Джон Карр - Убийства единорога Страница 28

После обнаружения тела каждый из вас каждую секунду был под наблюдением либо моим, либо Огюста, либо троих других моих людей. Задачу облегчало то, что ваша группа держалась вместе. С того времени и до сих пор ни у кого из вас не было возможности пойти в комнату мистера Блейка… кроме самого мистера Блейка.

Как вы помните, сразу же после убийства мы все столпились наверху. Еще несколько секунд — и о наличии у кого-то оружия заподозрили бы, так как мы собирались включить свет. Никто не покидал группу — опять же кроме мистера Блейка. Сэр Генри Мерривейл любезно послал его в свою комнату за фонарем, и он отсутствовал короткое время…

— Полагаю, вы не поверите, — сказал я, — что я пытался починить сломанный фонарь?

— Боюсь, что нет, старина, — вежливо отозвался д'Андрье. — Это дало мистеру Блейку возможность сделать две вещи. Сначала он спрятал пистолет, а потом засунул портативную пишущую машинку под пиджак и, так как она была незаметна в темноте, поспешил по галерее и вошел… куда? В бельевую, где стояли Мерривейл и я. Вспомните, что только мы трое рискнули войти в бельевую. Спрятав машинку, он смог подбросить записку… куда? Снаружи за дверь.

При этом даже Г. М. беспокойно моргнул. Что до меня, то сказать, что я встревожился, было бы слишком мягко. Ибо, хотя я все еще старался не смотреть на молчаливую группу, чье дыхание становилось все громче, я бросил взгляд на Рэмсдена. Он изучал меня с любопытством, как будто видел впервые.

— Теперь, — продолжал д'Андрье, загнув один палец, — перейдем к обуви.

Должно быть, все посмотрели на мои ноги. Во всяком случае, я устремил на них виноватый взгляд. Мои ботинки пребывали не в лучшем состоянии после хлюпанья по грязи, но они подали мне неприятную мысль. Я украдкой обвел глазами обувь остальных. Ботинки Г. М., Рэмсдена и Эбера тоже были грязными, но они не поднимались наверх переодеваться и имели железное алиби. Обувь остальных — спортивные ботинки Хейуорда из белой и коричневой кожи, черные лакированные туфли Фаулера, коричневые ботинки Миддлтона, поношенные белые туфли Эвелин и Эльзы на высоком каблуке — сияла чистотой.

— Очевидно, вы уже поняли вашу ошибку, — сказал д'Андрье. — Вы вспомнили о пятнах грязи на подоконнике, оставленных вами, когда вы влезали в дом с карниза. Остальные переобулись до убийства, так как ни у кого не было возможности сделать это после. У всех чистая обувь… конечно, кроме вас. Вы не переобувались.

— Я упаковал чемодан, рассчитывая вернуться утром, — объяснил я, — и не взял лишней пары обуви. В противном случае…

— В противном случае, — просиял д'Андрье, — вы бы переобулись, когда вас послали в вашу комнату за фонарем? Рад слышать, мой старый невидимый друг, что вы заполняете пробелы в наших знаниях…

Первое, что я увидел, был блеск очков Эбера. Разглядывая меня, он выглядел не враждебным, а всего лишь одержимым интересом к новому образчику человеческой породы.

— Боже, какой триумф! — воскликнул он по-французски. — Поздравляю вас, месье Гаске! Да, это настоящий преступный тип… Обратите внимание на форму его ушей и неправильные очертания черепа, которые…

— Слушайте, это зашло слишком далеко! — перебил я. — Хотите верьте, хотите нет, но я не Фламанд. В моем чемодане нет второго дна, как и кроликов в моей шляпе.

— Ну и что вы намерены делать? — послышался ворчливый голос Хейуорда. — Позволить ему стоять и болтать дальше? В какую же компанию психов я попал! Что, если он попытается бежать? Вы не собираетесь надеть на него наручники?

— Заткнитесь! — бросил ему Миддлтон. Потом он с любопытством посмотрел на меня, цокая языком. — Блейк, мальчик мой, вы угодили в передрягу — нет смысла это отрицать. Тем не менее я не могу поверить, что вы Фламанд. Во всем этом есть нечто очень сомнительное. Кроме того, моя комната — соседняя с комнатой Хейуорда, откуда вы якобы вышли. Думаю, я бы это заметил. У меня создалось впечатление, что вы пробежали мимо с другого конца галереи.

— Вот именно! — воскликнула Эвелин и сердито уставилась на д'Андрье. — Вы старый дурак!

— Спокойно, — остановил я ее, ибо женщина подобного темперамента, выйдя из себя, могла употребить выражения, от которых волосы консервативного мужчины встали бы дыбом. Но Эвелин впала в другую крайность — мне показалось, что она вот-вот заплачет.

— Почему никто не спрашивает, где был Кен все то время, когда он якобы вылезал из окон и влезал в них? — осведомилась Эвелин, взяв себя в руки. — Я скажу вам. Он был со мной, понимаете? Безусловное алиби! А если вы верите всему, что говорите, то это означает, что я — сообщница, не так ли?

Д'Андрье смотрел на нее без всякой вражды.

— Вы вынуждаете меня затронуть это, мисс Чейн. Факт в том, что я действительно считал и считаю вас сообщницей.

— О боже! — простонал Г. М. — Это уж слишком! Значит, она — любовница Фламанда, которая крадет планы у кабинета министров? Послушать вас, сынок, так и я окажусь замешан! Почему бы вам не перестать тратить время и не отправить нас всех в каталажку?

— Возможно, я так и сделаю. — Д'Андрье повернулся к нему, понемногу утрачивая вежливые манеры. — На вашем месте я бы не особенно полагался на ваше подлинное или воображаемое положение в британском правительстве. Не забывайте, что здесь распоряжаюсь я. Откровенно говоря, я больше не желаю выслушивать ваши предположения. Они уже стоили жизни одному человеку и едва не погубили все мое расследование. Вы делаете все возможное, чтобы защитить человека, который пудрил вам размягченные мозги, утверждая, что его зовут Кенвуд Блейк. Я…

— Слушайте, вы, гном-переросток! — рявкнул Г. М. и с такой силой ударил кулаком по подлокотнику стула, что дерево треснуло. — Я знаю, кто из этих людей Фламанд! Если вы позволите мне сказать вам, что надо делать…

— Сержант Аллен! — скомандовал д'Андрье и выпрямился.

— Месье? — отозвался Огюст.

— Если сэр Генри Мерривейл, — с холодной вежливостью продолжал д'Андрье, — еще раз попытается вмешиваться или давать нам советы, поместите его под арест. Понятно?

— Будь я проклят, если я стану дальше терпеть! — вмешался Рэмсден. — Сядьте, Мерривейл! Что до вас, Гаске, то вы заходите слишком далеко! Если…

Здесь я почувствовал, что кто-то должен восстановить порядок. Казалось, это невозможно, так как силы моих легких явно не хватало, чтобы перекричать спорщиков, но бокалы с коктейлями на табурете подали мне идею. Я поднял один из них и запустил им в камин. Звук бьющегося стекла сразу заставил всех умолкнуть. Независимо от того, сочли ли они это призывом к порядку или началом атаки.

— Прошу прощения, — сказал я, — но, может быть, вы успокоитесь и послушаете коварного злодея?

— Отличная работа, — одобрил Фаулер, заговорив впервые. — Конечно, вы — Фламанд, но хладнокровия вам не занимать. Вернее, вам его не занимать именно потому, что вы Фламанд. Почему вы убили того парня, и кто он был?

Д'Андрье тоже взял себя в руки.

— Я так долго ждал этого собрания, — заметил он, — что нахожу удовольствие в разговорах. Что вы хотите сказать?

— Я хочу получить шанс оправдаться — вот и все.

— Значит, вы по-прежнему отрицаете свою вину? Очень хорошо. Сэр Джордж Рэмсден, вечером вы говорили, что можете удостоверить личность этого человека. Вы уверены, что можете удостоверить ее теперь?

— Нет, не уверен, — ответил Рэмсден, и земля ушла у меня из-под ног.

Рэмсден стоял у камина, расставив ноги. Его лицо выглядело озадаченным.

— Я никогда близко не знал Блейка, — продолжал он. — А шапочного знакомства недостаточно. — Рэмсден повернулся ко мне: — Простите, если я несправедлив к вам, но это слишком серьезное дело для опрометчивых заявлений. Вы могли обманывать меня.

— По-вашему, я мог обманывать и Г. М., или вы согласны с д'Андрье, что он стал слабоумным?

Рэмсден скрипнул зубами.

— А по-вашему, это подходящий тон для человека, арестованного за убийство? Думаю, вы не вполне меня поняли. Вы можете быть Кеном Блейком, а можете и не быть им. На этот счет я не принял решения. Но Блейк вы или нет, вы совершили это убийство. Можете вы опровергнуть доказательства? Если Г. М. говорит, что вы Кен Блейк, я соглашусь с ним. Но как насчет доказательств?

К несчастью, я это предвидел. Даже если бы я привез из Септ-Джеймса всех знакомых, способных клятвенно подтвердить мою личность, это едва ли отразилось бы на обвинении в убийстве. Я посмотрел на Г. М., который снова сидел с таким деревянным лицом, как будто ничего не слышал, только его правое веко слегка подергивалось.

— Ваша защита, месье Фла… мистер Блейк? — язвительно произнес д'Андрье.

— Вся эта чушь основана на предположении, что я прятался за гобеленом, вылез из окна и влез назад через окно мистера Хейуорда. Но вы кое-что проглядели. Если бы я влез через это окно, как говорите вы, и если мистер Хейуорд был в своей комнате, как говорит он, то он должен был меня увидеть. Вы спрашивали его, может ли он поклясться, что видел меня?