Рекс Стаут - Смерть там еще не побывала Страница 3

— И давно ты стал майором? — поинтересовался он.

— Три дня назад. — Я не мог оторвать от него взгляда. Не верил собственным глазам. — Меня повысили благодаря умению вести себя за столом. Теодор сказал мне, что вы собираетесь вступить в армию. Разрешите спросить: в каком качестве?

Вулф положил в рот очередной чернослив. Выплюнув косточку, ответил:

— В качестве солдата.

— В пехоту? В десантные войска? Решили стать одним из коммандос? Или водить джип?..

— Хватит, Арчи! — Тон у него был резким, а взгляд злым. Он положил ложку. — Я намерен убить нескольких немцев. В восемнадцатом году я убил мало. По какой причине ты оказался здесь? Думаю, тебе дали отпуск перед отправкой за океан, и я сожалею, что ты приехал. Я хорошо понимаю, какие трудности меня ожидают, но не желаю слышать от тебя никаких возражений. Мне они известны гораздо лучше, чем тебе. Я сожалею, что ты приехал, потому что как раз сейчас я пытаюсь научиться отказу от собственных привычек, а твоё присутствие только усложнит дело. Поздравляю с повышением в чине. Если ты останешься на ужин…

— Нет, спасибо, — вежливо отозвался я. — У меня назначено свидание. Но спать я буду, если вы не возражаете, у себя в постели. Постараюсь не раздражать вас.

— Мы с Фрицем ложимся спать ровно в девять.

— Хорошо. Я сниму обувь внизу. Премного благодарен за заколотого тельца. Извиняюсь также, что стёр пыль со своего стола и стула. Побоялся испачкать форму. У меня отпуск на две недели.

— Надеюсь, Арчи, ты понимаешь…

Я вышел, не дослушав его. Если бы я хоть на секунду задержался, то взорвался бы и в результате остался без крыши над головой.

Глава 4

На углу размещалась закусочная «У Сэма», куда я и пошёл. Прежде всего я позвонил полковнику Райдеру, доложил, что прибыл и приступил к выполнению задания, а затем сел за столик, заказав тушёное мясо и два стакана молока.

Пока я ел, я размышлял над сложившейся ситуацией. Она была не только сложной, но и, вполне возможно, безвыходной. Мне было совершенно ясно, что произошло: Вулф на некоторое время спрятал свои мозги в комод. Он не хотел ими шевелить, потому что в этом состояла привычная ему работа, в то время как находиться на диете, выходить ежедневно из дома, идти быстрым шагом, готовясь прикончить с десяток немцев, было для него актом героическим. Мысль об этом настолько запала ему в душу, да ещё учитывая его упрямство, что разубедить его представлялось мне делом безнадёжным. Придя к такому выводу, мне следовало бы забыть о нём и, забрав свои чемоданы, направиться на Гавернорс-Айленд, если бы не две вещи: во-первых, я уверил генерала, что знаю, как справиться с Вулфом, и, во-вторых, похоже было, что он, если я его не оставлю, сначала прикончит самого себя. Если бы хоть одна клеточка его мозга была в рабочем состоянии… Нет, об этом нечего и мечтать.

Я хотел было искать помощи либо у Марко Вукчича, либо у Раймонда Плена, у Льюиса Хьюита или даже у инспектора Кремера, но сразу сообразил, что это ничего не даст. От любой попытки уговорить или убедить Вулф станет только более упрямым, поскольку не желает мыслить. Единственное, что можно сделать, — это устроить так, чтобы заработал его мозг. Из личного опыта я знал, насколько это трудно, а ведь прежде он никогда не бывал в таком состоянии, как нынче. Более того, помехой служило и моё двухмесячное отсутствие, ибо я понятия не имел, кто к нам обращался или пытался обратиться и какие события имели место.

Что мне ещё оставалось? Расплатившись, я снова подошёл к телефону и позвонил инспектору Кремеру. Я думал, что ты в армии, сказал он. Я тоже так думал, ответил я и спросил: нет ли у них каких-либо интересных преступлений, убийств, грабежей или даже пропавших людей?

Мои расспросы окончились ничем. Либо у них и вправду не было ничего интересного, либо он не захотел мне говорить. Я вышел на улицу и остановил такси. Было холодно, чертовски холодно для середины марта, падал снег, а я был без пальто. Поскольку больше делать было нечего, я влез в такси и велел шофёру отвезти меня по адресу: Барнум-стрит, 316. Я ни на что не надеялся, решив искать иголку в стоге сена.

Снаружи этот дом ничем не отличался, ничто не свидетельствовало о том, какие странные личности его населяют. Это было самое ординарное четырёхэтажное строение из облезлого кирпича, что когда-то служило пристанищем для целой семьи, а во времена моего появления на свет божий было переделано в отдельные квартиры с вестибюлем, оборудованным почтовыми ящиками и звонками. Одна из табличек гласила: «Перл Чак», а пониже мелкими буквами: «Эймори». Я нажал кнопку, услышал, как щёлкнул замок, распахнул дверь и очутился в холле, когда дверь в глубине внезапно открылась, и на пороге появилась старушка. За вычетом кожи и костей, она весила, наверное, не больше двадцати фунтов. Спустившиеся со лба пряди седых волос падали на её пронзительные тёмные глаза, но я не сомневался в том, что она отлично видит.

— Что вам угодно? — рявкнула она, когда я ещё не дошёл до неё.

Я постарался улыбнуться.

— Мне хотелось бы видеть…

— Она прислала вас! Я так и знала! А я-то подумала, что это она. Она нередко проделывает этот фокус. Выходит и звонит в звонок, полагая, что я её не подозреваю. Она хочет сказать мне, что считает, будто я убила её мать. Я знаю, чего она хочет! Если она ещё хоть раз скажет мне это, я заставлю полицию её арестовать! Можете так ей и передать! Хоть сейчас! Поднимитесь и скажите!

Она отпрянула и попыталась закрыть дверь. Я сунул ногу в щель.

— Минуточку, леди! Я поднимусь и передам ей всё, что вам будет угодно. Вы имеете в виду мисс Эймори? Эйн Эймори?

— Энн? Мою внучку? — Чёрные глаза уставились на меня сквозь сетку седых волос. — Конечно, нет! Вы не дурачите меня…

— Разумеется, нет, миссис Чак, вы меня не дослушали. Мне нужна ваша внучка, вот и всё. Я пришёл повидать Энн. Она…

— Я вам не верю! — снова рявкнула она и захлопнула дверь.

Я мог бы помешать ей, но мне показалось неверным так поступать в данных обстоятельствах, и, кроме того, я услышал наверху шум. Сразу после того, как дверь захлопнулась, кто-то зашагал вниз, и, когда я подошёл к лестнице, там уже стоял молодой человек. Он явно собирался что-то сказать, но, увидев форму, передумал.

— Ой! — удивился он. — Армия? А я было решил…

И умолк, не сводя с меня глаз. Что касается одежды, то он определённо выглядел неряшливым под ярким светом лампы, но в остальном неплохо смотрелся бы в качестве защитника в футбольной команде. Впрочем, нет, для этого он, пожалуй, маловато весил.

— В данное время я не при исполнении обязанностей, — откликнулся я. — А кого вы ждали? Военно-морской флот?

Он засмеялся.

— Просто я хотел сказать, что не ожидал увидеть здесь армейского офицера. Я слышал, что вы хотите видеть мисс Эймори, но не знал, что она знакома с армейскими офицерами.

— А вы знакомы с мисс Эймори?

— Конечно, знаком. Я ведь здесь живу. Двумя пролётами выше. — Он протянул руку. — Меня зовут Леон Фьюри.

— А меня — Арчи Гудвин. — Мы пожали друг другу руки. — Вам случайно неизвестно, дома ли мисс Эймори?

— Она на крыше. А вы тот самый Арчи Гудвин, который работает на Ниро Вулфа?

— Работал. А теперь надел форму. Что делает мисс Эймори…

— Кто там, Леон? Приведите его сюда! — распорядился сверху густой хриплый бас. Необходимо было посмотреть на его обладателя, прежде чем решить, мужчина это или женщина.

Молодой человек поднял голову, а когда снова посмотрел на меня, на его лице появилась ухмылка. Похоже, что он считал её завораживающей или даже очаровательной. В женском клубе за него проголосовали бы единогласно. Он подошёл ко мне ближе и понизил голос:

— Вы, наверное, понимаете, что попали в дом, где все ведут друг за другом тайное наблюдение? Мой совет — бежать. Я передам мисс Эймори…

— Леон! — снова раздался хриплый бас. — Приведите его сюда!

— Мне хотелось бы поговорить с мисс Эймори, — сказал я, намереваясь обойти Леона, но он, по-мужски пожав плечами, пошёл вверх, а я за ним.

Одним пролётом выше у открытой двери стояла обладательница трубного голоса. На ней было коричневое шерстяное платье времён вступления в должность президента Маккинли; таким образом, вопрос, мужчина это или женщина, оказался решён. Однако по своей комплекции она вполне могла играть в бейсбол в одной команде с Леоном. И стояла она по стойке «смирно» куда лучше, чем я.

— Кто это? — спросила она, когда мы появились на площадке. — Я вас не знаю.

Леон назвал её «мисс Лидс» и проинформировал, что я Арчи Гудвин, бывший помощник Ниро Вулфа, а ныне майор Гудвин армии Соединённых Штатов, но я не понял, услышала ли она его, потому что, повернувшись к нам спиной, она зашагала к себе в квартиру, ни на секунду не усомнившись, что мы последуем за ней. Гостиная, куда она нас привела, была заставлена мебелью периода детства Маккинли. Я сел, как она мне приказала, и огляделся. В центре комнаты стоял стол с мраморной крышкой, на котором лежал, распластав крылья, мёртвый ястреб. Не чучело, а именно мёртвый ястреб. Наверное, я так посмотрел на него, что она сказала: