Найо Марш - Игра в убийство Страница 30

АЛЛЕЙН ПРОЯСНЯЕТ СИТУАЦИЮ

— Это правда? — спросил Найджел, когда детектив прикрыл за ним дверь кабинета.

— Да. Теперь я знаю. Скажу вам больше — мне кажется, я знаю это уже давно, но, хотя предполагается, что у нас, сотрудников Ярда, души нет, все же иногда я чувствую — это бывало и во многих моих прежних делах, — что, в то время как одна часть моего сознания уже ощущает, знает конец, другая, большая часть мозга, предпочитает этого не замечать. Мало того, иногда даже стирает, отторгает это знание. Так что приходится прилагать усилия. Да, вот так это иногда бывает.

— И кто же это?

— Я не скажу вам это сразу совсем не потому, что специально хочу подержать вас в неведении. Мне просто нужен кто-то, кто выслушал бы мои доводы. Разумеется, мы в Ярде обсуждали это ad infinitum[11]. Наверное, двое-трое моих коллег знают это дело уже наизусть. Но мне необходимо, чтобы меня выслушал кто-то, имеющий свежие уши. Наберитесь терпения, Батгейт.

— Хорошо. Только… это будет не так уж легко.

— Я буду краток и беспристрастен, насколько это возможно. Итак, начав в понедельник утром работу над этим делом, я опросил всех обитателей дома, вначале порознь, а потом, как вы помните, вместе. Затем я провёл тщательное обследование всех помещений дома. Мне удалось, — и в этом мне ассистировал констебль Банс, — восстановить картину убийства. Положение тела, которое возмутительнейшим образом было смещено, кинжала, сбивателя коктейлей и гонга позволили сделать вывод, что удар Ренкину нанесли сзади и сверху. Это не так-то легко всадить нож в спину, чтобы поразить сердце. Мы с доктором Янгом предположили у убийцы определённые знания анатомии. Кто из гостей мог обладать такого рода знаниями? Прежде всего доктор Токарев. Некоторое время факты указывали прямо на него. А экзотические мотивы, которые могли толкнуть его на это преступление, определённым образом подтверждались убийством Красинского, осквернившего священный кинжал. Две причины заставили меня отказаться от этой версии. Первое — он левша, и второе — расстояние от его комнаты до места совершения убийства. Я учёл также, что он настойчиво призывал не трогать тело. С точки зрения указанной версии, его поведение также было труднообъяснимым. Он не пытался скрыть своё безразличие к смерти Ренкина и не скрывал также своих мыслей о том, что это акт возмездия.

Затем моё внимание перешло на Розамунду Грант. Мотивы здесь могли иметь солидный стаж. Это женщина, жестоко разочаровавшаяся в человеке, которого она горячо любила. Она знача о его романе с миссис Уайлд. Она пыталась с ним встретиться, лгала о своих действиях на момент убийства. Ни одна из моих бесед с ней не принесла ни малейшего удовлетворения. Она изучала анатомию, и в прошлом у неё были инциденты, указывающие на необузданность характера. Тот факт, что мисс Анджела нашла в комнате Ренкина клочок пуха с её тапочек, счастливым образом свидетельствует в пользу мисс Грант. Это сократило возможное время совершения ею убийства до невозможного. Далее идёт сэр Хюберт. Единственный мотив, какой тут можно вообразить, это страсть коллекционера. Подобного рода страсть нередко становится болезнью, и я не уверен, что сэр Хюберт ею не заражён. Для пополнения своей коллекции он готов на многое. Но убийство? И опять же, фактор времени.

Теперь вы. Тут было за что ухватиться, но все разбивалось о показания горничной. Находясь в своей комнате, вы выкурили две сигареты. К тому же у вас не было долгов. А вообще деньги — это основной движущий фактор большинства преступлений. Здесь же этот фактор был налицо. Должен сказать, с большой неохотой я отказался и от этой версии.

Ну что ж, пошли дальше. Миссис Уайлд, разговор которой с Ренкиным удалось подслушать вам и мисс Грант, обнаружила себя, с одной стороны, истеричкой, а с другой стороны, нам известно, что она находилась от Ренкина в определённого рода зависимости. Она вполне могла совершить убийство. Её супруг постоянно выпячивал странную фобию у неё к разного рода ножам и колющим предметам. Она имела долги. Ренкин оставил её мужу три тысячи. Именно она переместила тело с его первоначального положения — очень важный фактор. Но она слишком мала ростом.

Это вернуло меня назад, к размышлениям над тем, какова была позиция убийцы. Я посадил Банса на место Ренкина, а сам встал позади него, у подножия лестницы. Если я стоял на нижней ступеньке, то дотянуться не мог. А было точно известно, что Ренкин стоял у коктейльного столика. С пола даже я едва ли смог бы нанести правильный удар, на который указывало положение кинжала в теле жертвы. Тогда спрашивается: где же стоял убийца? И как смог он подойти так близко и остаться незамеченным?

Куда бы я ни направлялся, я натыкался на тупики. У меня, естественно, имелись отпечатки пальцев всех обитателей дома. Мы обследовали каждый дюйм стен и перил. На рукоятке кинжала отпечатков не было. В конце концов нам удалось сделать открытие. Среди мешанины отпечатков на шаровом окончании перил обнаружились слабые, но вполне различимые следы, оставленные двумя руками, которые охватывали его сверху. Отпечаток левой руки был достаточно чёток, а вот правой… Он представлял собой довольно любопытный след руки в перчатке, а давление на перила было достаточным, чтобы определить, что перчатка изготовлена из грубозернистой кожи. Отпечатки эти были очень слабые, но все же мы смогли установить, что это руки одного и того же человека. Расположение их было любопытным. Создавалось впечатление, что кто-то стоял спиной к лестнице, перевалившись через изгиб окончания перил под очень странным углом. Такого, в общем-то, и быть не могло, если… — Аллейн сделал паузу.

— Что? — спросил Найджел.

— Если этот кто-то не сидел на перилах лицом к холлу. Это могло быть, если он, например, съехал по перилам и затормозил, схватившись за шар. С этой позиции он мог с трудом, но дотянуться до кинжала, там где он находился в кожаной ячейке на стене. Этот кто-то был сейчас выше, чем склонившийся над коктейльным столиком Ренкин. Мы обследовали каждый миллиметр перил и обнаружили наверху сходные следы, согласующиеся с моей идеей, что убийца съехал по перилам лицом вперёд. Я спросил у мисс Анджелы, занимался ли у них кто-нибудь этим видом спорта, и она мне ответила, что в этот уик-энд нет. Она также сказала, что доктор Токарев и миссис Уайлд в соревнованиях по съезжанию с перил успехов не достигли. Но это утверждение для нас интереса не представляло, поскольку отпечатки принадлежали не миссис Уайлд и не доктору Токареву.

— А кому же?

— Затем мы обратили внимание на внутреннюю часть перил, особенно на те места, где они опираются на деревянные фигурные стойки. Здесь мы нашли довольно приличный след, поскольку Этель, Мэри и К° в этих местах пыль не протирали. След этот был очень чётким вверху и постепенно смазывался ближе к низу.

— Но как мог этот кто-то засунуть так руку под перила, а главное, зачем?

— А это был след не руки, а босой ноги, когда её хозяин съезжал по перилам. С этим открытием в руках я пересмотрел всю свою прежнюю концепцию фактора времени. Это дало мне дополнительно ещё десять секунд, а то и больше. И вот какая вырисовывается живописная картина. Вы только представьте себе, Батгейт. В холле царит полумрак. Мэри выключила большую часть светильников (это у неё пунктик такой) и ушла, а Ренкин склонился над столиком, сбивая себе свой последний коктейль. Его освещает бра, расположенное рядом на стене. Лестница тонет в потёмках. И вот на её верхних ступенях появляется смутно-различимая полуодетая фигура. Это мог быть халат или просто одни подштанники. На правой руке перчатка. Лёгкий свист скользящего по перилам тела заглушается шумом сбивателя коктейлей. Теперь мы видим, что эта фигура уже сидит верхом на перилах у подножия лестницы. Она делает два энергичных движения, и Ренкин падает головой вперёд, ударяя гонг. Фигура соскакивает с перил и выключает свет. Далее наступает кромешная тьма. Аллейн замолк.

— Хорошо, — осмелился заговорить Найджел, — но я до сих пор так и не знаю ответа. Аллейн сочувственно посмотрел на него.

— Все ещё не знаете?

— Чьи это были следы?

— А вот этого я вам, дружок, сейчас не скажу. И только, ради Бога, Батгейт, не обижайтесь. Я вовсе не хочу выглядеть в ваших глазах загадочным и вездесущим детективом. Это было бы до невозможности пошло. Нет. Я не говорю вам это сейчас потому, что какая-то часть моего мозга все ещё не принимает О.Е.D.[12] этой теоремы. Во всем деле есть лишь одно вещественное доказательство — кнопка от перчатки, которую надевал убийца. Перчатку он сжёг, однако кнопка сохранилась. С помощью этой маленькой жалкой кнопочки застегнуть все это дело невозможно. Этого недостаточно.

И вот, Батгейт, я решил провести рискованный необычный эксперимент. Я собираюсь разыграть перед гостями сэра Хюберта сцену убийства. Кто-нибудь из присутствующих съедет вниз по перилам и представит пантомиму этой жуткой трагедии.