Загадка золотого кинжала (сборник) - Лондон Джек Страница 29

Я тут же решил проверить эту свою мысль – и обнаружил, что был совершенно прав: все ящики были не заперты и все, кроме одного, легко выдвигались (а этот единственный почему-то застрял, его удалось выдвинуть лишь частично). Кроме того, ручки ящиков были засалены, как будто кто-то открывал их плохо вымытыми пальцами. Зная почти маниакальную приверженность моего друга к чистоте, я взял данное обстоятельство на заметку, чтобы при первой же возможности рассказать о нем Хемлоку, но – увы! – забыл это сделать. Вскоре, хотя и не прямо сейчас, вы увидите, как моя забывчивость отразилась на грядущих событиях…

Хотя мой друг заявил, что выходит «всего на несколько минут», его отсутствие затянулось. Уютно устроившись в кресле у огня, я незаметно задремал под мерный стук дождевых капель. Должно быть, все предшествующее навеяло мне странный сон: будто чьи-то ловкие руки скользят вдоль моего тела, прощупывая карманы. Разумеется, это был только сон: разве в доме Великого Сыщика возможно хоть что-то подобное наяву? Тем более что когда я открыл глаза, Великий Сыщик сидел по другую сторону камина, пристально уставясь на пляшущие в очаге языки огня.

– Вы так сладко спали, что жаль было вас будить, – с улыбкой ответил он, предупреждая мой вопрос.

– Как ваши успехи? – поинтересовался я, протирая глаза. – Уже напали на след?

– О да! Даже в большей степени, чем рассчитывал. И должен признать: этому успеху я во многом обязан вам!

До предела воодушевленный этими словами, я ждал продолжения – но напрасно: мой друг захлопнул записную книжку, спрятал ее в карман и более не произнес не слова. Что ж, мне следовало бы помнить, что скрытность является неотъемлемой частью натуры Хемлока Джонса.

Я рассказал ему о странном визите, но он только улыбнулся. А потом еще раз улыбнулся, когда я встал, собираясь идти домой.

– Будь вы женаты, – сказал он, – я бы посоветовал вам сперва взять одежную щетку и как следует почистить рукав. Потому что на нем остались короткие волоски от муфты – и как раз в том месте, в котором они должны быть, если мужчина прогуливается под руку с представительницей прекрасного пола, чьи изящные пальчики скрыты в меховой муфте. Котиковой, если не ошибаюсь…

– На сей раз вы дали маху, – возразил я. – Это мои собственные волосы. Перед тем как направиться к вам, я забежал в парикмахерскую – и моего рукава касалась не дамская муфта, а фартук мастера, который делал мне стрижку.

Хемлок слегка нахмурился, тем не менее проводил меня до дверей и – высокая честь, большая редкость! – подал мне пальто. При этом зачем-то ощупал его отвороты и карманы, а потом провел рукой от манжеты до плечевого шва. Но поскольку это точно происходило наяву, я предпочел не задавать моему гениальному другу лишних вопросов.

– Заглядывайте ко мне снова! – сказал он, дружески пожав мне руку на прощание.

– Всенепременно, Джонс! – с энтузиазмом воскликнул я. – Мне нужно только два перерыва по десять минут днем, чтобы наспех перекусить хотя бы сухой коркой, и четыре часа ночью, чтобы хоть немного подремать. А все остальное время я круглые сутки готов быть в вашем распоряжении!

– Нисколько не сомневаюсь, – ответил Великий Сыщик, и лицо его коротко озарила всегдашняя непроницаемая улыбка.

Тем не менее в следующие дни я ни разу не смог застать его дома. Правда, вскоре мне довелось встретить Хемлока Джонса возле своего собственного скромного жилища. Мой великий друг явно вел какое-то расследование, потому что был замаскирован: длиннополый ярко-синий фрак, полосатые брюки, огромный, как колесо, воротник, закрывающий пол-лица, высокий белый цилиндр – и бубен в руках. Великолепный камуфляж, в котором узнать Хемлока было решительно невозможно (у меня это получилось только потому, что таков был его всегдашний маскировочный костюм – и за долгие годы успел мне достаточно примелькаться). Разумеется, я, как у нас было заведено в таких случаях, прошел мимо, не поздоровавшись и даже не обернувшись, – чтобы не мешать моему другу идти по следу преступника.

И была еще одна встреча в Ист-Энде: выйдя из дома своей пациентки, жены налогового инспектора, я вдруг с изумлением обнаружил на улице Великого Сыщика не в его обычном камуфляже, а переодетым в нищего. Мой друг стоял напротив ломбарда и с великолепно разыгранной тоской смотрел сквозь стекло на витрину. С воодушевлением осознав, что Хемлок, видимо, и в самом деле следует подсказанному мною плану, я подмигнул ему (на что он никак не отреагировал) и подал милостыню (на что он тоже не отреагировал).

Через двое суток я получил от Великого Сыщика записку, приглашающую прийти к нему этим вечером. Нечего и говорить, что я последовал приглашению.

О ужас! Не знаю, какими словами поведать читателям об этой встрече – последней моей встрече с великим Хемлоком Джонсом! Надеюсь, вы извините меня, что прежде чем продолжить повествование, я сперва откинусь на спинку кресла, проверю свой пульс… дам ему успокоиться… Ну вот сейчас он более или менее ровный. Все, можно продолжать. Еще раз прошу прощения за вынужденную паузу.

Когда я вошел, мой великий друг стоял спиной к камину. Выражение его лица было таким, что я невольно остановился: лишь раз-другой за все годы нашего знакомства мне доводилось видеть нечто подобное. Передо мной был не человек, но некая квинтэссенция одновременно дедуктивного и индуктивного метода, лишенная всех свойств, присущих вещественному миру: жалости, слабости, дружеской привязанности, представлений о добре и зле… Овеществленная формула правосудия, его ледяной алгебраический символ! И действительно: моему помраченному взору вдруг показалось, что сквозь плоть Хемлока проступает исконная сущность Великого Сыщика, сердцевина, выточенная из твердого, до звона промороженного льда, – а все бренное вокруг этого стержня постепенно истаивает, отпадает, осыпается… и вот уже шляпа Великого сыщика начинает сползать с его головы… вот она едва удерживается на развесистых хрящах его могучих ушей…

Обойдя меня, Хемлок запер дверь. Затем подошел к окну, опустил ставню, запер и ее тоже. Придвинул к камину широкое кресло, чтобы никакой злоумышленник не мог проникнуть в комнату (или, если на то пошло, покинуть ее) через дымоход. А когда Великий Сыщик снова повернулся ко мне – в его руке был револьвер.

Я понимающе кивнул, без слов одобряя все принимаемые Джонсом меры предосторожности. И вдруг заметил, что дуло смотрит мне в лоб, а курок взведен.

– Выкладывайте портсигар, – сказал мой друг абсолютно ледяным голосом.

– Я не получил его, Хемлок, – ответил я с совершенно искренним удивлением. – Вы что, отправили мне найденный портсигар посылкой? Когда – сегодня?

– Иного ответа я от вас и не ждал. – Великий Сыщик горько улыбнулся, но, к моему облегчению, все же опустил револьвер. – Что ж, придется вам предстать под обстрелом еще более убийственного оружия: моей логики. И уж поверьте – лучше бы я разрядил в вас весь барабан. Итак, приготовьтесь выслушать доказательства вашей вины по законам дедукции и индукции.

– Но, Хемлок! – ахнул я, – Не считаете же вы на самом деле, что…

– Молчать! – взревел он. – Сесть!

Я повиновался обоим приказам.

– Вы сейчас сами изобличите себя, – безжалостно продолжал мой друг. – Человек, многие годы изучавший мои методы, восхвалявший их, аплодировавший им, не может поступить иначе. Вспомните ваши слова в тот миг, когда впервые увидели этот портсигар! «Замечательная вещица! Хотел бы я иметь такую же…» Подтверждаете?!

– Да, но…

– Никаких «но»! Это был ваш первый шаг к преступлению. Логическая цепочка «хотел бы я иметь такую же…» – «да, я хочу иметь такую же вещицу» – «как мне надо действовать, чтобы заполучить именно эту вещицу?» совершенно безупречна. Вы согласны? Молчать! Но мой метод, как вам известно, стремится к совершенству – и я задумался. Да, всего сказанного достаточно, чтобы обвинить вас в краже. Но ваше восхищение моими методами – чувство при данных обстоятельствах поистине нечестивое! – заставило меня предположить еще один мотив. Расшифровать его опять-таки помогли вы сами. Дело не только в желании похитить драгоценную вещицу. Вы курите сигары.