Тим Саймондс - Шерлок Холмс и болгарский кодекс (сборник) Страница 3

Возможно, читатель знаком с моим рассказом «Скандал в Богемии», который был первым опубликован в журнале «Стрэнд»? Тогда он наверняка вспомнит королевскую персону, которая таким же эффектным манером нагрянула в наше скромное жилище, словно пума, спрыгнувшая с бразильского ореха, где-нибудь в штате Мату-Гросу.

Приятным напоминанием о том благополучно завершившемся деле служила великолепная старинная табакерка из золота с крупным аметистом, на которую сейчас случайно упал мой взгляд. Королевский дар великому сыщику.

– Холмс, – воскликнул я, – король Богемии вернулся!

Мой друг оторвал свой взгляд от авто и ухмыльнулся:

– Надо же, Уотсон, как глубоко засела у вас в голове та история! Наш гость действительно довольно высок, но в нем не больше шести футов и одного дюйма. Рост же короля Богемии достигал шести футов и шести дюймов. Его грудной клетке и конечностям мог позавидовать Геракл. Очевидно, наш посетитель знаком с вашими рассказами. Подозреваю, его мистификации не ограничатся этим маскарадом. И появился он у наших дверей ненастным апрельским утром совсем не случайно.

Пока Холмс говорил это, внизу произошел короткий обмен репликами между нашей ошеломленной хозяйкой и гостем. Мы поспешили устроиться в креслах у огня.

Раздался знакомый стук миссис Хадсон, и дверь отворилась. Посетитель шагнул в комнату. Его плащ был скреплен на груди камеей-абиль: вырезанный из камня женский профиль украшало миниатюрное бриллиантовое колье. К замешательству миссис Хадсон, гость быстрым движением развернул ее и закрыл за ней дверь. Меня словно что-то подбросило с кресла.

– Ну как же, Холмс? – воскликнул я, указывая на него с деланым удивлением. – Неужели вы и теперь не видите? Я решительно настаиваю на том, что не кто иной, как сам король Богемии, снова оказал нам честь своим посещением.

Посетитель между тем сорвал с лица маску, жестом отклонив мое предложение выпить бренди. Помимо светлых вьющихся волос, холеных и аккуратно уложенных, а также красивых высоких бровей самой заметной чертой его были экстравагантные усы, необычно длинные и пышные. Он смотрел, прищурившись, на Холмса, который оставался неподвижен и нем.

– Вы заблуждаетесь, доктор Уотсон, – ответил гость. – Нет, я отнюдь не его величество Вильгельм Готтсрейх Сигизмунд фон Ормштейн. Иначе мистер Холмс, который давно уже об этом догадался, не преминул бы приветствовать давнего клиента. – Голос посетителя был гнусавым, но решительным. Он продолжал: – Дело мое настолько деликатно, что я, подобно королю Богемии, не мог доверить его кому бы то ни было, не рискуя оказаться во власти посредника. Я прибыл инкогнито из Софии. Я – Фердинанд, принц-регент Болгарии. Мне нужна ваша помощь. Нужна немедленно. Речь идет о деле крайней важности.

– Из Болгарии? – переспросил я.

– Да, доктор Уотсон. Вы, конечно же, слышали о Болгарии, этом пороховом погребе Европы? Об этой загадочной страна мечетей и минаретов, кипящем котле, где перемешаны представители множества наций и религий: курды, друзы, евреи, исмаилиты.

Принц сделал паузу, вопросительно глядя на меня.

Я молчал, а он продолжил:

– Люди в фесках и шароварах, носящие за поясом старомодные пистолеты и кривые ножи. Моя столица София наводнена тучными персидскими торговцами, турками, парсами из Бомбея, раввинами, которых там великое множество, и даже желтолицыми выходцами из Страны дракона. Ваши соотечественники, должно быть, жаждут познакомиться с такой необыкновенной землей, окруженной горами. Ведь англичане прямо-таки наслаждаются подобными вещами. Вспомните хотя бы вот это:

Я встретил путника; он шел из стран далекихИ мне сказал: вдали, где вечность сторожитПустыни тишину, среди песков глубокихОбломок статуи распавшейся лежит.Из полустертых черт сквозит надменный пламень –Желанье заставлять весь мир себе служить[8].

Он поднес руку к лицу, пристально глядя на меня через просвет между пальцами.

– Женщины в чадрах с завораживающими глазами. Мужчины в кафтанах малинового бархата, расшитых золотом и серебром, верхом на резвых арабских скакунах, чьи копыта высекают искры из мостовой. Базары не хуже, чем в Багдаде. Черт возьми! Да, вы сможете порадовать своих читателей такими же яркими необычными приключениями, какие описаны в «Сказках тысячи и одной ночи».

Я указал на его наряд:

– Но как вы могли…

– Принять облик другой королевской персоны? Дорогой доктор, я не просто читаю ваши сочинения – я пожираю их, как медведь, который ловит рыбу на стремнине и вонзает зубы в трепещущего лосося. Я выучил все ваши рассказы наизусть, слово в слово. Они могли бы стать учебником для болгарской полиции. Однако, уж поверьте, на сей раз вам не придется добывать неподобающую фотографию, запечатлевшую меня вместе с недоброй памяти Ирен Адлер, ныне покойной, вроде снимка, вызвавшего «скандал в Богемии».

Холмс приоткрыл глаза и пронзил взглядом нашего гостя.

– Вы сказали, что вам требуется наша помощь? – внезапно вступил он в разговор, взяв курительную трубку из верескового корня.

Наш странный посетитель запустил руку под полу плаща и вытащил оттуда тяжелый кожаный кошелек. Он бросил его на стол со словами:

– Здесь ровно триста фунтов в соверенах и семьсот в банкнотах, плюс к тому еще сто левов на расходы, которые могут у вас возникнуть в Болгарии. Примите это как знак моего уважения. Вы же не ожидали, – присовокупил он, – что принц-регент Болгарии заплатит вам хотя бы фунтом меньше короля Богемии?

Увесистый кожаный кошелек подействовал на меня гипнотически.

– Ваше королевское высочество, – выдохнул я, – это очень внушительная сумма. Мы, без сомнения, должны отнестись к вашему делу как к особо важному.

Наш гость сел на диван.

– Достаточно важному, чтобы оно выгнало принца крови в ночь в такую непогоду, – ответил он и оглянулся на дверь. А затем, повернувшись к моему другу, прошептал: – Мистер Холмс, я хотел бы возложить на вас поручение, имеющее небывалую важность для всего мира. Но прежде чем объяснить суть дела, могу ли я получить от вас заверения, что оно останется сугубо конфиденциальным?

Холмс успокоил его, ответив:

– Разумеется, – и проговорил, глядя на меня: – Но должен предупредить ваше высочество, что и шагу не сделаю без моего верного друга и биографа.

– «Для всего мира», вы сказали? – не удержался я от вопроса.

Принц поморщился, раздраженный моим недоверием.

– Для всего мира, – повторил он с нажимом, выказывая нетерпение. – Дело касается исчезновения рукописи, возраст которой насчитывает много веков. Это священный манускрипт, известный как Зографский кодекс, или Зографское евангелие, и написанный на древнеболгарском языке. С тех пор как меня известили, что он пропал из тайника, который считался вполне надежным, я не могу сомкнуть глаз.

– Расскажите нам подробнее об этом евангелии, – попросил Холмс. – Почему вы придаете ему такую важность? Что заставило вас преодолеть весь этот путь от Софии до «Большого сигарного дивана» и прибыть к нам под утро в такую непогоду?

– Зографский кодекс представляет собой украшенное миниатюрами рукописное евангелие, насчитывающее более тысячи лет, – начал рассказывать гость. – В течение многих веков считалось, что он то ли утрачен, то ли уничтожен. Шестьдесят лет назад, вновь обретенное в Зографском монастыре на горе Афон, евангелие возвратилось в Болгарию[9]. С этого момента рукопись приобрела для моей страны мистическую важность, стала воплощением судьбы нации, как Золотой Трон ашанти или Скунский камень[10].

Холмс слушал с закрытыми глазами, вытянув перед собой ноги. Неожиданно он открыл глаза и спросил:

– А вы сообщили об этом в полицию?

– Дорогой мистер Холмс, сообщить в полицию – значит известить о пропаже весь мир. А именно этого мне очень хочется избежать.

Холмс, кивком указав на большой кожаный кошель, сказал:

– Вы объяснили нам всю важность утраченной рукописи, но не обосновали, почему так важно вернуть ее как можно быстрее.

– Я могу лишь только намекнуть, – последовал краткий ответ.

– На данный момент этого будет достаточно.

– Все дело в моем старшем сыне Борисе.

– Сколько ему лет? – поинтересовался Холмс.

– Шесть.

– Пожалуйста, поясните! Очевидно, евангелие требуется для совершения какого-то обряда, ну, скажем, религиозного, или церемонии с участием вашего сына?

Принц кивнул.

– Повторяю, мистер Холмс, евангелие должно быть непременно найдено и возвращено народу. Иначе… – Его голос стих.

– Ваше королевское высочество, – вмешался я в разговор, – если вы и впрямь знакомы с моими рассказами, то должны бы знать, что Шерлок Холмс – за редким исключением – занимается в основном расследованием уголовных преступлений, а никак не международной политикой.