показывает, будто у него все было в порядке с Бертраном Оллредом, это вовсе не так. Они сильно поссорились перед тем, как Флитвуда сбили с ног. И вовсе не машина сбила Флитвуда. Он это знает, и я это знаю. Вот так-то, вы его поймали на целой системе лжи. Сначала он говорит, будто вовсе не знает, кто он, и лжет. Теперь он утверждает, что ничего об этом не помнит.

Флитвуд умоляюще посмотрел на лейтенанта Трэгга. То, что он увидел на лице лейтенанта, его не успокоило.

– Хорошо, – внезапно взорвался Флитвуд. – Я скажу вам правду, всю правду. Тогда вы поймете, в каком положении я оказался. У Оллреда был компаньон в рудничном деле по фамилии Джером. Джером – тип несговорчивый. Работая над некоторыми бухгалтерскими книгами, я обнаружил, что Оллред кое в чем Джерома облапошивал. Джером же не тот человек, которого можно обжулить без неприятных последствий. Я совершил ошибку, дав Оллреду понять, что именно я обнаружил. Сначала он пытался подкупить меня, чтоб я молчал. Потом попробовал мне угрожать. Затем внезапно он сделался со мной очень мил и предупредителен и начал мне объяснять, что все это просто ошибка и что он ее мне растолкует, но с этим можно подождать до завтра, а пока, мол, мы с ним пообедаем.

Я прикинулся, будто попался на эту приманку, потому что видел, что он в отчаянии, а я не вооружен. Я вдруг испугался того, что может случиться. Я только хотел оттуда выбраться, так что сказал ему, что пойду переодеться и вернусь к обеду. Незадолго до этого мне удалось дозвониться до Джорджа Джерома, но поговорить не удалось, так как Оллред внезапно заподозрил неладное и вернулся в комнату, где телефон, и мне пришлось быстренько положить трубку и притвориться, будто я ищу чей-то номер. Он пришел к заключению, что я не звонил, но что-то подозревал и был зол. Ну, я начал оттуда выбираться, говоря, что иду домой переодеться, и он очень сердечно хлопал меня по спине и называл своим мальчиком. Был отвратительный, темный и дождливый вечер. Мы заработались допоздна. Наверно, было уже половина восьмого или около того. Оллреды обедают в восемь пятнадцать. Я вышел из того крыла дома, где находится контора Оллреда, и пошел вдоль живой изгороди. И поверьте мне, я все время оглядывался. Я очень нервничал. Я дошел до того места, где начинается въездная дорожка, и достиг конца изгороди, и вдруг почувствовал целый фейерверк у себя в голове. Конечно, возможно, что меня сбила машина Патриции Фэксон, но у меня такое чувство, что это Оллред ударил меня дубинкой и повторил удар еще раза два для верности, когда я уже лежал.

Теперь я понимаю, что произошло. Патриция возвращалась домой. С ней ехала ее мать. Они увидели машину Оллреда, стоящую так, что задний бампер торчал почти на дороге, и сделали естественную вещь. Они повернули машину – и слишком резко. Крыло машины Пат задело край изгороди. А это все, чего хотел Оллред. Он решил, что совершил идеальное преступление. Единственное – он не предусмотрел толщину моего черепа. Позже он прикидывался, будто очень озабочен тем, что Пат сбила меня машиной. Патриция чуть с ума не сошла от угрызений совести. В ту минуту, когда я начал приходить в себя, я понял, что я в опасности. В то время, сказать по правде, я ничего не знал о миссис Оллред. Не знал, чтó ей известно и понимает ли она, что происходит. Я только понял, что я болен и едва ли смогу передвигаться и что я в руках людей, которые хотят меня убить.