Джон Карр - Убийства единорога Страница 28

– Я упаковал чемодан, рассчитывая вернуться утром, – объяснил я, – и не взял лишней пары обуви. В противном случае…

– В противном случае, – просиял д'Андрье, – вы бы переобулись, когда вас послали в вашу комнату за фонарем? Рад слышать, мой старый невидимый друг, что вы заполняете пробелы в наших знаниях…

Первое, что я увидел, был блеск очков Эбера. Разглядывая меня, он выглядел не враждебным, а всего лишь одержимым интересом к новому образчику человеческой породы.

– Боже, какой триумф! – воскликнул он по-французски. – Поздравляю вас, месье Гаске! Да, это настоящий преступный тип… Обратите внимание на форму его ушей и неправильные очертания черепа, которые…

– Слушайте, это зашло слишком далеко! – перебил я. – Хотите верьте, хотите нет, но я не Фламанд. В моем чемодане нет второго дна, как и кроликов в моей шляпе.

– Ну и что вы намерены делать? – послышался ворчливый голос Хейуорда. – Позволить ему стоять и болтать дальше? В какую же компанию психов я попал! Что, если он попытается бежать? Вы не собираетесь надеть на него наручники?

– Заткнитесь! – бросил ему Миддлтон. Потом он с любопытством посмотрел на меня, цокая языком. – Блейк, мальчик мой, вы угодили в передрягу – нет смысла это отрицать. Тем не менее я не могу поверить, что вы Фламанд. Во всем этом есть нечто очень сомнительное. Кроме того, моя комната – соседняя с комнатой Хейуорда, откуда вы якобы вышли. Думаю, я бы это заметил. У меня создалось впечатление, что вы пробежали мимо с другого конца галереи.

– Вот именно! – воскликнула Эвелин и сердито уставилась на д'Андрье. – Вы старый дурак!

– Спокойно, – остановил я ее, ибо женщина подобного темперамента, выйдя из себя, могла употребить выражения, от которых волосы консервативного мужчины встали бы дыбом. Но Эвелин впала в другую крайность – мне показалось, что она вот-вот заплачет.

– Почему никто не спрашивает, где был Кен все то время, когда он якобы вылезал из окон и влезал в них? – осведомилась Эвелин, взяв себя в руки. – Я скажу вам. Он был со мной, понимаете? Безусловное алиби! А если вы верите всему, что говорите, то это означает, что я – сообщница, не так ли?

Д'Андрье смотрел на нее без всякой вражды.

– Вы вынуждаете меня затронуть это, мисс Чейн. Факт в том, что я действительно считал и считаю вас сообщницей.

– О боже! – простонал Г. М. – Это уж слишком! Значит, она – любовница Фламанда, которая крадет планы у кабинета министров? Послушать вас, сынок, так и я окажусь замешан! Почему бы вам не перестать тратить время и не отправить нас всех в каталажку?

– Возможно, я так и сделаю. – Д'Андрье повернулся к нему, понемногу утрачивая вежливые манеры. – На вашем месте я бы не особенно полагался на ваше подлинное или воображаемое положение в британском правительстве. Не забывайте, что здесь распоряжаюсь я. Откровенно говоря, я больше не желаю выслушивать ваши предположения. Они уже стоили жизни одному человеку и едва не погубили все мое расследование. Вы делаете все возможное, чтобы защитить человека, который пудрил вам размягченные мозги, утверждая, что его зовут Кенвуд Блейк. Я…

– Слушайте, вы, гном-переросток! – рявкнул Г. М. и с такой силой ударил кулаком по подлокотнику стула, что дерево треснуло. – Я знаю, кто из этих людей Фламанд! Если вы позволите мне сказать вам, что надо делать…

– Сержант Аллен! – скомандовал д'Андрье и выпрямился.

– Месье? – отозвался Огюст.

– Если сэр Генри Мерривейл, – с холодной вежливостью продолжал д'Андрье, – еще раз попытается вмешиваться или давать нам советы, поместите его под арест. Понятно?

– Будь я проклят, если я стану дальше терпеть! – вмешался Рэмсден. – Сядьте, Мерривейл! Что до вас, Гаске, то вы заходите слишком далеко! Если…

Здесь я почувствовал, что кто-то должен восстановить порядок. Казалось, это невозможно, так как силы моих легких явно не хватало, чтобы перекричать спорщиков, но бокалы с коктейлями на табурете подали мне идею. Я поднял один из них и запустил им в камин. Звук бьющегося стекла сразу заставил всех умолкнуть. Независимо от того, сочли ли они это призывом к порядку или началом атаки.

– Прошу прощения, – сказал я, – но, может быть, вы успокоитесь и послушаете коварного злодея?

– Отличная работа, – одобрил Фаулер, заговорив впервые. – Конечно, вы – Фламанд, но хладнокровия вам не занимать. Вернее, вам его не занимать именно потому, что вы Фламанд. Почему вы убили того парня, и кто он был?

Д'Андрье тоже взял себя в руки.

– Я так долго ждал этого собрания, – заметил он, – что нахожу удовольствие в разговорах. Что вы хотите сказать?

– Я хочу получить шанс оправдаться – вот и все.

– Значит, вы по-прежнему отрицаете свою вину? Очень хорошо. Сэр Джордж Рэмсден, вечером вы говорили, что можете удостоверить личность этого человека. Вы уверены, что можете удостоверить ее теперь?

– Нет, не уверен, – ответил Рэмсден, и земля ушла у меня из-под ног.

Рэмсден стоял у камина, расставив ноги. Его лицо выглядело озадаченным.

– Я никогда близко не знал Блейка, – продолжал он. – А шапочного знакомства недостаточно. – Рэмсден повернулся ко мне: – Простите, если я несправедлив к вам, но это слишком серьезное дело для опрометчивых заявлений. Вы могли обманывать меня.

– По-вашему, я мог обманывать и Г. М., или вы согласны с д'Андрье, что он стал слабоумным?

Рэмсден скрипнул зубами.

– А по-вашему, это подходящий тон для человека, арестованного за убийство? Думаю, вы не вполне меня поняли. Вы можете быть Кеном Блейком, а можете и не быть им. На этот счет я не принял решения. Но Блейк вы или нет, вы совершили это убийство. Можете вы опровергнуть доказательства? Если Г. М. говорит, что вы Кен Блейк, я соглашусь с ним. Но как насчет доказательств?

К несчастью, я это предвидел. Даже если бы я привез из Септ-Джеймса всех знакомых, способных клятвенно подтвердить мою личность, это едва ли отразилось бы на обвинении в убийстве. Я посмотрел на Г. М., который снова сидел с таким деревянным лицом, как будто ничего не слышал, только его правое веко слегка подергивалось.

– Ваша защита, месье Фла… мистер Блейк? – язвительно произнес д'Андрье.

– Вся эта чушь основана на предположении, что я прятался за гобеленом, вылез из окна и влез назад через окно мистера Хейуорда. Но вы кое-что проглядели. Если бы я влез через это окно, как говорите вы, и если мистер Хейуорд был в своей комнате, как говорит он, то он должен был меня увидеть. Вы спрашивали его, может ли он поклясться, что видел меня?

Хотя я сделал ударение на слове «поклясться», это был выстрел наугад. Судя по тому, как был настроен Хейуорд, он запросто мог заявить, что видел, как я влез к нему в комнату. Обернувшись, я был удивлен и ободрен. Хейуорд снова сидел на диване, положив руку на спинку, и разглядывал меня, прищурившись и жуя сигару. Как ни странно, он выглядел почти дружелюбным.

– Я уже спрашивал вас, ребята, – заговорил Хейуорд после паузы, – почему вы не позволите юристу, который привык к подобным делам, задать пару вопросов. Сейчас я это сделаю. Но я немного пораскинул мозгами и скажу вам кое-что. Если этот человек виновен, то он не ведет себя как те виновные, которых мне приходилось видеть. Я начинаю менять о нем мнение. – Хейуорд прочистил горло и выпятил вперед голову, как человек, переходящий к делу. – По поводу того, о чем вы меня спросили. Нет, я не заметил, чтобы вы проходили через комнату, но если бы давал показания под присягой, то не мог бы поклясться в том, что вы этого не делали. Понимаете, я погасил лампу примерно за секунду до того, как услышал крик.

– Погасили лампу?

– Вообще-то вы должны отвечать на вопросы, – заметил он, описав сигарой круг в воздухе. – Но вы можете и спрашивать, если думаете, что это пойдет вам на пользу. Да, я погасил лампу. В этом нет ничего странного. Я собирался идти в ванную и спускаться вниз. Услышав вопль, я стоял в темноте, думая, что делать. Должен признаться, мне было не по себе. Я хотел снова зажечь лампу, но не мог найти спички. Поэтому я подбежал к двери и открыл ее.

Краем глаза я наблюдал за д'Андрье, который казался довольным. Это разозлило меня еще сильнее.

– Что вы сделали потом? – спросил я.

– Ждал, пока не увидел компанию, собравшуюся у лестницы. Да, вы были среди них. Когда все вы направились вниз, я подбежал и присоединился к вам.

– Значит, вы стояли в дверях и должны знать, что никто не мог проскользнуть из комнаты на галерею мимо вас?

– Это можно назвать наводящим вопросом свидетелю, – усмехнулся Хейуорд. – Нет, я не стоял в дверях. Я вышел в коридор, отойдя от двери на четыре или пять футов, чтобы лучше видеть.

– Мне нравятся эти ссылки на судебные правила, – заметил наш хозяин. – Они сослужат нам отличную службу во Дворце правосудия, когда его будут судить. Итак, вы не можете поклясться, что никто не выходил из комнаты после вас и не бежал к лестнице, как будто вышел из собственной комнаты?