Эллери Куин - Квин в ударе Страница 28

— Но мой муж… — твердила женщина неестественным голосом с сильным европейским акцентом. — Вы не имеете права, генерал. Я должна видеть мужа.

— Сожалею, миссис Агон, — отозвался генерал Картер. — О, Эллери…

— Что случилось с доктором Агоном, генерал?

— Я нашел его мертвым — убитым.

— Убитым?! — Щеки доктора Данвуди из румяных стали пепельными. — Пола, какой ужас!

Генерал Картер стоял неподвижно, как стена.

— Это ужасно во многих отношениях, доктор. Все записи Агона, касающиеся экспериментов, украдены. Могу я воспользоваться вашими советами, Эллери?

— Конечно, генерал. Хотя сначала, если можно… Миссис Агон, как я понял со слов доктора Данвуди, вы лаборантка в университетском отделении физики. Вы ассистировали вашему мужу в его экспериментах?

— Я ничего о них не знаю, — ответила Пола Агон своим механическим голосом. — Я была беженкой, и хотя натурализовалась и прошла проверку благонадежности, этого недостаточно для участия в работе, которую выполнял Херберт.

Доктор Данвуди похлопал по руке молодую вдову, которая тут же разразилась отнюдь не экспериментальными слезами. Рука президента университета обняла ее за плечи. Эллери приподнял брови, потом повернулся к генералу Картеру и охраннику.

Он узнал, что верхний этаж Башни состоит из двух комнат: лаборатории и кабинета, где находились документы, касающиеся секретного проекта доктора Агона. Туда можно было добраться только из вестибюля на особом лифте, не останавливающемся на других этажах.

— Полагаю, никто не может пользоваться этим лифтом без удостоверения и разрешения?

— Да, сэр, — ответил охранник. — Мне приказано записывать всех, поднимающихся на верхний этаж и спускающихся оттуда, в книге посетителей. Еще одна такая книга находится в кабинете доктора Агона — она предназначена для дополнительной проверки. — Он понизил голос. — Этим вечером, сэр, был только один посетитель. Взгляните.

Эллери взял книгу. Он насчитал двадцать три записи за неделю. Последним и единственным, зарегистрированным сегодняшним вечером, был Джеймс Г. Данвуди.

— Вы видели этим вечером доктора Агона, доктор?

— Да, мистер Квин. — Лицо президента покрылось потом. — Уверяю вас, это не было связано с его работой. Я провел с ним всего несколько минут и оставил его живым…

— Охрана! — рявкнул генерал. Охранник тут же блокировал выход из вестибюля, нащупывая кобуру. — Поднимитесь в кабинет Агона, Эллери, и посмотрите, не удастся ли вам что-нибудь обнаружить — все в порядке, я запер дверь лаборатории. — Генерал устремил мрачный взгляд на главу университета Бетезды и вдову убитого. — Я поднимусь через минуту.

— Ну, Эллери? — спросил генерал Картер, выйдя из лифта.

Эллери повернулся к нему. Мертвый Агон сидел у стола со стальным ножом для вскрывания писем в спине. В кабинете царил беспорядок.

— Взгляните на это, генерал.

— Где вы это нашли?

— В правом кулаке Агона, скомканным в шарик.

Эллери разгладил комок. Это был маленький квадратный листок из блокнота, в центре которого карандашом было написано нечто вроде письменной буквы:

— «Е», — сказал генерал Картер. — Что, черт возьми, это может означать?

— Значит, это не символ, связанный с проектом, — кодовая буква или что-нибудь еще?

— Нет. Вы хотите сказать, что Агон написал это перед смертью?

— Очевидно, смерть от удара ножом не была мгновенной, хотя убийца мог считать ее таковой. Должно быть, Агон пришел в себя или перестал притворяться мертвым, когда убийца вышел, собрал остаток сил и начертал карандашом этот символ. Если он ничего не означает для вас, генерал, то перед нами предсмертное сообщение в классической традиции — Агон оставил нам ключ к личности его убийцы.

— Почему же он не мог просто написать имя? — недоверчиво осведомился генерал.

— Классическое возражение, на которое есть классический ответ: он боялся, что убийца вернется, заметит сообщение и уничтожит его. Впрочем, — добавил Эллери, — признаю, что этот ответ никогда полностью меня не удовлетворял. — Он нахмурился, озадаченно глядя на символ.

Генерал Картер вернулся к фактам:

— Насколько мне известно, сегодня вечером сюда поднимался только один человек — Данвуди. Случайно я знаю, что он влюблен в Полу Агон. Вчера вечером у них из-за этого был скандал в доме Агонов — Агон сам рассказал мне об этом, потому я и пришел этим вечером в кабинет Данвуди. Мне наплевать на их личную жизнь, но Агон был важен для Соединенных Штатов, и я не мог допустить, чтобы его расстраивали. Данвуди признался, что вышел из себя, когда Агон обвинил его в заигрывании с его женой, и обругал физика, но за ночь он остыл и поднялся в Башню извиниться перед Агоном. Однако мне кажется, — мрачно добавил генерал, — Данвуди поднялся сюда, чтобы убить его. Думаю, эта Пола Агон — ловко внедренный вражеский агент, охотившаяся за записями об экспериментах мужа. Она разыграла Мату Хари[29] перед Данвуди — сексуальности ей не занимать! — и уговорила его выполнить для нее грязную работу. Не в первый раз гормоны делают старого дурака предателем! Но мы найдем записи — у них не было времени вывезти их… Вы слушаете меня, Эллери?

— «Е»… — задумчиво произнес Эллери.

— Что?

— «Е» не подходит к имени Джеймса Г. Данвуди — или Полы Агон, если на то пошло. Возможно, это относится к эйнштейновской формуле Е = mc2, где «Е» означает энергию?.. — Внезапно он оборвал фразу. — А может, это вовсе не «Е», генерал?

Эллери перевернул листок по часовой стрелке на четверть. Теперь буква выглядела следующим образом:

— «М»! — воскликнул генерал Картер. — Но в этой истории нет никого и с таким инициалом. — Он бросил нервный взгляд на телефон мертвого физика. — Спасибо, Эллери, но я не могу больше медлить. Я должен уведомить президента…

— Подождите, — пробормотал Эллери. Он перевернул листок еще на четверть в том же направлении.

— Теперь это «3»!

— «3» означает что-нибудь для вас или для проекта, генерал?

— Не больше, чем те две буквы.

— Посетитель номер три?.. Давайте-ка заглянем в его книгу посетителей. — Эллери взял со стола дубликат книги. — Третьим на этой неделе Агона посетил…

— Кто? — рявкнул генерал Картер. — Я немедленно его арестую!

— Это были вы, генерал.

— Конечно. — Генерал покраснел. — А что вы делаете теперь?

Эллери опять перевернул листок по часовой стрелке на четверть. Новый вариант выглядел так:

— «W»?

— Нет, — медленно произнес Эллери. — Не думаю, что это «W»… Генерал, не был ли Агон греческого происхождения?

— Ну и что из этого?

— То, что он мог написать греческую букву «омега». Она очень похожа на английское маленькое письменное «w».

— Омега. Конец. — Генерал фыркнул. — Для Агона это, безусловно, был конец. Весьма поэтично!

— Сомневаюсь, чтобы ученый in extremis[30] мыслил в поэтических терминах. Цифры были бы более характерны. А омега — последняя буква двадцатичетырехбуквенного греческого алфавита. Вам что-нибудь говорит число «двадцать четыре», генерал?

— Нет! А что оно должно говорить?

— Это следующее число за количеством посетителей, которых Агон принимал здесь на этой неделе — как вы помните, их было двадцать три. Последним был доктор Данвуди. Очевидно, Агон хотел указать на двадцать четвертого визитера — пришедшего после Данвуди. Значит, этот визитер и есть убийца. Вот что пытался сообщить Агон!

— Лично мне это ничего не сообщает.

— Это объясняет, почему Агон не написал имя или инициалы убийцы. Он указал на визитера числом не потому, что боялся, будто тот вернется и уничтожит ключ — такой мыслительный процесс для человека, мертвого на девять десятых, выглядит притянутым за уши, — а потому, что просто не знал имени своего убийцы.

Генерал Картер прищурился:

— Значит, это был кто-то, кого Агон знал только в лицо?

— Вот именно, — кивнул Эллери. — И если вы еще раз подумаете, то найдете подлеца, чью лояльность Соединенным Штатам следовало бы проверить снова — в отличие от лояльности миссис Агон или Данвуди.

— Какого подлеца? — взревел генерал.

— Единственного, кто мог подняться сюда, не регистрируясь в книге. Ночного охранника, дежурящего в вестибюле.

БРИЛЛИАНТЫ В «ПЭРАДАЙЗ»

Возможно, Лили Минкс была девушкой и вашей мечты. Стыдиться тут нечего. В свое время Лили считалась причиной большего количества бессонниц, чем все голландские селедки, съеденные на Бродвее и Пятьдесят первой улице после премьер, вместе взятые, с тех пор, как Дженни Линд[31] сгоняла чаек с крыши Касл-Гарден.