Герхард Шерфлинг - Западня на сцене Страница 28

— Эй, вы! — громко позвал он, напрасно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в этой темени. — Господин Вечорек, спускайтесь. Я хочу поговорить с вами. Это капитан Маркус!

Никакого ответа. Несколько секунд мертвой тишины. Потом громкий стук подошв по верхней части лестницы на противоположной стороне сцены. Скрип двери, слабый луч света, тут же поглощенный темнотой, — и снова мертвая тишина.

Быстро спустившись вниз, Маркус включил рабочий свет и опрометью бросился в коридор, чуть не сбив там старика вахтера, которому стало любопытно, куда девался теперь офицер.

Когда Маркус смог разглядеть весь коридор — слева стеллажи с реквизитом, справа дверь на репетиционную сцену, — он замедлил шаги и наконец остановился, прижавшись к стене и тяжело дыша. В ритм дыханию подрагивал лучик фонаря, освещая то пол, то портьеру на окне во дворе театра.

Какой-то странный здесь запах. Не театральной пыли и не натертых мастикой полов — другой.

На линолеуме пола он заметил большое темное пятно, оно отливало плотным блеском всякий раз, когда на него падал луч света.

Маркус сунул в карман носовой платок, которым утирал вспотевшее лицо, подошел поближе и долго смотрел на это пятно. Здесь словно что-то пролили, и капли вели к самой двери репетиционного зала.

Он не без колебаний потянул ручку двери на себя.

И увидел Вечорека. Сразу за дверью. Он узнал его по повязке на голове. Скрючившись, тот лежал на боку. Лица его не было видно, правая рука — под туловищем. А в вытянутой левой руке он держал окровавленный белый пакет величиной с коробку конфет: подарок на Рождество для любимой девушки.

7

— Он еще жив, — сказал судмедэксперт, покачав головой, быстро поднялся и махнул рукой санитарам. — Его надо прооперировать, и как можно скорее!

Маркус подозвал к себе Штегемана и Крауса и перешел с ними на другую сторону репетиционной сцены.

— Положение сложилось просто унизительное, — подавленно проговорил он. — Убийство происходит в тот момент, когда в здании находится полиция. Хуже не придумаешь!

— Не нервничайте, капитан! Вас лично никто обвинять не будет.

Спокойствие Штегемана, которое ничто, казалось, не в силах было поколебать, подействовало на сей раз на Маркуса умиротворяюще.

— Точно так же, как и в обоих предыдущих случаях, преступник действовал удивительно быстро и расчетливо, — продолжал обер-лейтенант. — Всякий раз он исчезает, не оставляя никаких следов… Борьбы между ними не было, — рассуждал вслух Штегеман. — А ведь злоумышленник и его жертва должны были видеть друг друга. И означает это только одно: нападение последовало внезапно и удар был нанесен человеком, которого Вечорек отлично знал и которому полностью доверял.

— Все как будто сходится, но нам-то какой в этом прок, — Маркус снова разволновался. — Я вот над чем голову ломаю: нападение, судя по всему, произошло в коридоре. Здесь Вечорек получил удар чем-то острым в сердце и упал без сознания. Но я-то обнаружил его на репетиционной сцене, сразу за дверью. Сам он двигаться был не в состоянии — это и врач подтвердил. Выходит, кто-то притащил его туда и перевернул тело лицом вниз.

Он умолк, вздохнул и недоверчиво покачал головой:

— Если бы его перевернули на спину, можно было бы предположить, что это сделал злоумышленник, чтобы проверить, действительно ли Вечорек мертв. Но так…

Штегеман, внимательно прислушивавшийся к его словам, вдруг резко выпрямился. И, поймав на себе удивленные взгляды Маркуса и Крауса, несколько смущенно улыбнулся.

— Мне вот что в голову пришло, — объяснил он, потирая пальцами переносицу. — А что, если еще кто-то обратил внимание, что раны на груди Вечорека почти не видно: какое-то темное пятно на темном сукне пальто, к тому же наполовину закрытое отворотом…

— Я тоже заметил, — кивнул Краус, — и тоже удивился, какое оно маленькое, это пятнышко…

Он замолчал, с удивлением посмотрел на Штегемана, и вдруг его лицо просветлело.

— Вот теперь я понял, куда ты клонишь! Вечорека перевернули, потому что тот, кто это сделал, раны на груди не заметил и хотел выяснить, почему это Вечорек лежит на полу без сознания.

— Точно! — согласился обер-лейтенант. — И, если следовать логике развития событий, этот некто появился вскоре после исчезновения преступника и незадолго до вашего, капитан, появления. Наверное, это тот самый человек, шаги которого вы слышали на сцене и который от вас удрал. А под конец он просто испугался — вдруг, мол, его обвинят в убийстве.

— И вы полагаете, что это он оттащил Вечорека на репетиционную сцену? — спросил Маркус.

— Вполне возможно! Зная, что вы преследуете его по пятам, он поторопился укрыть «труп» Вечорека как можно скорее и куда попало.

— Все время невесть откуда появляется «третий человек», — сунув руки в карманы пальто, Маркус недовольно повел плечами. — Пес его знает…

— Вестхаузен! — вновь высказал свое подозрение Штегеман. — Ведь это он гонялся за Вондри, как дьявол за заблудшей душой.

— Значит, все-таки Вондри…

Штегеман высоко поднял рыжеватые брови и, сделав значительную мину, кивнул:

— Думаю, да!

В дверях появились молодой сотрудник полиции и прокурор Ройтер. Обер-лейтенант Вагензайль отступил в сторону, пропуская их.

— Добрый вечер, — прокурор поздоровался со всеми присутствующими за руку, — ничего себе праздничек!

Полицейский вытянулся по всей форме:

— У меня для вас сведения от криминальмейстера Позера, — доложил он. — Тенор вернулся домой. У домоуправа его поджидала женщина, которая поднялась вместе с ним.

— Наконец-то, — проговорил Маркус с явным облегчением. — Позер его уже допросил?

— Нет, он ждет вас, капитан. Но с домоуправом поговорил.

— Ну, и… Да не тянитесь вы — вольно!

Молодой полицейский немедленно выполнил эту долгожданную команду.

— У господина Вондри якобы сломалась по дороге машина, и поэтому он разминулся со своей приятельницей, за которой собирался съездить.

— Опять поломка, — буркнул Маркус, а потом прибавил громче: — Можете быть свободны. М-м… вы случайно не на машине?

— Так точно.

— Тогда подождите минутку в коридоре.

Тот щелкнул каблуками, четко повернулся кругом и вышел. Криминалисты обменялись понимающей улыбкой.

— Итак, что произошло? — спросил прокурор Маркуса. — Внизу меня в общих чертах проинформировали. Хотя бы на этот раз у вас есть надежная версия?

— Это слишком сильно сказано. Но наши подозрения относительно одного человека как будто подтверждаются. Однако с доказательствами по-прежнему худо.

— Вы намекаете на тенора Вондри?

Маркус кивнул, кратко пересказал все, чему он стал свидетелем, свои тщетные попытки настичь преступника, первые результаты осмотра места происшествия.

— Если Вондри действительно преступник или тот, кого вы ищете, что ему понадобилось в сочельник в театре? — полюбопытствовал адвокат, когда Маркус завершил свой рассказ. — Как-никак у него было назначено свидание с любовницей.

— Честно говоря, не знаю… Могу только догадываться. — Маркус посмотрел прокурору прямо в глаза. — Допустим, портфели с краденым…

— С чего вы взяли? Насколько мне известно, весь театр снизу доверху вы обыскали?

— Да, но и у экспертов случаются ошибки. Здание театра старое, все равно что лабиринт… Так вот, Вечорек вернулся в театр, чтобы взять подарок для своей невесты, который оставил в мастерской — скорее всего на ящике с инструментами. Что его заинтересовало в коридоре у репетиционной сцены, пока для меня загадка. В любом случае, именно там он столкнулся с преступником, причем в самый неподходящий момент, ну, и… — Маркус махнул рукой.

— Вы исходите из того, что преступник намеревался забрать припрятанные где-то портфели и Вечорек его спугнул?

— Да, сегодня у него была прекрасная возможность забрать портфели или перепрятать их — в такое время в театре обычно нет ни души.

— Звучит как будто убедительно, — прокурор Ройтер прокашлялся. — И что вы намерены предпринять?

— Во-первых, снова допросим Вондри, проверим, сколь крепок этот орешек. Кроме того, неплохо бы обыскать его дом.

Маркус наморщил лоб и несколько секунд в раздумье не сводил глаз с вазы с бумажными цветами, стоявшей на стареньком рояле у окна.

— Но при определенных обстоятельствах еще важнее может оказаться другая фигура — ассистента режиссера Вестхаузена.

— Вестхаузен?

— Именно так.

Маркус рассказал прокурору о подозрении Штегемана, об особом положении Вестхаузена в театре, о целом ряде случайностей, за которые, возможно, ответственность несет Вестхаузен.

— Многие считают, что он всей душой ненавидит тенора, — закончил он. — Хотя этого не показывает.