Толстый Джоу - Роберт Алан Блер Страница 3

— Теперь уже поздно, — сказал Толстый Джоу. — Ничто не вернет Мун Кая. — Его голос стал жестким. — Мун Кая, который никого не обидел и за которого западный закон не отомстит.

Первый Сын сказал:

— Ты много говоришь, старик. Позволь нам начать.

— Я позволяю, — сказал Толстый Джоу с суровой учтивостью. — У кого есть нож?

Линднер, связанный, напрягся.

— Вы не смеете! — завопил он. — Сейчас двадцатый век. Мы в Соединенных Штатах. Я… Это противозаконно!

— То, что сделали с Мун Каем, тоже противозаконно, — сказал Толстый Джоу. — Первый Сын, тебе доверяется право первой крови. Начинай с лица. Там нет жизненно важных органов.

Голос Линднера огрубел до хрипа.

— Это дикарская пытка! Вам это даром не пройдет!

— Легче, — инструктировал Толстый Джоу. — Сразу много крови нам не нужно.

Первый Сын выступил вперед и слегка скользнул ножом сверху вниз по левой щеке Линднера. Тот закричал от невыносимой боли, а потом, всхлипывая, безвольно повис на веревках.

Но на его лице не появилось никакого следа, кроме влажной полоски. Первый Сын научился в школе не только инженерному делу; ритуальный обряд вступления в братство оказался полезным. Оружием в его руках был всего лишь кусок льда.

— Еще раз, — сказал Толстый Джоу.

— Нет, нет, нет! — кричал Линднер. — Это была случайность, клянусь! Я только хотел слегка потрепать Мун Кая. Откуда я знал, что этот паршивый бандит начнет палить?

Толстый Джоу отступил назад, чтобы взглянуть на лица торговцев.

— Полюбуйтесь, друзья. Это мистер Линднер, который всех вас держал в страхе. Если вы будете продолжать молчать и терпеть «защиту» этого низкого человека, будете ли вы когда-нибудь опять жить в мире с самими собой?

Пристыженный и разгневанный Гим Вонг сказал:

— Я буду давать показания… один, если придется.

Линднер, оправившись от почти истерического состояния, едва слышно прошептал:

— Я достану вас… всех до одного.

Первый Сын затолкал носовой платок в открытый рот, и угрозы перешли в мычание.

Последовал интенсивный обмен мнениями среди торговцев, сопровождаемый мимикой и жестикуляцией.

— Есть ли среди вас кто-то, — спросил Толстый Джоу, — кто не будет давать показания?

Торговцы замолчали. Толстый Джоу обвел глазами одного за другим, но никто не ответил.

— Сейчас я позвоню в полицию, — сказал он.

* * *

Все торговцы появились в суде в своих лучших костюмах, и каждый рассказал все, что знал о Лео Линднере. Адвокаты Линднера оказались недостаточно изобретательными, чтобы отвести от него обвинение в убийстве. Самое большее, что они смогли сделать, это спасти своего клиента от газовой камеры.

Внимание официальных лиц, привлеченное процессом, неизбежно привело к тому, что лотерею закрыли. Но жесткое давление на традиции, так глубоко укоренившиеся в сердцах людей, не может продолжаться бесконечно.

Поблекшая вывеска «Лечебные травы» по-прежнему раскачивалась над дверью магазина, но степенный торговец, восседавший за столом с крутящимся верхом, был Толстый Джоу. Благодарный Первый Сын, который не тяготел к профессии отца, сделал из клерка хозяина.

В течение ленивых послеполуденных часов Толстый Джоу беседовал за чаем с другими торговцами, которые, почитая его, часто обращались к нему за советом.

Жизнь Толстого Джоу снова стала упорядоченной, но на другом уровне. Временами он с грустью вспоминал, как жил прежде, свободный от необходимости решать что бы то ни было самому.