Агата Кристи - Миссис Макгинти с жизнью рассталась Страница 29

В дверь просунулась голова полицейского.

– Сэр, вас хочет видеть молодая дама, – объявил он. – Говорит, ей нужно вам что-то рассказать. Насчет вчерашнего вечера.

– Насчет вчерашнего вечера? Пусть войдет.

Вошла Дейдри Хендерсон. Бледное лицо напряжено, сама, как обычно, неуклюжая и неловкая.

– Я решила, лучше прийти к вам, – сказала она. – Если только не отрываю вас от важных дел, – добавила она извиняющимся тоном.

– Нисколько не отрываете, мисс Хендерсон.

Спенс поднялся и пододвинул ей стул. Она уселась на него и распрямила спину – эдакая школьница, гадкий утенок.

– Вы хотели что-то рассказать насчет вчерашнего вечера, – подбодрил ее Спенс. – Насчет миссис Апуорд?

– Да. Неужели правда, что ее убили? Мне и на почте сказали, и булочник. А мама говорит, быть такого не может… – Она смолкла.

– Боюсь, ваша мама, к сожалению, ошибается. Миссис Апуорд действительно убили. Итак, вы хотели сделать… хотели нам что-то рассказать.

Дейдри кивнула.

– Да, – сказала она. – Видите ли, я там была.

Весь облик Спенса как-то неуловимо изменился. С одной стороны, манеры его стали совсем мягкими и вкрадчивыми, с другой – он весь как-то подобрался, принял официальный вид.

– Вы были там, – повторил он. – В Лэбернемсе. В котором часу?

– Точно не скажу, – смутилась Дейдри. – Примерно между половиной девятого и девятью. Может, около девяти. Во всяком случае, после ужина. Понимаете, она мне позвонила.

– Миссис Апуорд вам позвонила?

– Да. Она сказала, что Робин и миссис Оливер уехали в театр в Калленки, что весь вечер она будет дома одна и приглашает меня составить ей компанию и посидеть за чашечкой кофе.

– И вы согласились?

– Да.

– И вы… пили с ней кофе?

Дейдри покачала головой.

– Нет, я пришла к дому… постучала в дверь. Но никто не ответил. Тогда я сама открыла и вошла в холл. Там было совсем темно, и в гостиной света не было, это я еще с улицы увидела. Ну, я удивилась. Позвала ее два или три раза, но она не откликнулась. Ну, я решила, тут какая-то ошибка.

– Какая же именно?

– Я подумала, может, она вместе с остальными уехала в театр.

– И не предупредила вас?

– Мне тоже это показалось странным.

– А ничего другого вам в голову не пришло?

– Ну, я еще подумала, может, это Фрида что-нибудь не так передала. С ней такое бывает. Как-никак иностранка. А тут она как раз вещи паковала – собиралась уезжать, – вот, может, в спешке что-нибудь и напутала.

– И как вы поступили, мисс Хендерсон?

– Ушла, и все.

– Вернулись домой?

– Да… не сразу. Сначала я немножко прогулялась. Была чудесная погода.

Минуту-другую Спенс просто молчал, глядя на нее. Даже не на нее, заметил Пуаро, а на ее рот.

Затем, словно освободившись от чар, деловито сказал:

– Что ж, спасибо, мисс Хендерсон. Вы правильно сделали, что рассказали нам об этом. Мы чрезвычайно вам признательны.

Он поднялся и пожал ей руку.

– Я и сама думала, что надо рассказать, – призналась Дейдри. – А мама была против.

– Даже сейчас?

– А я решила – надо рассказать.

– Вы поступили совершенно правильно.

Он проводил ее к выходу и вернулся.

Сел, побарабанил пальцами по столу и взглянул на Пуаро.

– Помады на губах не было, – объявил он. – Или это только сегодня?

– Нет, не только. Она вообще ею не пользуется.

– В наши дни? Как-то странно.

– Она вообще девушка странная. Неразвитая.

– И никаких духов, насколько я могу судить. А миссис Оливер говорит, что сразу учуяла запах духов – к тому же дорогих, – едва вошла в дом. И Робин Апуорд это подтверждает. Во всяком случае, мать его такими духами не пользовалась.

– Я думаю, эта девушка вообще не душится, – предположил Пуаро.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Спенс. – Она похожа на капитана хоккейной команды из старорежимного женского колледжа… Только ей, насколько я могу судить, уже под тридцать.

– Примерно так.

– Значит, запоздалое развитие?

Пуаро задумался. Потом сказал: «Дело не только в этом».

– Тут что-то не стыкуется, – хмуро вымолвил Спенс. – Ни помады, ни запаха духов. К тому же мать у нее самая настоящая, а из матери Лили Гэмбол вышибли дух в пьяной драке в Кардиффе, когда девочке было всего девять лет… так что вряд ли Дейдри Хендерсон может быть Лили Гэмбол. Но вчера вечером миссис Апуорд звонила именно ей – от этого никуда не денешься. – Он потер переносицу. – Да, есть над чем поломать голову.

– А что говорит медицина?

– Большой ясности они не внесли. Полицейский врач наверняка утверждает только одно: к половине десятого она уже была мертва.

– То есть к тому времени, когда к Лэбернемсу подошла Дейдри Хендерсон?

– Возможно, если девушка говорит нам правду. Либо она говорит нам правду… либо это очень крепкий орешек. Она сказала, что мать не пускала ее к нам. Это не наводит вас на какие-нибудь мысли?

Пуаро задумался.

– Как будто нет. Со стороны матери это естественная реакция. Ее мать из тех, кто сторонится всяких неудобств и неловких ситуаций.

Спенс вздохнул.

– Итак, Дейдри Хендерсон была на месте преступления. Возможно, кто-то побывал там до нее. Женщина. Женщина, которая пользуется помадой и дорогими духами.

Пуаро пробурчал:

– Вам придется провести расследование…

Спенс его перебил:

– Я его уже провожу. Пока без лишнего шума. Иначе можно кого-то вспугнуть. Чем занималась вчера вечером Ив Карпентер? Чем занималась вчера вечером Шила Рендел? Десять против одного, что они просто сидели у себя дома. Карпентер, насколько мне известно, был на каком-то собрании.

– Ив, – задумчиво произнес Пуаро. – Мода на имена меняется, не правда ли? Вряд ли сегодня встретишь имя Ева. А Ив – имя вполне популярное.

– Дорогие духи ей по карману, – как бы рассуждая вслух, сказал Спенс.

Он вздохнул.

– Нужно как следует покопаться в ее прошлом. Муж погиб на войне – очень удобная версия. Объявляешься где угодно, эдакая печальная вдовушка, скорбящая по какому-нибудь храбрецу-летчику. Ни у кого духа не хватит о чем-нибудь тебя расспрашивать.

Он перевел разговор на другую тему:

– Этот сахарный молоток, или как там его – то, что вы мне прислали, – думаю, тут вы попали в десятку. Это орудие убийства в деле миссис Макгинти. Доктор говорит, что такой удар вполне мог быть нанесен этим молотком. К тому же на нем – следы крови. Вымыть-то его вымыли, да не все знают, что даже крошечное количество крови можно выявить – если применить новейшие реагенты. И мы точно выяснили – на молотке была человеческая кровь. Но эта нить опять ведет нас к семейству Уэтерби и этой девице Хендерсон. Или нет?

– Дейдри Хендерсон сказала без капли сомнения – сахарный молоток был ими отдан на распродажу «Приноси и покупай» в честь праздника урожая.

– А миссис Саммерхейз абсолютно уверена, что дело было под Рождество?

– Миссис Саммерхейз ни в чем и никогда не уверена абсолютно, – мрачно сказал Пуаро. – Она очаровательная особа, но в делах ее, в том, как она ведет хозяйство, отсутствует какой-либо порядок. Кроме этого, могу засвидетельствовать – а я живу в Лонг-Медоуз и знаю, – что двери и окна в этом доме всегда нараспашку. Кто угодно, свой или чужой, может войти и что-то забрать, а потом преспокойно положить на место, и ни майор Саммерхейз, ни миссис Саммерхейз даже не заметят этого. Если она вдруг хватится этого молотка, то решит: его взял муж, чтобы разделать кролика или нарубить дров, а он подумает, что она собралась рубить мясо для собак. Никто в этом доме не пользуется той утварью, какой положено, – здесь хватают первое, что попадается под руку, а потом кладут бог знает куда. И никто ничего не помнит. Будь такая жизнь у меня, я бы, наверное, совсем извелся, а им хоть бы хны.

Спенс вздохнул.

– Что ж, во всей этой истории есть один плюс – пока не будет полной ясности, Джеймса Бентли не казнят. Мы уже направили письмо в министерство внутренних дел. Значит, у нас будет время, которого нам так не хватало.

– Пожалуй, – заключил Пуаро, – а я еще раз встречусь с Бентли – нам ведь стало кое-что известно.

Джеймс Бентли почти не изменился. Разве что немножко похудел, да руки стали какими-то беспокойными – в остальном это был тот же человек, тихий и безрадостный.

Эркюль Пуаро говорил, тщательно подбирая слова. Появились новые факты. Полиция решила пересмотреть дело. Значит, есть надежда…

Но Джеймс Бентли отнюдь не запрыгал от радости.

Он сказал:

– Все равно это ничего не даст. Что нового они могут найти?

– Ваши друзья, – сказал Эркюль Пуаро, – очень хотят вам помочь.

– Мои друзья? – Он пожал плечами. – Нет у меня друзей.

– Зачем же так? Есть как минимум двое.

– Двое друзей? Интересно знать, кто же это?

В голосе его звучало лишь усталое неверие, ответ его словно и не интересовал.

– Во-первых, старший инспектор полиции Спенс…

– Спенс? Спенс? Полицейский, который скроил против меня дело? Это почти смешно.