Эрл Гарднер - Дело застенчивой подзащитной Страница 3

– Отлично, – ответил доктор Денэйр с явным облегчением. – Я официально заявляю, что существует некоторая вероятность, весьма незначительная с математической точки зрения, пожалуй даже исчезающе малая, но тем не менее вполне реальная, что признание моей пациентки может оказаться плодом воображения и вызвано лишь воздействием наркотика.

– В таком случае, – ответил Мейсон, – учитывая все обстоятельства, лучше всего начать тихое, негласное расследование…

– И, – подхватил доктор Денэйр, – поскольку в этих делах я являюсь сущим профаном и лицом абсолютно некомпетентным, то провести расследование я хотел бы поручить тебе.

Мейсон понимающе ухмыльнулся:

– Разумеется, Берт, у нас нет таких возможностей, как у полиции. Нам придется действовать консервативными, традиционными методами, что существенно замедлит ход дела. Более того, мы не можем рисковать, задавая вопросы, которые могут возбудить подозрения и привести к неприятностям, избежать которых мы как раз и намереваемся. Не так ли?

– Это точно, – согласился доктор Денэйр. – Но я всецело доверяюсь тебе и поручаю все дело на твое усмотрение.

– Медсестра присутствовала при твоем испытании? – спросил Мейсон.

– Да, конечно.

– Кто из них?

– Эльза Клифтон. Ты ее знаешь? Высокая, сероглазая брюнетка, которая…

– Да, мы встречались.

– Я в ней не уверен.

– Не исключена возможность, что она может проболтаться об услышанном?

– Не знаю.

– Я хочу уточнить, – сказал Мейсон, – какой курс лечения прописывается пациенту, признавшемуся в убийстве?

– Ты имеешь в виду конкретно Надин Фарр?

Мейсон кивнул.

– Надин Фарр, – ответил доктор Денэйр, – страдает от комплекса вины. Тот факт, что ее преступление, если тебе угодно это так именовать…

– Традиционно в наших кругах убийство считается преступлением, – мягко сказал Мейсон.

– Не забывай, – возразил доктор Денэйр, – что мы не знаем всех сопутствующих обстоятельств. Может быть, там есть и смягчающие вину. Мы вообще не знаем всех фактов. Нам известно только одно лишь голословное утверждение, сделанное этой юной особой. Если точнее, она чувствует, что согрешила, что избежала наказания и что это неправильно. У нее, следовательно, появляется желание покарать саму себя. Она жаждет искупления. У молодой, эмоционально неустойчивой женщины с чувствительной психикой все это может привести к очень серьезным последствиям. И прежде всего ей необходимо кому-то признаться, исповедаться. Подсознательно она это понимает. Вполне вероятно, именно поэтому она согласилась на испытание сывороткой правды. Первое, что я намерен сделать в качестве лечения, это дать ей возможность признаться мне уже в ясном сознании. А уж затем я намерен привести ее к тебе, чтобы она повторила свое признание здесь.

– Здесь?

Доктор Денэйр кивнул.

– Мне, конечно, – заметил Мейсон, – нет нужды напоминать тебе, Берт, что с точки зрения закона мы играем с огнем, сидя на бочке с порохом.

– Я знаю, но я должен попытаться помочь своему клиенту. Это – фундамент моего врачебного кредо.

– А я пытаюсь помочь своим клиентам, – отпарировал Мейсон. – Это – краеугольный камень кредо адвоката.

Наступила тишина, длившаяся несколько мгновений.

– Ладно, – сказал наконец доктор Денэйр. – Я твой клиент. Что ты мне посоветуешь?

– Я повторю свой совет: мы должны расследовать факты и сделать это крайне осторожно.

– Прекрасно, – заявил доктор Денэйр. – Скоро увидимся. Я приведу ее в твой офис завтра в половине десятого.

– Слушай, а что там с этим дядей Мошером, которого она упоминала? – спросил Мейсон. – Кажется, ты знал его?

– Я знал кое-что о нем. Какой-то дальний родственник Надин. Дядей ей, в сущности, он не был, но она наносила ему визиты вежливости по его же настоянию. Во время его последней болезни Надин была у него в доме. Мошер Хигли умер около трех месяцев назад. Доктор сделал заключение, что смерть наступила вследствие коронарного тромбоза.

– Вскрытия не было?

– Не было. Его просто похоронили.

– Забальзамированного?

– Естественно.

– В таком случае, – прокомментировал Мейсон, – вырисовывается весьма занятная проблема. Если в качестве яда использовался цианистый калий, то, как ты понимаешь, бальзамирование уже уничтожило все его следы. Если только не будет получено независимое доказательство того, что дядю Мошера отравили, если только не будет найдена бутылочка с ядом или же показания юной леди не будут подтверждены тем или иным способом, у нас просто нет состава преступления. Невозможно выдвинуть обвинение.

– А раз нет обвинения, – подхватил доктор Денэйр, – то не имеет никакого смысла информировать обо всем этом полицию?

– Я этого не говорил, – поспешил сказать Мейсон.

– Что ж, будем считать, что это моя интерпретация того, что ты сказал.

– Вот этого не надо, – твердо сказал Мейсон. – Я всего лишь указываю на некоторые существенные факты. Ты хочешь, чтобы я расследовал дело. Я берусь за это. Если все обернется так, что использованный яд был цианидом и что тело покойного было забальзамировано, то может оказаться, что власти не смогут выдвинуть обвинение. И если при таких обстоятельствах тебе придется заявить окружному прокурору о том, что эмоционально неустойчивая юная леди, находясь под влиянием наркотиков, призналась в совершении преступления такого рода, что невозможно выдвинуть обвинения, да к тому же все это так называемое признание может быть вызвано лишь галлюцинациями одурманенного наркотиками разума, то окружной прокурор проводит тебя до дверей, посоветует тебе поскорее обо всем забыть и нигде больше об этом не упоминать.

– Это будет наиболее удовлетворительное решение, – сказал доктор Денэйр. – Но что будет, если использовался какой-то другой яд?

Мейсон сказал:

– Использованный яд должен быть очень быстрого действия. Врач, осматривавший тело, в качестве причины смерти указал коронарный тромбоз. Эти два фактора указывают на цианид.

Доктор Денэйр кивнул.

– Итак, – сказал Мейсон, – я займусь расследованием. Ты же, в том случае, если тебя официально будут допрашивать, скажешь, что случайно наткнулся на определенную информацию, что ты посоветовался с юристом, а тот заявил, что нужно провести расследование перед тем, как предпринимать действия, которые могут оказаться поспешными и необратимыми. Мои собственные гонорары будут чисто номинальными. Однако необходимо будет нанять сыщика. Эти расходы я, конечно, постараюсь свести к минимуму. У мисс Фарр есть деньги?

– У нее нет, но у меня есть.

– Мне бы не хотелось выставлять тебе счет, так что…

– Забудь об этом, – заявил доктор Денэйр. – В этом году мои дела идут неплохо. Сколько бы ни пришлось заплатить за юридические услуги, все пойдет по статье деловых расходов. На карту поставлены мое душевное спокойствие и моя профессиональная репутация. Я хочу, чтобы ты взялся за дело и не жалел усилий.

– Я буду стараться свести расходы к минимуму, – заверил Мейсон. – Что ты намерен делать с магнитофоном?

Доктор Денэйр с магнитофоном в руках уже направлялся к дверям.

– Пока я контролирую его, лишь пять человек во всем мире могут услышать эту запись – ты, Делла Стрит, моя медсестра, Надин Фарр и я сам.

Мейсон выглядел озабоченным.

– Пять человек, – сказал он. – Целая куча народа.

– Можешь предложить, как уменьшить это число? – поинтересовался доктор Денэйр.

Мейсон покачал головой:

– Пока нет. Плохо, что твоя медсестра в курсе.

– К сожалению, присутствие сестры необходимо не только для того, чтобы поддерживать правильную дозировку лекарств и наркотиков, но и потому, что невозможно подвергать действию наркотиков молодую, эмоционально неуравновешенную особу, не имея под рукой медсестры.

Мейсон кивнул.

Доктор Денэйр сказал:

– Ну что ж, увидимся завтра в половине десятого.

Он помахал рукой с порога.

Делла Стрит посмотрела на адвоката:

– Пол Дрейк?

Мейсон кивнул.

– Позвони ему. Спроси, не сможет ли он подойти прямо сейчас.

Поскольку контора Пола Дрейка, главы Детективного агентства Дрейка, находилась на том же этаже, что и контора Мейсона, то уже через пару минут после того, как Делла положила трубку, послышался условный стук в дверь личного офиса Мейсона, означавший, что Дрейк откликнулся на зов.

Делла Стрит впустила его.

Несмотря на свой рост, Пол Дрейк так овладел искусством держаться в тени, что всегда выглядел скромным и ненавязчивым. Его словно и не было вовсе.

Он скользнул в офис и погрузился в огромное, очень мягкое кресло для клиентов.

– Ну ладно, – сказал Дрейк, – давай вываливай.

Мейсон проговорил:

– У меня довольно необычное дело, Пол. Тебе придется добывать кое-какую информацию. Ты должен действовать очень медленно и крайне осторожно. Я хочу, чтобы никто не знал о том, что ведется расследование. В данном случае время терпит. Так что можешь не торопиться и действовать по своему усмотрению.