Эрл Гарднер - Криминальные истории Страница 28

Третий вопрос: почему кто-то посетил Виргинию Бакстер и попросил ее напечатать поддельные завещания? Очевидный ответ состоит в том, что он хотел использовать их в своих интересах.

Следующий вопрос: почему эти поддельные завещания можно было использовать с выгодой для себя? Что он намеревался получить от этого?

Шагая по комнате, Мейсон остановился и, покачав головой, сказал:

— Ясного ответа на этот вопрос пока нет. — Возникает следующий вопрос: почему Лоретта Трент хотела встретиться с Виргинией Бакстер? Очевидно, откуда-то она узнала, что конспираторы пытаются использовать Виргинию Бакстер. Возможно, она знала и о подготовке поддельных завещаний. А может, она просто хотела побеседовать с Виргинией и выяснить, где находится второй экземпляр ее завещания, составленного Банноком.

Здесь, — продолжал Мейсон, — мы вновь упираемся в глухую стену, поскольку не знаем, почему Лоретта Трент должна была беспокоиться о завещании, которое она, судя по всему, подписала много лет назад. Если бы ей нужно было составить другое завещание, любой адвокат за час мог бы удовлетворить ее желание.

Мейсон продолжал ходить по комнате. Затем произнес:

— Вот эти вопросы я имел в виду, Делла.

— Но мне кажется, что на большую их часть у нас уже есть ответы, — сказала она.

— Да, у нас есть очевидные ответы. Но являются ли они правильными? — пояснил Мейсон.

— Но они представляются логичными, — поддержала Мейсона Делла.

— Зададим еще один вопрос, — сказал Мейсон. — Почему в момент чрезвычайной опасности Лоретта Трент схватила свою сумку. Или, формулируя по-другому, почему сумку Лоретты Трент не нашли в машине, когда подняли ее из океана?

— Возможно, она обмотала ремешок сумки вокруг руки, — дала идею Делла Стрит.

— Вряд ли в поездке сумка была в таком положении, — сказал Мейсон. — Если даже Лоретта Трент схватила сумку в момент столкновения машин, а затем была выброшена в океан, она попыталась бы плыть. При плавании необходимо грести руками. Под водой ремешок сумки обязательно соскользнул бы с руки.

— Да, — сказала Делла, — список вопросов внушителен.

Шагая по комнате, Мейсон продолжал:

— Знаете, Делла, когда пытаешься и не можешь вспомнить какое-то имя, начинаешь думать о чем-то другом и мысль сама приходит в голову. Надо попытаться подумать о чем-то другом и посмотреть, не придут ли ответы на поставленные вопросы.

— Хорошо, — сказала Делла. — О чем бы вы хотели подумать!

— О вас, — пояснил Мейсон ухмыляясь. — Поедемте куда-нибудь. Выпьем коктейль и спокойно поужинаем. Почему бы не поехать на какой-нибудь горный курорт, посидеть там в ресторане, полюбоваться огнями города и почувствовать себя от всего отрешенным.

— Я согласна, — сказала Делла, отодвинув свое кресло. Она закрыла машинку пластиковым чехлом. — Мы возьмем с собой этот список вопросов и ответов?

— Возьмем, — сказал Мейсон, — но не будем думать о них во время обеда.

Глава XX

Сидевшая за столом напротив Перри Мейсона Делла Стрит заботливо рассматривала его.

Адвокат механически ел свой стейк, совершенно не обращая внимания на то, что он отправляет в рот. Сейчас он потягивал черный кофе, его взгляд сосредоточился на танцующих парах, которые скользили по паркету, не на какой-то конкретной паре, а в целом, даже скорее на море огней, которые через большие окна ресторана виднелись внизу, в долине.

Делла Стрит через стол протянула руку, доверчиво и ободряюще положив ее на руку адвоката. Ее пальцы сжали руку Мейсона.

— Вы обеспокоены, не так ли?

Он быстро перевел взгляд на Деллу, мигнул, как будто поймал ее лицо в фокус. Его улыбка потеплела:

— Просто думаю, и все, Делла.

— Обеспокоены? — повторила Делла Стрит.

— Да, немножко.

— Клиентом или собой?

— Обоими.

— Не можете забыть? — спросила Делла, оставляя свою руку на руке Мейсона.

— Адвокат не похож на врача, — сказал он. — У доктора много пациентов, некоторые из них молоды, их болезни излечимы, другие стары и страдают от неизлечимых заболеваний. Такова философия жизни, в которой человек движется от рождения к смерти. Врач не может слишком близко принимать к сердцу дела своих пациентов и страдать от этого. Другое дело — адвокат. У него сравнительно мало клиентов. Большинство их трудностей преодолимы, если адвокат точно знает, что делать. Вне зависимости от этого адвокат всегда может облегчить их положение, если изберет правильный путь своих действий.

— А что в этой связи вы скажете о себе? — спросила Делла.

Ухмыльнувшись, Мейсон продолжал:

— Я не падаю духом. Я, естественно, знаю, что кто-то взял машину Виргинии и с ее помощью совершил автоаварию. Я чувствую, что это была ловушка: кто-то огульно намеревается приписать ей преступление.

Если это действительно так, все мои действия оправданны, — продолжал адвокат. — Я фактически все делаю правильно. Мне известно, что совершено какое-то преступление. Я знаю, что имелась попытка обвинить моего клиента в совершении преступления, поэтому я пытался защитить ее. Конечно, если бы я точно знал, что совершено убийство, и к нему имеет отношение ее машина, тогда мои действия были бы преступными. В конце концов, это вопрос намерений.

Адвокат перевел взгляд на танцующую пару, немного последил за ее движениями, затем вновь устремил его вдаль, в долину.

Внезапно он повернулся к Делле Стрит и положил свою руку на ее руку.

— Спасибо за вашу преданность, Делла, — сказал он. — Я не мастер выражать это словами. Я принимаю вас за данное откуда-то сверху, как воздух, которым я дышу, или воду, которую пью. Но это не означает, что я недооцениваю вас.

Он погладил ее пальцами.

— Ваши руки, — сказал он, — вселяют в меня уверенность. У вас очень искусные женские, но тем не менее сильные руки.

Она улыбнулась:

— Годы печатания на машинке сделали пальцы сильными.

— Годы преданных отношений усиливают…

Она сжала его руку, затем отдернула, поняв, что они стали обращать на себя внимание окружающих.

Мейсон вновь начал смотреть на море огней вдали. Внезапно его глаза расширились.

— Пришла какая-то идея? — спросила Делла.

— Боже, — сказал Мейсон. Немного помолчав, Мейсон проговорил: — Спасибо за вдохновение, Делла.

Она вопросительно подняла брови:

— Разве я что-нибудь подсказала?

— Да, что вы сказали о печатании на машинке?

— Это подобно игре на пианино. Укрепляет пальцы.

Мейсон пояснил:

— На ваш второй вопрос, почему они хотят обвинить Виргинию Бакстер в преступлении, я дал неправильный ответ.

— Я не поняла вас, — сказала Делла Стрит. — Ваш ответ казался мне наиболее логичным. Именно по этой причине Виргинию Бакстер стремятся обвинить в совершении преступления. Если бы Виргинию осудили, ее подпись как свидетеля была бы…

Мейсон прервал Деллу кивком головы.

— Они не хотели ее осуждения. Они стремились сделать так, чтобы она ушла с их дороги.

— Что вы имеете в виду?

— Они стремились попасть в ее квартиру, взять писчебумажные принадлежности, ее машинку и…

— Они же знали, что она летит самолетом.

— Возможно, в должное время они и не знали об этом, — прервал Деллу Мейсон. — Она отсутствовала всего одну ночь. Они хотели быть полностью уверенными в том, что смогут воспользоваться и пишущей машинкой, и бумагой Баннока, что Виргинии не будет дома, пока они не сделают того, что им нужно.

— А что они хотели сделать? — поинтересовалась Делла Стрит.

Лицо Мейсона оживилось, очевидно, в его голове прокручивалась вся ситуация.

— Боже, Делла. Я давно должен был додуматься до этого? Вы не заметили ничего особенного в завещании?

— Вы имеете в виду распределение собственности? — спросила Делла Стрит.

— Нет. Я имею в виду форму его составления. Вспомните: абзац, в котором говорится об имуществе, оказался на первой странице. Сколько завещаний вы напечатали, Делла?

— Очень много, — ответила она улыбаясь. — За время работы в юридическом учреждении я их напечатала массу.

— И в каждом из них, — сказал Мейсон, — сначала говорится об основном наследстве, а в заключительной части завещатель указывает, что «все остальное, в том числе имущество, за вычетом долгов и налогов, недвижимость любого характера я завещаю…».

— Да, именно так, — подтвердила Делла.

— На суде было предъявлено завещание, — сказал Мейсон. — Его последняя страница подлинная. Вторая страница, возможно, тоже. Первая — фальшивая, напечатанная на машинке и на бумаге Баннока, возможно, в течение нескольких последних дней.

— Но кто это сделал? — спросила Делла Стрит.

— Что касается документа подобного рода, — сказал Мейсон, — то лицо или лица, совершившие подлог, обычно выигрывают от этого.