Марсель Аллен - Фантомас и пустой гроб Страница 28

— По чести и совести, перед лицом Бога и людей, жюри присяжных выносит свой единогласный приговор: «Нет! Не виновен!»

Ответом ему было всеобщее замешательство. Обвинитель в волнении вскочил на ноги. Члены суда обменялись растерянными взглядами. Подсудимый со своей скамьи во все глаза смотрел на Миниаса, и на его лице читалось торжество сбывшейся надежды.

Первым оправился от шока председатель суда. Но у него не было иного выхода, как сообразовываться с решением жюри. Поэтому, произнеся обычную в таких случаях судебную формулу, он огласил приговор:

— В соответствии с решением жюри присяжных заседателей, давшим отрицательный ответ на все вопросы… суд выносит подсудимому оправдательный приговор… Стража, освободите подсудимого!

И как бы в ответ на эти слова в зале раздался голос Владимира:

— Спасибо, отец!

В ту же секунду Жюв, оттолкнув Фандора, бросился вперед. Одной рукой он сжимал браунинг, другой — пожелтевшую от времени бумажку, выданный много лет назад ордер на арест.

— Фантомас! — вскричал полицейский. — Именем закона, вы арестованы!

Оглашение оправдательного решения жюри не было для него неожиданностью. Уже некоторое время тому назад он разгадал, кто скрывается под личиной Миниаса, и ждал только подходящего момента, чтобы его арестовать. Теперь, по мнению Жюва, такой момент наступил. Комиссар рассчитывал, что застигнутый врасплох Фантомас не успеет бежать…

Но реакция Мастера преступлений была молниеносной. Увидев, что он разоблачен, Фантомас выхватил револьвер, направил его на Жюва и нажал гашетку. Раздались выстрелы, сопровождаемые криками испуганной публики. Комиссар был бы убит на месте, если бы не Фандор. В то самое мгновение, когда преступник выхватил револьвер, журналист подставил полицейскому подножку. Жюв упал и благодаря этому избежал предназначавшейся ему пули. Стражники, не понимая, что происходит, кинулись на Жюва и Фандора. Возникла свалка, продолжавшаяся не менее трех минут. И когда полицейский и журналист, выбравшись из толкучки, кинулись к трибуне, где только что находился Фантомас, преступника там уже не было. Он успел покинуть зал заседаний и затеряться в бесконечных, но ему хорошо знакомых коридорах Дворца правосудия…

Час спустя Жюв и Фандор выходили из Дворца правосудия. Полицейский был в полном расстройстве чувств.

— Я снова упустил Фантомаса! — сетовал он. — Снова, уже в который раз, он ухитрился бежать! Он обладает какой-то адской дерзостью… Уж и не знаю, удастся ли мне его когда-нибудь победить… Вот если бы ты не сбил меня с ног… Да, конечно, я понимаю, ты спасал мне жизнь. Но действовать надо было иначе: надо было ловить Фантомаса! Пусть бы я был убит — велика важность! Зато преступник был бы схвачен…

Фандор не возражал. Он слишком хорошо знал Жюва и понимал, что его слова — не бравада, а правдивое выражение чувств. Но про себя он радовался, что поступил именно так. Его друг остался жив, и это главное. И вместе они рано или поздно одержат верх над Фантомасом!

Переходя через улицу, двое друзей услышали крики мальчишек — продавцов газет. Фандор машинально взял свежий номер «Столицы», взглянул на заголовок и побледнел. Через всю первую полосу шел заголовок: «Председатель суда Себастьян Перрон убит вместе со своей любовницей Амели Дроп».

Жюв, заглянувший в газету через плечо Фандора, горестно вздохнул:

— Готов поклясться, что это еще одно преступление Фантомаса!

23. ОПЕРАЦИЯ

Расставшись с Жювом после столь бесславно завершившегося процесса над Владимиром, Фандор поспешил в клинику доктора Дропа. «Я знаю характер Фантомаса, — говорил он себе. — Он никогда не уходит с поля боя, не нанеся ответного удара. Но этот удар будет направлен не против меня или Жюва! Фантомас предпочитает изощренные способы мести. Он направит свою ярость против той, кто нам дороже жизни, — против Элен! Я должен быть рядом с ней и защитить ее…»

Придя в клинику, Фандор прежде всего, направился в кабинет мадемуазель Даниэль: он знал, что без ее разрешения ему все равно но удастся увидеться с Элен. Кабинет был пуст, и Фандор, прождав несколько минут, начал терять терпение. Снедаемый тревогой, он пустился на поиски старшей сестры. Но тут, проходя по коридору второго этажа, он наткнулся на дверь с табличкой «14». Он вспомнил, что именно в этой палате должна находиться Элен. Войти в палату просто так он счел неудобным и стал искать кого-нибудь из персонала, кто мог бы о нем доложить, но никого поблизости не было. Тогда он тихонько постучал в дверь, раз и другой. Ответа не было. Фандор решился наконец приоткрыть дверь — и застыл на пороге: палата была пуста. Более того, в ней царил полный беспорядок. Постель была смята, подушки валялись на полу, как будто здесь происходила борьба… Втянув в себя воздух, Фандор почувствовал характерный запах. «Ба, да это хлороформ!» — подумал он про себя.

Беспокойство Фандора резко усилилось. Он спрашивал себя, какая еще драма здесь разыгралась и какое отношение к ней мог иметь Фантомас. Да и сам доктор Дроп не внушал журналисту никакого доверия… Пока Фандор стоял в раздумье, в палату заглянул служитель.

— Не знаете ли вы, где больная? — спросил журналист у служителя.

— Ей-Богу, не знаю, — ответил тот, но, подумав, добавил: — Сдается мне, что минут пятнадцать назад ей дали хлороформ и куда-то увезли. Наверное, профессор решил сделать ей операцию, и она находится сейчас на третьем этаже в операционной.

Как только служитель удалился, Фандор со всех ног кинулся по лестнице на третий этаж.

В кабинете, примыкавшем к операционной, мадемуазель Даниэль уже приготовила для хирурга костюм и резиновые перчатки, в которых ему предстояло проводить операцию.

— Все готово? — спросил доктор Дроп, входя в кабинет.

— Так точно, господин профессор, — ответила старшая сестра, помогая доктору одеваться. — Обе больные уже под наркозом.

В обширной операционной, напоминавшей ангар с застекленной крышей, два операционных стола стояли рядом. Две молодые женщины лежали на них, прикрытые белоснежными простынями, у одной были чернью кудри, — у другой — волосы цвета расплавленного золота. Старая Фелисите держала у лица блондинки маску, через которую поступала смесь кислорода и хлороформа.

Доктор Дроп стремительно вошел в операционную, весь в белом, с белой марлевой маской на лице, держа вверх руки в тонких резиновых перчатках. Он остановился перед одним из операционных столов и протянул руку, в которую Даниэль сразу же вложила сверкающий ланцет. Он поднес лезвие к запястью пациентки, но прервал свои действия, чтобы сказать старшей сестре:

— Даниэль! Операция, которую я готовлюсь произвести, самая смелая из всех, на которые я когда-либо решался! Она впишет новую страницу в историю медицины. Речь идет о переливании крови от одного пациента к другому!

И, посмотрев на темноволосую женщину, которая лежала неподвижно, усыпленная хлороформом, он прошептал в порыве бесконечной нежности:

— Моя любимая! Все это — ради тебя! Ради того, чтобы вернуть тебе здоровье и разум!

Произнеся эти слова, Дроп разом отключил свои человеческие чувства. С этого мгновения он был только хирургом, выполнявшим сложную и ответственную операцию. Короткими и точными взмахами ланцета он вскрыл артерии на запястьях пациенток и соединил кровоток их обеих с помощью специального аппарата, который должен был обеспечить постепенное перекачивание крови от одной пациентки к другой.

— Теперь сделаем такие же надрезы на ногах, — бормотал профессор. — Таким образом мы обновим кровь Дельфины, и она выздоровеет… Ну а что касается другой…

Поль Дроп остановился, заметив, что разговаривает вслух. Две его помощницы обернулись к нему с испуганным выражением на лицах. Профессор не услышал, как отворилась дверь и в операционную вошел еще один человек, тоже одетый во все белое и с марлевой маской на лице. Расположившись за спиной хирурга, он внимательно наблюдал за происходящим. Когда две медсестры заметили вновь пришедшего, они решили, что это второй хирург, приглашенный профессором в качестве ассистента. Внезапно Поль Дроп услышал у себя за спиной дрожащий от негодования голос:

— Убийца!.. Теперь я понял, что вы собираетесь сделать! Ради того чтобы вылечить безумную Дельфину Фаржо, вы готовы пожертвовать жизнью другой невинной женщины — женщины, которую я люблю! Но вам удастся осуществить ваш замысел не раньше, чем вы убьете меня!

— Что такое? Кто вы такой? — забормотал профессор.

— Я тот, кто готов на все ради спасения Элен, которую вы собрались хладнокровно умертвить! Я Фандор!

И, выхватив револьвер, он добавил:

— Я убью вас, Дроп! Убью, как собаку! И это будет заслуженный вами конец!