Артур Дойл - Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе Страница 29

– Единственный в мире кто? Частный сыщик? – недоуменно спросил я.

– Сыщик-консультант, – поправил меня Шерлок. – Последний и лучший из могикан. Когда Лестрейд, Грегсон или Ателни Джонс чувствуют, что зашли в тупик, – хотя, впрочем, это их естественное состояние, – они сразу же бросаются ко мне. Я, специалист-профессионал, знакомлюсь с деталями преступления и даю свое заключение. Славы я не ищу и мне безразлично, появится ли мое имя в газетах или нет. Меня интересует сам процесс раскрытия преступления, мне важно ощущать мощь моего таланта, видеть, как под его напором рушатся самые хитроумные уловки. Вот что мне необходимо и что составляет всю прелесть моей работы. Да зачем я вам все это говорю? – он сокрушенно покачал головой. – Вы и сами видели, как я применяю свои методы на практике. Вспомните дело об убийстве Джефферсона Хоупа.

– Я хорошо понимаю вас, – сочувственно произнес я. – Признаться, ваши методы произвели на меня ошеломляющее впечатление. Кое о чем я даже написал в своей книжке. Название у нее, правда, несколько претенциозное. «Этюд в багровых тонах». Согласен, немного попахивает мелодрамой.

Шерлок уныло кивнул.

– Я видел ее. Сказать по правде мне не с чем вас поздравить. Расследование преступления – это точная наука, что-то вроде математики. И подходить к ней следует точно так же, сухо и бесстрастно. Я, например, не могу себе представить человека, который с театральной экзальтацией декламирует таблицу умножения. Вы же перемешали мои методы с романтическими чувствами. Ну и какой получился эффект? Да такой же, как если в рассуждения о пятом постулате Евклида ввернуть слезную любовную историйку.

– Но в том деле действительно была любовная историйка, – возразил я. – Я же не мог игнорировать имеющиеся факты.

– Вам следовало бы это сделать, – наставительно ответил Шерлок. – Или хотя бы не ставить на них акцент. Единственно, что в этом деле поистине заслуживает особого внимания, так это проведенный мною удивительный анализ следствий, который и позволил добраться до причин преступления, а затем и раскрыть его.

Критика Шерлока меня разозлила. Мне казалось, что в своем коротеньком произведении я приложил немало усилий, чтобы угодить ему. Но еще больше меня разозлил его поразительный эгоизм. Шерлок, похоже, укорял меня за то, что я не посвятил ему и его неоценимой деятельности каждую строку книжки. За все те годы, что мы прожили на Бейкер-стрит, я не раз замечал, что за всеми нравоучениями Шерлока скрывается элементарное тщеславие. Она явственно просматривалась даже за его сдержанной манерой поведения. Я счел за лучшее отмолчаться, и принялся массировать ногу. Рана от прошедшей навылет пули афганца давно зажила, но при внезапных переменах погоды давала о себе знать тупой ноющей болью.

– Похоже, слухи о моих методах дошли до континента, – сообщил Холмс, немного помолчав. Он стал набивать свою любимую вересковую трубку. – Во всяком случае, недавно со мной связался Франсуа де Виллар, довольно толковый французский сыщик. Возможно, его имя вам известно. Нет? – Шерлок бросил на меня любопытный взгляд. – Виллар очень недурен. У него есть интуиция, и он умеет ей пользоваться, но, при этом, совершенно отсутствует тот перечень знаний, который необходим для достижения высшей степени мастерства. Он останется умелым, но ремесленником. Вершин искусства раскрытия преступлений ему не достичь. Так вот что касается того дела, по которому он со мной консультировался. Оно довольно любопытно и имеет отношение к одному завещанию. Я напомнил Виллару два похожих – одно имело место в Риге в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, второе – в Сент-Луисе, в семьдесят первом, и он, видимо, сумел кое-что уяснить. Да. А сегодня утром я получил от него письмо с выражением признательности за оказанную помощь. Почитайте, если хотите, – с этими словами Шерлок щелчком отправил ко мне смятый лист почтовой бумаги, по внешнему виду явно иностранного производства. Я мельком взглянул на него. В глаза мне тут же бросилась череда эпитетов: «великолепно, удивительно, гениально». Пылкий француз, явно восхищенный Холмсом, не скупился на восторженные похвалы.

– У него тон школьника, потрясенного познаниями своего учителя, – произнес я.

– Возможно, он несколько переоценивает мою помощь, – согласился Шерлок. – Виллар и сам многое умеет. Он способен наблюдать и делать выводы. Как я уже сказал, ему не хватает лишь знаний, за ними он ко мне и обратился. Кстати, он сейчас переводит на французский одну из моих брошюр.

– У вас есть книги?

– А вы не знали об этом? – Шерлок удивился не меньше меня. – Хотя, да, – тут же спохватился он. – Они слишком специальные. Вот, посмотрите, – он подал мне небольшую брошюру, озаглавленную «Исследование пепла различных сортов табака». В ней я рассматривал сто сорок видов пепла сигарного, сигаретного, а также трубочного табака. Есть в книге и цветные фотографии, из которых сразу видна разница между ними. Для криминалистики мой труд имеет необыкновенную ценность, во множестве дел пепел является одной из главных улик. К примеру, если вы определили, что убийца курит индийский табак, это значительно сужает круг подозреваемых. И не стоит думать, что пепел от табака одинаков. Для тренированного глаза пепел, оставленный индийскими сигарами, отличается от сигаретного пепла не меньше, чем картофель от капусты.

– Вы обладаете поразительной способностью замечать незначительные детали, – заметил я.

– Это потому, что я хорошо представляю их значимость, – ответил Холмс. – Вот еще одна моя работа, на этот раз об определении роста по ширине шага. Кроме того в ней я уделяю много внимания использованию гипса для сохранения отпечатков обуви. А эта любопытная книжица – о влиянии профессии на форму руки. В ней также много фотографий. Ладони кровельщиков, моряков, резчиков пробки, композиторов, ткачей, а также шлифовщиков алмазов. Трудно переоценить ценность этой книги для сыщика с научным складом ума. Она незаменима в случаях, когда сыщик хочет представить себе портрет преступника. Однако, я вижу, что вас утомляет моя разговорчивость. Простите, когда дело касается моего увлечения, я становлюсь излишне болтливым.

– Напротив, – возразил я вполне искренне. – Все, что вы рассказываете, представляет для меня огромный интерес, особенно теперь, после того, как я имел возможность убедиться в действенности ваших методов. Однако сейчас вы говорите о наблюдательности, а не об искусстве делать выводы из увиденного. Но я так полагаю, что вы не делаете различия между этими понятиями, первое подразумевает второе и наоборот.

– Здесь вы не правы, – возразил Холмс, вальяжно откидываясь на спинку кресла, и пуская в потолок густые сизые кольца. – И вот вам пример. Наблюдательность подсказывает мне, что сегодня утром вы были на почте, а дедукция помогла узнать, что вы отправили телеграмму.

– Правильно, – усмехнулся я. – Все так и было. Только непонятно, как вы об этом догадались. Дело в том, что я не собирался идти на почту специально, просто зашел туда по дороге. И никому не говорил, что был там.

– Мне не составило труда об этом догадаться, – ответил Шерлок, довольно улыбаясь. – Все настолько просто, что тут даже нечего объяснять. Хотя именно из него вы лучше поймете разницу между наблюдательностью и дедукцией, то есть искусством делать выводы. Так вот. Что касается наблюдательности, то она говорит мне следующее – на ваших ботинках имеются маленькие красноватые капельки. Это – глина. На Уилмор-стрит, как раз напротив почты сняли асфальт и положили землю, так что войти в здание почты и не испачкаться просто невозможно. Причем, глина там особого цвета, подобной ей нет во всей округе. Вот и все, что касается умения наблюдать. Остальное – уже дедукция.

– Она вам и рассказала про телеграмму?

– Ну, разумеется. Во-первых, утром вы не писали писем, я бы это обязательно заметил. Марки у вас есть, но вы их не отрывали. Открыток также не брали с собой. Отбрасываем второстепенные факторы и делаем единственный и правильный вывод – вы зашли на почту, чтобы отправить телеграмму. Больше вам туда идти, как я полагаю, незачем.

– Ну, положим, что здесь вы правы, – согласился я. – Пусть будет так просто, как вы говорите. Только мне хотелось бы усложнить задачу. Вы не против, если я подвергну ваши теории более серьезным испытаниям?

– Напротив, – ответил Холмс. – Я буду этому чрезвычайно рад. Ваши строгие проверки помогут мне избежать лишней дозы кокаина. Говорите, я готов решит любую задачу.

– Вы как-то обмолвились, что каждый предмет, если конечно им длительное время пользовались, носит на себе отпечаток личности своего владельца и что тренированный наблюдатель вполне может составить его портрет по одной только вещи. Недавно у меня появились часы. Так не будете ли вы любезны, рассказать мне кое-что о характере их бывшего владельца?