Эллери Квин - Последний удар Страница 3

Себастьян опустился в моррисовское кресло[2]. Доктор Холл сердито смотрел на него. Таинственная дверь открылась, и миссис Холл позвала мужа.

Джон разглядел за дверью Клер, лежащую на кровати, как труп, но скулящую, как собака. Дверь закрылась снова.

— Решайте скорее, мистер Себастьян. Мне приступать или нет?

— Да, — пробормотал издатель. — Вы сделаете все возможное, доктор?

— Вы должны понимать, мистер Себастьян, что ваша жена в крайне серьезном состоянии.

— Понимаю. Ради бога, идите к ней!

Минуты казались веками.

Сначала Себастьян думал, что, если крики не прекратятся, его голова взорвется. Но когда крики смолкли, он стал молиться, чтобы они зазвучали вновь.

Мысли путались у него в голове. Джон видел все сквозь туманную пелену: поникший каучуконос, хромолитографию какого-то бородача над камином, дорожку с бахромой из шариков на пианино, стереоскоп с коробкой видов на столе, зеленые портьеры, скрывающие темную прихожую. Один раз он встал с кресла, чтобы поправить рамку с гибсоновской гравюрой, так как больше не мог видеть ее покосившейся. На стенах висели и другие гравюры — репродукции Фредерика Ремингтона, оранжевые сцены перестрелок на Диком Западе. Но, отвернувшись, Себастьян тут же позабыл, что они изображают.

Затем, словно видение, возник доктор Холл. Он вышел бесшумными шажками, потягивая чай и глядя на Себастьяна поверх ободка чашки. На его халате виднелись длинные красные полосы, как будто он в спешке вытирал о него руки.

Джон уставился на полосы как завороженный.

— У вас сын, сэр, — сообщил врач. — Родился в час ноль девять ночи. Поздравляю.

— В час ноль девять, — повторил Себастьян. — Какой сегодня день, доктор?

— Уже пятница, 6 января. — Доктор Холл говорил бодро, но его усталые карие глаза смотрели настороженно. — Ребенок весит очень мало, мистер Себастьян, по-моему, всего около четырех фунтов.

— Где находится этот дом? — пробормотал издатель.

— На окраине Маунт-Кидрона, неподалеку от Пелем-Мэнора. Четыре фунта не так уж плохо для родившегося преждевременно, и малыш крепок, как доллар. Как только все закончится, мистер Себастьян, я должен буду осмотреть вас.

— Маунт-Кидрон... — Себастьян оторвал взгляд от окровавленного халата. — А моя жена?

— При данных обстоятельствах я вынужден говорить откровенно. Состояние вашей жены критическое. Фактически... Но, сэр, я сделаю все, что могу.

— Да, — с трудом вымолвил Себастьян.

— Вам также следует знать, сэр, что она собирается родить еще одного ребенка.

— Что? — хрипло произнес издатель. — Что вы сказали?

— Понимаете, первые роды ослабили ее до крайней степени. Вторые... — Маленький доктор покачал головой — его рыжие волосы, казалось, вот-вот разлетятся во все стороны. — Лучше отдохните, пока я займусь вашей женой. Допейте чай.

— Но это убьет ее! — Себастьян поднялся, дернув воротник рубашки; казалось, он готов испепелить доктора взглядом.

— Будем надеяться, что нет, мистер Себастьян.

— Удалите ребенка! Пусть он умрет, только спасите ей жизнь!

— При состоянии вашей жены хирургическое вмешательство почти наверняка станет роковым. Кроме того, ребенок родится естественным путем.

— Я хочу видеть жену!

Доктор Холл устремил на Джона печальные карие глаза.

— Мистер Себастьян, она не хочет вас видеть.

И он снова удалился.

Себастьян упал в кресло, хватаясь за подлокотники и не чувствуя, что горячий чай проливается ему на ногу из чашки, которую врач сунул ему в руку.

Близнец...

Будь он проклят!

«Она не хочет вас видеть...»

Чашка выскользнула из руки Себастьяна и разбилась о выступ камина, выплеснув жидкость в огонь, который яростно зашипел.

Но Джон слышал только упреки совести. Он сидел, стиснув в отчаянии кулаки и сгорбившись под тяжестью своей вины.

Себастьян поднял голову.

— Ну? — резко осведомился он.

Бесполая невзрачная фигура миссис Холл оставалась у закрытой двери; ее тонкие губы были едва видны, а пальцы так крепко стискивали ручку голубой фарфоровой чашки, что казались совсем белыми.

Доктор Холл медленно подошел к человеку в кресле. Он снял халат, оставшись в рубашке с закатанными выше локтей рукавами. Его веснушчатые руки были сморщенными и побелевшими, как будто он долго мыл их, очищая от смерти.

— Ну? — повторил Себастьян, повысив голос.

— Мистер Себастьян... — Маленький доктор сделал паузу. — Второй мальчик — однояйцевый близнец — родился в два семнадцать ночи...

— Это не важно! Как моя жена?

— Очень сожалею, сэр. Она скончалась.

Последовало молчание.

— Если хотите ее видеть...

Себастьян покачал головой.

— Тогда если хотите взглянуть на малышей...

— Нет! — Издатель поднялся. Его лицо окаменело. — Сколько сейчас времени?

Доктор Холл достал из жилетного кармана никелированные часы.

— Две минуты пятого. — Он откашлялся. — Мистер Себастьян...

— Если вы заботитесь о гонораре, назовите сумму, и я выпишу чек.

— Нет-нет, сэр, дело не в том, что...

— Вы выписали свидетельство о смерти?

— Еще нет. Сэр...

— Пожалуйста, сделайте это. Я позабочусь, чтобы из похоронного бюро сюда приехали как можно скорее. Что касается ребенка, должен просить вас и миссис Холл позаботиться о нем, пока я не смогу его забрать. Врач миссис Себастьян, несомненно, пришлет медсестру для перевоза ребенка в Рай.

— Ребенка? — Доктор Холл быстро заморгал. — Вы, конечно, имеете в виду детей?

— Я сказал «ребенка». Того, который родился первым.

— Но, сэр...

— Моя жена подарила мне только одного сына, доктор. Второй ребенок убил ее, и он никогда не будет моим сыном. Я не желаю иметь с ним ничего общего. Фактически мне будет трудно даже с первым... — Он отвернулся.

Врач обменялся взглядами с женой.

— Вы не можете говорить это так серьезно, мистер Себастьян.

— Где я могу взять напрокат или купить сани и лошадь?

— Неужели вы без всяких угрызений совести отвернетесь от вашей плоти и крови, сэр?

— Вы не понимаете, — с раздражением произнес издатель. — Маленький монстр убил мою жену.

Доктор молчал. Миссис Холл беспокойно шевельнулась у двери.

— Вы должны принять решение относительно... второго ребенка, — заговорил наконец врач. — Что вы намерены с ним делать?

— Я буду оплачивать вам его содержание, пока мои поверенные не поместят его куда-нибудь. Конечно, если это для вас затруднительно...

— Что вы, нисколько, — быстро сказала миссис Холл.

— Да, — подхватил ее муж. — Возможно, это рука Провидения, мистер Себастьян. У нас с женой никогда не было детей, и это было большим несчастьем. Если кончина миссис Себастьян побуждает вас взять только сына, который родился первым...

— Вы имеете в виду, доктор, что хотели бы оставить себе второго ребенка?

— Если вы отдадите его нам.

Себастьян с горечью махнул рукой.

— Он ваш. Может быть, он принесет вам больше удачи, чем мне.

Миссис Холл негромко вскрикнула и тихо, как мышка, скрылась в соседней комнате.

— Но все должно быть оформлено по закону, — продолжал доктор Холл. — Чтобы вы не могли передумать. Это было бы слишком жестоко. Вы понимаете меня, сэр? Вы должны предоставить нам документы.

— Вы их получите. Я даже создам для ребенка трастовый фонд. При первой же возможности, доктор, поговорю об этом с моими поверенными.

— Благодарю вас, мистер Себастьян. От своего имени и от имени миссис Холл.

— Не стоит благодарности, — сухо отозвался Себастьян. Внезапно он пошатнулся и ухватился за спинку кресла.

— Мистер Себастьян! — Доктор шагнул вперед.

— Нет-нет, со мной все в порядке. Просто закружилась голова...

— Вам лучше прилечь, сэр.

— Нет. — Издатель выпрямился. — Вы не ответили на мой вопрос. Где я могу раздобыть сани?

— Возможно, это к лучшему, — пробормотал доктор Холл. — Около мили вверх по почтовой дороге...

— Мистер Себастьян, пришел мистер Манси, — плачущим голосом доложила пожилая служанка. — Вы не должны ни с кем видеться, сэр. Если бы вы позволили нам вызвать доктора...

— Перестаньте причитать и позовите Манси, — отозвался с кровати Себастьян.

Была вторая половина среды, 11 января 1905 года. С широкой кровати с пологом на четырех столбиках, где лежал Джон Себастьян, можно было видеть волны, заливающие пляж Рая, такие же холодные, как холод, который ощущал Джон, и который ощущала бы Клер, если бы могла что-то чувствовать...

— Ну, мистер Себастьян... — произнес дружелюбный голос.

— Входите и садитесь, Манси.

— Мне сказали, что вы больны, мистер Себастьян. — Адвокат сел возле кровати. — В этом нет преувеличения. Выглядите вы скверно.