Рекс Стаут - Если бы смерть спала Страница 28

— Это началось до того, как вы меня увидели, или после?

— До того. Я знала, что мне придется об этом сказать, знала еще вчера, но все боялась, что мне не поверят. Поэтому я хочу попросить вас поддержать меня, уж тогда мне точно поверят. Понимаете, я знаю, что Джим Ибер и Корей Брайэм были убиты не из револьвера моего отца. Я хочу, чтобы вы сказали, что были рядом со мной, когда я швыряла револьвер в реку.

Мои брови от удивления поползли вверх.

— Ничего себе желаньице. Одному Богу известно, что бы вы вздумали пожелать после двух бокалов. Так, значит, вы швырнули револьвер вашего отца в реку?

— Да, — она попыталась поймать мой взгляд. — Да, я его туда швырнула.

— Когда?

— В четверг утром. Вот откуда я знаю, что из него не могли стрелять: ведь Джим был убит в четверг днем. Я выкрала его за день до этого, в среду. Вы знаете, как я это проделала: вошла в библиотеку, держа перед собой коврик. Я спрятала его…

— Как вы открыли дверь в библиотеку?

— У меня есть ключ. Джим Ибер дал мне дубликат своего примерно год тому назад. Джим одно время за мной приударял. Я спрятала револьвер в своей комнате под матрацем, но, испугавшись обыска, решила от него избавиться. А вам не хочется узнать, зачем я его взяла?

— Разумеется. Это весьма поможет делу.

— Я взяла его потому, что боялась, как бы чего не случилось. Я знала, как папа настроен по отношению к Сьюзен, знала и то, что их отношения с Уименом с каждым днем ухудшаются. Я ничего конкретного не думала, ну, там, что он может застрелить Сьюзен, или Уимен его, просто боялась, как бы чего не случилось. Поэтому в четверг утром я засунула его себе в сумку, села в свою машину, выехала по Вестсайдскому шоссе на мост Джорджа Вашингтона, остановила машину и выбросила револьвер в реку.

Она допила свой бокал и поставила его на столик.

— Естественно, я никому не собиралась об этом рассказывать. Когда в пятницу утром стало известно, что застрелили Джима Ибера, мне и в голову прийти не могло, что все это может иметь какое-то отношение к револьверу моего отца. Да и как мне это могло прийти в голову, если я знала, что папин револьвер лежит на дне реки? Вечером в кабинете Вулфа я поняла, что ошиблась. И как еще ошиблась. Можно еще?

Я подгадал, когда официант посмотрит в нашу сторону, и сделал ему знак повторить.

Между тем Лоис продолжала:

— В воскресенье стало известно насчет Корея Брайэма. Потом этот допрос у Ниро Вулфа. А сегодня с самого утра вокруг нас кружат детективы и прокуроры. Сначала они у нас все утро торчат, потом мы весь день торчим в конторе окружного прокурора, где нас расспрашивают поодиночке. Теперь мне придется сказать о револьвере, никуда не денешься, но, боюсь, они мне не поверят. Вот разве только если вы скажете, что были со мной, когда я швыряла револьвер в реку.

Появился официант с нашим заказом, и она замолчала.

— Вы кое о чем забыли, — сказал я, когда он ушел. — О команде водолазов, например, которых придется нанять для обследования дна реки, и о премии в качестве поездки в Голливуд плюс десять тысяч долларов тому, кто обнаружит револьвер.

— Вы шутите?

— Не совсем. Поскольку вы сегодня целый день отвечали на вопросы, вы, полагаю, сообщили им о вашем продвижении в четверг утром. И что вы им сказали?

— Мне придется сознаться в том, что я им солгала. Я сказала, что после завтрака проторчала чуть ли не до половины двенадцатого на балконе, потом прошлась по магазинам, потом в «Боливаре» перекусила с…

— Какие магазины вы назвали?

— Три обувных. «Зуссман», «Йорио», «Уиден».

— Купили какую-нибудь обувь?

— Да, я… — Она прикусила язык. — Нет, разумеется. Ведь я там не была. Как же я могла что-то купить?

Я покачал головой.

— Если вы попытаетесь скормить им эту ерунду, они не только наведут справки в этих трех магазинах, но еще и выяснят, что ваша машина все утро простояла в гараже, не говоря уже о десятке других дыр. Когда я подумаю, что мог оказаться тем самым негодяем, который согласился участвовать в вашей затее, мне становится вас жаль. Но у вас были хорошие намерения, а быть одновременно ловкачом и хорошим человеком — задача сложная. Так что пейте и забудьте про револьвер, если, конечно, вы не собираетесь сообщить мне, кто взял его на самом деле. Вам это известно?

— Разумеется, нет!

— Просто выгораживаете всю шайку, в том числе и Нору?

— Я никого не выгораживаю. Я хочу положить конец этому ужасному делу. — Она коснулась моей руки кончиками пальцев. — Арчи, я наговорила Бог весть что, но стоит вмешаться вам, и вы все можете поправить. Мы, например, могли бы им сказать, что выкинули револьвер в среду вечером и подъехали к реке не на моей машине, а в такси или прошлись пешком до Ист-Ривер и выбросили его там. Неужели вы мне не поможете?

Вот тебе и на. Когда я впервые увидел эту девушку, приближающуюся ко мне в ореоле солнечных лучей, я понял, что в ней хорошо все от кончиков пальцев ног до макушки. Разговаривая с ней, я делал вывод, что она не даст вам скучать. В четверг вечером, в «Колонне», я обнаружил, что к ней приятно прижаться. Не говоря уже о том, что к тому времени, когда я стану слишком стар, чтобы обеспечивать всем необходимым семью, ее отец уже умрет, оставив ей солидный капитал. А что, если бы я на самом деле потерял голову уже тогда, в «Колонне»? Сейчас я стал связан с женщиной, которая в трудную минуту растерялась до такой степени, что решила, будто ей удастся увести в сторону расследование по делу об убийстве своим до трогательности наивным рассказом. Вот тебе и на.

Но намерения у нее были хорошие, так что я не стал ее слишком строго судить. Заплатив за выпивку (я не занес это в графу казенных расходов), я посадил ее в такси, сам сел в другое и с легкой душой поехал на Двадцатую авеню.

И опять впустую. Ни Кремера, ни Стеббинса на месте не оказалось, Роуклифф же молча сверлил меня своими мутными глазами.

Как я уже сказал, Кремер раскошелился только в среду около полудня. Отбирая то, что нам требовалось, я подкреплялся сандвичами, которые запил молоком. В четыре пришел со всем этим добром домой и сел за пишущую машинку. Только я разделался с перепечатыванием и стал раскладывать на столе Вулфа экземпляры, как из оранжереи спустился он сам. Устроившись в кресле, взял первый экземпляр и начал упражнять мозги. Я привожу здесь оригинал из дела Джареллов вовсе не для того, чтобы вы их упражняли, если только вы на этом не настаиваете, а просто точности ради.

29 мая сего года

АГ для НВ

РАСПИСАНИЯ ДЖАРЕЛЛОВ

(Главным образом выявлено из досье полиции, но кое-какие сведения принадлежат АГ лично. Комментарии АГ. Некоторые данные были проверены полицией, остальные проверены частично или же совсем не проверены. ОДЖ — Отис Джарелл, ТДЖ — его жена, УДЖ — Уимен Джарелл, СДЖ — его жена, ЛДЖ — Лоис Джарелл, НК — Нора Кент, РФ — Роджер Фут АГ — либо Ален Грин, либо Арчи Гудвин, в зависимости от обстоятельств.)

ОТИС ДЖАРЕЛЛ

Четверг

9.30 — завтрак с УДЖ, ЛДЖ, НК, АГ, после в библиотеке до ленча в 1.30 с ТДЖ, СДЖ и АГ. Убыл в 2.30 на три деловые встречи: 1) «Континентэл Траст Кампэни», 287 Медисон-ав., 2) Лоурен X. Эггерс, 630 Пятая ав., 3) Поль Абрамович, 250 Парк-авеню. Время было точно проверено. Домой вернулся в 6.00, поднялся к себе в покои. В 6.30 коктейль и обед, потом в библиотеке; АГ присоединился к нему в 20.35. Сон.

Пятница

В 8.15 появляется в комнате АГ с сообщением, что убит Ибер. В 8.45 завтрак. В 9.30 собирает всех в библиотеке на совещание, касающееся убийства Ибера. В 11.00 появляется Роуклифф, проводит с ним один час, присутствует НК. Остается в библиотеке с УДЖ и НК; в 1.22 телефонный звонок от АГ; в 1.40 сам звонит АГ, ему велено собрать всех у НВ в кабинете в 6.00. В 1.45 ленч с СДЖ, ЛДЖ и РФ, велит им быть у НВ в 6.00. После ленча связывается по телефону с УДЖ и Кореем Брайэмом, чтобы передать им то же самое. Звонит в заведение Кларинды Дэй и велит передать ТДЖ, чтобы та ему позвонила. Она это делает в 3.00, и он сообщает ей о вызове НВ. Звонит окружному прокурору, с которым знаком лично, имеет с ним дружескую беседу, касающуюся Ибера; в 5.00 в библиотеке появляется РФ и просит 335 долларов, ОДЖ ему отказывает. В 5.00 готов ехать к НВ, ждет до 5.50, пока соберется ТДЖ. В 6.10 появляется у НВ, уезжает оттуда в 7.00 домой; обед, длинная семейная дискуссия, касающаяся происшедшего, сон.

Суббота

В 8.30 завтрак с НК. Велит никому не уходить из дома, так как на 11.00 назначен визит окр. прокурора. В 9.15 появляется Герман Дитц по делу, уходит в 9.45. В 10.00 велит АГ уносить ноги. В 10.10 приходит УДЖ. В 11.00 прибывает Мандельбаум с сыщиком-стенографистом; в 11.15 в библиотеке собираются все, кроме ТДЖ, которая появляется лишь в 11.45. В 12.05 к ним присоединяется Кремер, прямо от НВ. В 1.35 Мандельбаум с Кремером удаляются. Все, за исключением НК, собираются за ленчем. В 2.45 звонит окр. прокурор, но не застает его. Звонит комиссару полиции Мэрфи и условливается с ним о встрече в «Пингвин клаб» в 10.30 в воскресенье. В 3.40 выезжает для встречи с УДЖ в «Метрополитен Атлетик клаб». В 5.40 вместе с ним возвращается домой. В 8.10 едет в театр с ТДЖ.