Рекс Стаут - Слишком много женщин (сборник) Страница 29

По крайней мере, я больше не считался последним, кто видел Нейлора живым, но мне от этого не сильно полегчало: эстафетная палочка перешла к Солу. Было бы неплохо, чтобы полицейские нашли таксиста и тем самым избавили нас от нее.

– Что же происходило, – спросил у Сола Вульф, – прежде, чем ты потерял его? Ты начал слежку на Уильям-стрит?

Сол кивнул:

– Да, сэр. Объект вышел из здания в семнадцать тридцать восемь, дошел до Сити-Холл-парка, купил вечернюю газету, уселся на скамью и читал до четверти седьмого. Затем он направился к Бруклинскому мосту, сел в вагон на эстакаде и сошел на Пятьдесят третьей улице. Казалось, он спешит куда-то: шаги его сделались быстрее. На перекрестке Первой авеню с Пятьдесят второй улицей объект встретил молодую женщину, которая, надо полагать, ожидала его. Вместе с этой особой они двинулись на запад по Пятьдесят второй улице, о чем-то беседуя. На Второй авеню они свернули направо, но на Пятьдесят третьей улице повторили тот же маневр и снова дошагали до Первой авеню. Там они повернули налево, а потом еще раз налево, уже на Пятьдесят четвертой улице, и опять достигли Второй авеню. Все это время говорили не умолкая. Не меньше часа они только и делали, что бродили взад-вперед по улицам, разговаривая. Не могу сказать, спорили они или читали стихи. Они ни разу не повысили голос настолько, чтобы я мог уловить хоть одно словечко.

– То есть ты ничего не слышал?

– Верно, сэр. Подберись я поближе, меня бы обязательно заметили.

– Эти двое вели себя как друзья? Как любовники? Как враги? Они не обнимались, не держались за руки?

– Нет, сэр. Судя по манерам, они не испытывали друг к дружке особой приязни, но больше мне нечего сказать. Они встретились в восемнадцать тридцать восемь и расстались в девятнадцать сорок одну на углу Пятьдесят седьмой улицы и Второй авеню. Девушка направилась к центру по Второй авеню, а Нейлор двинулся на восток по Пятьдесят седьмой улице, остановился у овощной палатки на углу Первой авеню и купил большую гроздь бананов, дошел до набережной, уселся на скамью и съел девять бананов, один за другим.

Вульфа передернуло.

– Смертельная доза.

– Да, сэр. Он не спеша поел, а затем продолжил путь. Так же не спеша, прогулочным шагом. На Пятьдесят пятой улице он вновь решил пересечь город: вернулся на Вторую авеню, затем проследовал по Пятьдесят четвертой улице до Первой авеню и опять взял курс на запад, двигаясь по Пятьдесят третьей улице. К тому времени я уже не сомневался, что объект так и будет перемещаться зигзагами, пока не упрется в Бэттери-парк. И наверное, немного расслабился. Так или иначе, на Пятьдесят третьей улице он внезапно остановил такси, и я потерял его. – Сол покачал головой. – Он направлялся на встречу со своим убийцей. Чертово невезение.

Никогда прежде не слыхал, чтобы Сол чертыхался.

Вульф испустил тяжкий вздох:

– Это не твоя вина. Работой я удовлетворен. Теперь о девушке.

– Да, сэр. Ей двадцать три или двадцать четыре года, рост пять футов пять дюймов, вес сто восемнадцать фунтов, светло-коричневое пальто поверх рыжевато-коричневой шерстяной юбки или, возможно, платья, темно-коричневая шляпка с белым матерчатым цветком и коричневые туфли-лодочки с открытыми носками. Каштановые волосы и карие глаза, хотя тут я не уверен. Хорошая фигура и осанка, ходит непринужденно, но бедрами не виляет. Волосы послушные, тонкие. Лицо скорее овальное, чем круглое, с плавной линией скул. Черты лица правильные, не придраться, кожа белая, внешность привлекательная. Я почти все время видел ее со спины, так что о лице не смогу добавить ничего существенного. Те части ее лодыжек, что были мне видны, изящно перетекали в узкие щиколотки.

Вульф повернулся ко мне:

– Что скажешь, Арчи?

В любом другом месте, в любой другой компании я сумел бы потянуть время и пораскинуть мозгами. Увы, с Ниро Вульфом и Солом Пензером этот номер не прошел бы.

– Так и думал, – сказал я. – Ее зовут Эстер Ливси.

– Прекрасно. Это которая уехала в Коннектикут на выходные? С Нейлором знакома лишь шапочно и ничем не может помочь полиции Уэстпорта?

– Да, сэр.

– Пригласи к телефону мистера Кремера… или мистера Стеббинса.

Глава двадцать третья

Развернуть вполоборота кресло на колесиках и снять телефонную трубку – что может быть проще? Впрочем, иногда и самые простые задачи оказываются непосильными. Мне такой маневр не удался. Вместо этого я облизал верхнюю губу, потом нижнюю, затем зажал кончик языка между зубами и попробовал определить, с какой силой нужно сомкнуть челюсти, чтобы стало больно.

– Ну? – возмутился Вульф. – Что тебе мешает?

Кончик языка оказался на воле.

– Мне вдруг вспомнилось, – проговорил я, – знаменитое изречение Фердинанда Боуэна[8], прозвучавшее в Синг-Синге, когда его попросили приблизиться к электрическому стулу. Он пробормотал: «Мне невыносима сама идея». Не то чтобы я оказался в аналогичной ситуации, но у меня вовсе не возникает желания…

– Что же тут такого невыносимого?

– Мне нравится, как в волосах мисс Ливси сияет солнце.

– Пф-ф. Звони мистеру Стеббинсу.

– К тому же я, хоть и назвал вам имя, исходил из словесного портрета. Думаю, стоило бы для верности сначала показать девушку Солу, а уж потом бросать ее на растерзание копам.

– Нас не нанимали ловить убийцу мистера Нейлора. Я не стану оплачивать вашу с Солом поездку в Коннектикут.

– Вам и не придется. Он сможет взглянуть на нее в понедельник, в офисе «Нейлор – Керр».

– Было бы ошибкой скрывать полученные сведения от…

– Вы только послушайте себя! Помолчите минутку и просто прислушайтесь! – Мой голос окреп без всякого понуждения с моей стороны. – Одна из главных причин, побуждающих вас добывать сведения, состоит в том, чтобы не выдавать их копам, и вы отлично это знаете! Упрямство отнюдь вас не красит. Если даже вы сами позвоните Стеббинсу, чего не сделаете, ведь напрягаться вам вредно, я буду все отрицать. Мое опознание недостоверно. Под описание Сола отлично подходит герцогиня Бримстоунская, которая прибыла в эту страну как раз вовремя, чтобы…

– Арчи, – свирепо уставился на меня Вульф. – Эта девица приворожила тебя? Своими сладкими речами она пробудила в тебе безумную страсть?

– Да, сэр.

Это моментально привело его в чувство. Вульф откинулся в кресле, покивал сам себе, сложил губы колечком и издал шелестящий звук, означающий у него присвист.

– Сойдет и понедельник, – объявил он, отметая все прочие мнения, как дурацкие. – Я был поспешен в своих суждениях.

Вульф посмотрел на настенные часы: две минуты четвертого, самое время для вечерней сессии в кругу орхидей. Выбравшись из кресла, он застыл в положении стоя.

– Ты сможешь вернуться утром в понедельник, Сол, и отправиться в центр вместе с Арчи. А прямо сейчас… пойдем со мной в оранжерею. Хочу кое-что тебе посоветовать.

Они оба вышли: Сол направился к лестнице, Вульф – к своему лифту. Это напомнило мне, что я здорово запустил картотеку, куда вношу данные о всходах и цветении, а потому я открыл ящик стола и погрузился в разбор памяток от Теодора.

Глава двадцать четвертая

Положение с нехваткой сна тоже следовало выправить, и я наверстал упущенное в ту же субботнюю ночь. Но не настолько, как вообразил Вульф. Вскоре после того, как они с Солом удалились на крышу, мозг сообщил мне, что слишком взвинчен, чтобы заниматься картотекой цветения – растений, по крайней мере, – так что я вышел, взял машину и поехал на Двадцатую улицу поглядеть на тамошние «всходы».

Сержант Пэрли Стеббинс посчитал, что те несколько часов, пока я исполнял важную роль «последнего, кто видел убитого живым», не позволяют мне держать руку на пульсе следствия. Однако в участке меня терпели достаточно долго, чтобы я успел понять: оно не сильно продвинулось.

Конечно, кое-кто в полиции с радостью ухватился за шанс расколоть меня. Им было страшно интересно, откуда Вульф прознал, что Нейлор сел в такси на Пятьдесят третьей улице. Не кривя душой, я снова и снова повторял им, что ни при чем. Водителя такси еще не изловили, хотя номер машины, разумеется, привел полицию точно по адресу. Подвозивший Нейлора шофер уехал в Коннектикут на рыбалку, и за ним уже отправили людей. Оставалось уповать, что полицейские не застанут таксиста за прогулками вдоль берега речки в компании с Эстер Ливси.

Как раз из-за нее Вульф решил, что я лег спать раньше, чем на самом деле. В субботние вечера я зачастую вожу дам на хоккей и баскетбол, даже на боксерские матчи в Мэдисон-сквер-гарден, но в ту субботу все было иначе. После ужина я немного поработал в кабинете, а затем объявил, что хочу спать. Прихватив пончики, ежевичный джем и кувшин молока, я поднялся к себе, уселся в кресло и, ни в чем себе не отказывая, погрузился в раздумья.