Агата Кристи - Загадка Ситтафорда Страница 3

— У… Б… И… И… С… Т… В… О… Миссис Уиллет вскрикнула и отдернула от стола руки:

— Это ужасно! Я больше не хочу!

Раздался голос мистера Дюка. Он задал вопрос:

— Вы хотите сказать, что капитан Тревильян убит?

Едва он произнес последнее слово, как тут же последовал ответ. Стол качнулся так сильно, что чуть не опрокинулся. Только один раз.

— Да.

— Знаете ли, — сказал Ронни, убирая руки со стола, — по-моему, это глупые шутки. — Голос у него дрожал.

— Зажгите свет, — попросил мистер Рикрофт. Майор Барнэби встал и зажег свет. Все сидели с бледными вытянутыми лицами и недоуменно смотрели друг на друга, не зная, что сказать.

— Все это, конечно, чушь, — неловко усмехнувшись, произнес Ронни.

— Глупость, бессмыслица, — сказала миссис Уиллет. — Нельзя устраивать такие шутки.

— О смерти… — сказала Виолетта. — Нет, нет, это не для меня.

— Я не толкал, — сказал Ронни, чувствуя немой упрек в свой адрес. — Клянусь.

— То же самое могу сказать я, — присоединился мистер Дюк. — А вы, мистер Рикрофт?

— Никоим образом, — вкрадчиво произнес мистер Рикрофт.

— Ну уж не думаете же вы, что я способен устраивать подобные шутки? — прорычал майор Барнэби. — Возмутительное безобразие.

— Виолетта, дорогая…

— Нет, нет, мама. Ни в коем случае. Я бы никогда не могла себе такое позволить.

Девушка чуть не плакала.

Все были смущены. Веселье сменилось неожиданным унынием.

Майор Барнэби резко отодвинул стул, подошел к окну и приоткрыл занавесь. Он стоял ко всем спиной.

— Двадцать пять минут шестого, — сказал мистер Рикрофт, взглянув на стенные часы. Он сверил их со своими, и все как-то ощутили значительность момента.

— Ну-с, — произнесла миссис Уиллет с напускной веселостью, — я думаю, нам надо выпить по коктейлю. Нажмите кнопку, мистер Гарфилд.

Внесли все необходимое для коктейлей. Ронни доверили их смешивать. Атмосфера немного разрядилась.

— Итак, — сказал Ронни, поднимая стакан, — выпьем!

Остальные присоединились. Все, за исключением молчаливой фигуры у окна.

— Майор Барнэби! Ваш коктейль.

Майор вздрогнул, медленно повернулся.

— Спасибо, миссис Уиллет. Не буду. — Он еще раз посмотрел в окно, в темноту, затем вернулся к сидящим у камина:

— Премного благодарен за приятное времяпрепровождение. Спокойной ночи.

— Неужели вы собрались уходить?

— Боюсь, что надо.

— Так рано, да еще в такой вечер!

— Простите, миссис Уиллет.., но это необходимо. Вот если бы телефон…

— Телефон?

— Да.., если говорить прямо, я.., мне бы хотелось.., надо бы удостовериться, что с Джо Тревильяном все в порядке. Естественно, я не верю этой дурацкой чепухе, глупое суеверие и так далее… Но все-таки…

— Но ведь во всем Ситтафорде нет телефонов, вам неоткуда здесь позвонить.

— Вот именно. Раз нет телефонов, то и приходится отправляться.

— Отправляться!.. Да ни одна машина не пройдет по такой дороге! Элмер не поедет в такую погоду.

Элмер был единственным обладателем автомобиля в округе. У него был старый «форд». Его нанимали за довольно высокую плату те, кому нужно было добраться до Экземптона.

— Нет, нет, никаких машин, миссис Уиллет. Я на своих двоих.

Все зашумели.

— Майор Барнэби, это же невозможно! Вы сами говорили, что вот-вот пойдет снег.

— Это через час-полтора. Доберусь, ничего страшного.

— Да что вы! Мы вас никуда не пустим.

Миссис Уиллет не на шутку встревожилась и расстроилась.

Доводы и уговоры не помогли. Майор Барнэби был неколебим, как скала. Он был упрям, и, если уж принимал решение, никакие силы не могли заставить изменить его.

Он решил пойти пешком в Экземптон и убедиться, что его друг цел и невредим. И он повторил это чуть не десять раз.

В конце концов, им пришлось уступить. Он надел свою шинель, зажег штормовой фонарь и шагнул в ночь.

— Забегу домой за фляжкой, — бодро сказал он, — а потом прямиком туда. Тревильян оставит меня на ночь. Уверен, напрасно переполошились. Наверняка все в порядке. Не волнуйтесь, миссис Уиллет, снег не снег, я там буду через два часа. Спокойной ночи.

Он ушел. Остальные вернулись к огню.

Рикрофт посмотрел на небо.

— А снег все-таки собираете я, — пробурчал он мистеру Дюку. — И пойдет он гораздо раньше, чем майор доберется до Экземптона. Дай Бог чтобы все с ним было в порядке.

Дюк нахмурился.

— Да, да. Чувствую, надо было мне пойти с ним. Кому-то надо было с ним пойти.

— Я так боюсь, Виолетта, — сказала миссис Уиллет. — Чтобы я еще когда-нибудь занялась этой ерундой! Боже мой, а если майор Барнэби провалится в сугроб или замерзнет! В его возрасте неразумно так поступать. А с капитаном Тревильяном наверняка ничего не случилось.

И словно эхо все подтвердили:

— Наверняка.

Но и теперь они продолжали чувствовать некоторую неловкость. А если все-таки что-то случилось с капитаном Тревильяном?

Если…

Глава 3

Пять — пять двадцать

Два с половиной часа спустя, почти в восемь часов, майор Барнэби, со штормовым фонарем в руках, наклонив голову навстречу слепящей метели, пробился к дорожке, ведущей к дверям «Орешников», маленького дома, который снимал капитан Тревильян.

Примерно с час назад огромными белыми хлопьями повалил снег. Майор Барнэби запыхался — это была тяжелая одышка вконец утомленного человека. От холода он окоченел. Потопав ногами и отдышавшись со свистом, он приложил несгибающийся палец к кнопке.

Раздался пронзительный звонок.

Барнэби подождал. Прошло несколько минут, никто не ответил. Он снова нажал кнопку.

Опять никаких признаков жизни.

Барнэби в третий раз позвонил. На этот раз, не отрывая пальца от кнопки.

Звонок звенел, а в доме все никто не отзывался.

На двери висело кольцо. Майор забарабанил им, загрохотал.

В маленьком доме сохранялась гробовая тишина.

Майор задумался, потоптался в нерешительности, потом медленно отправился за калитку. Он вышел на дорогу, которая привела его в Экземптон. Сотня ярдов, и он у небольшого полицейского участка.

Минутное колебание, наконец он решился и вошел.

Констебль Грейвз, прекрасно знавший майора, привстал от изумления.

— Господи, сэр, в такое время!

— Вот что, — перебил его Барнэби. — Я стучал и звонил капитану, но в доме никто не отозвался.

— Ничего удивительного, сегодня пятница. Уж не хотите ли вы сказать, что в такой вечер пришли из Ситтафорда? — спросил Грейвз, хорошо знавший привычки друзей. — Конечно, капитан и не думал вас ждать.

— Ждал он меня или нет, я пришел, — вспылил Барнэби. — И, как уже сообщил, не мог попасть в дом. Звонил, стучал — никто не отвечает.

Какая-то тревога, казалось, передалась и полицейскому.

— Странно, — нахмурился он.

— Конечно, странно, — подтвердил Барнэби.

— Я думаю, вряд ли он ушел куда-нибудь в такой вечер.

— Конечно, вряд ли ушел.

— Действительно странно, — снова сказал Грейвз. Барнэби раздражала его медлительность.

— Вы собираетесь что-нибудь предпринять? — резко спросил он.

— Что-нибудь предпринять?

— Да, что-нибудь предпринять.

Полицейский задумался:

— Вы полагаете, с ним что-то стряслось? — Лицо его прояснилось. — Попробую позвонить.

Телефон был у него под рукой, он снял трубку и назвал номер.

Но и на телефонный звонок, как и на звонок в дверь, капитан не отвечал.

— Похоже, с ним все-таки что-то стряслось, — сказал он, положив трубку. — И совершенно один в доме. Надо бы захватить с собой доктора Уоррена.

Дом доктора Уоррена был в двух шагах от полицейского участка. Доктор с женой только сел обедать и не очень-то обрадовался вызову. Однако, поворчав, согласился отправиться с ними, надел старую шинель, сапоги и замотал шею вязаным шарфом.

Снегопад продолжался.

— Чертова погода! — бурчал доктор. — И что это вообще за сумасбродство! Тревильян здоров как бык. Никогда ни на что не жаловался.

Барнэби молчал.

Добравшись до «Орешников», они снова звонили, стучали, но ничего не добились.

Тогда доктор предложил подойти к дому с другой стороны, к одному из окон:

— Легче взломать, чем дверь.

Грейвз согласился, и они зашли с тыла. По дороге они попытались открыть боковую дверь, но она тоже была заперта, и они прошли на заснеженную лужайку под окнами. Вдруг Уоррен изумленно вскрикнул:

— Окно кабинета открыто!

И верно, окно, французское окно[6], было открыто. Свет из комнаты падал тонким желтым лучом. Кому придет в голову открывать окно в такой вечер? Они ускорили шаг.

Трое мужчин одновременно достигли окна. Барнэби зашел первым, констебль — следом за ним.

Войдя, они так и замерли, а бывший солдат издал какой-то сдавленный звук. В следующий момент рядом был Уоррен и увидел то, что видели они.

Капитан Тревильян лежал на полу лицом вниз. Руки широко раскинуты. Комната была в беспорядке: ящики бюро выдвинуты, бумаги разбросаны по полу. Окно было расщеплено в том месте, где его взламывали, у замка. Около капитана Тревильяна лежал рулон зеленого сукна дюйма два толщиной.