Эрл Гарднер - Требуется привлекательная брюнетка Страница 30

— Да.

— Вы видели там труп мужчины?

— Да.

— Кто это был?

— Хайнс.

— Роберт Доувер Хайнс?

— Да, сэр.

— Тот самый, которому вы дали разрешение пользоваться своей квартирой?

— Да.

— У меня все. Пожалуйста, перекрестный допрос.

— Когда вы дали разрешение Хайнсу пользоваться своей квартирой, вы дали ему ключи? — спросил Мейсон.

— Да.

— С какой целью вы это сделали?

— Минуточку, Ваша Честь, — сказал Гуллинг. — Я протестую против этого вопроса как несущественного и не связанного с делом. Свидетельница была вызвана только для установления личности убитого.

— В таком случае, зачем ее спрашивали, дала ли она Хайнсу разрешение на использование своей квартиры? — спросил Мейсон.

— Чтобы объяснить, почему он там очутился.

— Вот именно, — улыбнулся Мейсон. — Это как раз то, что я пытаюсь объяснить, — почему он там оказался.

— Я не имел в виду это, Ваша Честь, — возразил Гуллинг.

— А я имею в виду именно это, Ваша Честь, — рявкнул Мейсон.

— Если Высокий Суд позволит, — сердито закричал Гуллинг, — я не хотел бы обсуждать внешние обстоятельства этого дела. Если у мистера Мейсона намечена какая-то линия защиты, то он может проводить ее без каких-либо препятствий. Я хотел только доказать, что личность убитого установлена, установлена причина смерти, а также вероятность того, что обвиняемые могли совершить это убийство с заранее обдуманными намерениями, хладнокровно и при этом имея целью кражу бумажника со значительной суммой денег.

— Тогда тем более, — сказал Мейсон, — Высокий Суд должен знать причину, по которой обвиняемые находились в квартире, и почему там был мистер Хайнс.

— Если вы так желаете, можете заниматься этим, — фыркнул Гуллинг.

— Может быть, я смогу прояснить ситуацию, — сказал Мейсон, — напомнив Высокому Суду, что свидетельницу спрашивали о разрешении, которое она дала Хайнсу. Если это разрешение было дано в письменном виде, то оно было бы самым лучшим доказательством и должно быть включено в дело. Если же это позволение было устным, то тогда, в соответствии с буквой закона, если обвинение вводит часть показания, то я имею право ввести его полностью.

— Мы проведем тут всю зиму, Ваша Честь, если будем рассматривать все эти посторонние проблемы, — Гуллинг был откровенно злым.

— Мне не кажется, что это посторонняя проблема, — решил судья Линдейл. — Я сказал бы, что это, часть линии защиты, если бы свидетельница не была спрошена о том, что представляло часть разговора. Раз была затронута часть разговора, то я хочу, чтобы защитник своими вопросами вскрыл весь разговор. Я предложил бы вам, мистер Мейсон, поставить вопрос несколько иначе.

— Отлично, — сказал Мейсон. Он повернулся к Хелен Ридли и с улыбкой спросил: — Вы сказали, что дали Роберту Хайнсу разрешение на пользование своей квартирой?

— Да.

— Это было устное разрешение?

— Да, сэр.

— Что еще тогда было сказано?

— Ваша Честь, я протестую, — сказал Гуллинг. — Это открытый вопрос, который может внушить различные ответы.

Хелен Ридли ответила, старательно подбирая слова, пытаясь упомянуть как можно меньше фактов:

— Я не помню всего разговора. У нас было несколько бесед на эту тему. Но тогда, когда я окончательно дала мистеру Хайнсу разрешение пользоваться моей квартирой…

— Если Высокий Суд позволит, — перебил Гуллинг, — я сделаю уточнение. Мы заинтересованы только одним этим разговором. Все более ранние разговоры или переговоры по поводу получения этого разрешения, не должны обсуждаться. Вопросы защиты должны относиться только к вещам, которые обсуждались в этой последней беседе.

— В этой последней беседе, — ответила Хелен Ридли, — я сказала Хайнсу, что он может занять мою квартиру. Я дала ему ключ от квартиры, и мы договорились, что он будет сообщать мне обо всех телефонных звонках.

— Вы можете вспомнить еще что-нибудь? — спросил Мейсон.

— Нет, — сказала она. — Из этого разговора — нет.

— Шла ли речь о двух женщинах, которые должны были занять эту квартиру?

— Мы договорились, что Хайнс поселит в ней кого-нибудь.

— Чтобы этот кто-то заменял вас?

— Не совсем.

— Но должен был пользоваться вашим именем?

— Ну, да.

— Я покажу вам объявление, которое появилось в газете, — сказал Мейсон. — Вы говорили с Хайнсом о помещении этого объявления в газете?

— Только в этом разговоре, — напомнил Гуллинг.

— Да, именно в этом разговоре.

— Нет, Хайнс сделал это, не договорившись со мной, — сказала Хелен Ридли.

— В этом разговоре вы установили тип женщины, которая должна была поселиться в вашей квартире? Верно ли, что это должна была быть брюнетка с определенными физическими данными?

— Но…

— Да или нет? — спросил Мейсон.

— Да.

— Какие это должны были быть данные?

— Я дала мои размеры — рост, вес, объем груди и бедер…

— Зачем?

— Я протестую против этого вопроса как против несущественного и не связанного с делом, — заявил Гуллинг.

Судья Линдейл был явно заинтересован. Он наклонился в кресле и посмотрел на свидетельницу.

— Если я правильно понял, — сказал он, — то вы дали разрешение мистеру Хайнсу пользоваться своей квартирой, дали ему ключи и вдобавок поручили найти женщину, которая бы полностью была похожа на вас, взяла бы ваше имя и стала бы жить в вашей квартире? — Это не в этом разговоре, Ваша Честь, — возразил Гуллинг, — это произошло в результате многих разговоров.

— Суд хотел бы услышать ответ на поставленный вопрос, — сказал судья Линдейл. Он был рассержен.

— Так, в общем-то, выглядела наша договоренность, — призналась Хелен Ридли.

— А защита задала вопрос, почему такая договоренность была достигнута?

— Да, Ваша Честь, — поддакнул Мейсон.

— Именно против этого я и протестую, Ваша Честь, — сказал Гуллинг. — Потому что эта договоренность была заключена раньше и не имела ничего общего с разговором, в котором было дано разрешение на пользование квартирой. Позволю себе заметить, Ваша Честь, что защите удалось ввести обсуждение этих аспектов в предварительное слушание только благодаря формальному соблюдению процесса. Мне кажется, что не стоит заниматься этим больше.

— Да, — сказал судья Линдейл. — Я считаю, что обвинитель прав… с формальной точки зрения. Но Суд хотел бы все же узнать, почему в квартиру была подставлена другая женщина вместо свидетельницы.

— Омане была подставлена, Ваша Честь, — сказал Гуллинг.

— В таком случае, что же это было? — спросил судья.

— Это была только сдача квартиры.

— Ну, ну, — буркнул Линдейл. — И притом женщине, которая выглядела совершенно так же, как свидетельница, и вдобавок приняла имя свидетельницы?

— Да, Ваша Честь.

— Если это не является подставкой, то что такое подставка по вашему мнению? — спросил судья. — Однако, Суд ограничит вопросы защиты только темами, содержащимися в вопросах обвинителя. Прошу продолжать, мистер Мейсон.

— Вы заявили, — сказал Мейсон, — что не видели Роберта Доувера Хайнса в день убийства.

— Да.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Где вы были в половине первого в этот день?

— Я… была на обеде.

— Одна?

— Протестую. Вопрос несущественен и не связан с делом, — вмешался Гуллинг.

— Ну что ж, — вздохнул судья. — В принципе, мы могли бы принять этот протест. Разве что свидетельница была на обеде с Хайнсом. Я думаю, что вы не предполагаете этого, мистер Мейсон?

— Нет, Ваша Честь. Я хочу только проверить, что делала свидетельница от обеда до момента совершения преступления. Думаю, что это довольно ограниченный диапазон вопросов.

— В какое время совершено убийство? — спросил судья Линдейл.

— В промежутке от без пяти час до двух пятнадцати, — ответил Гарри Гуллинг.

— Очень хорошо, — сказал судья. — Это всего двадцать минут. Думаю, что можно спросить об этом свидетельницу, учитывая ее заявление о том, что она не видела Хайнса в течение всего дня.

— Вы закончили обед около половины второго? — спросил Мейсон.

— Да, сэр.

— И куда вы пошли?

Она беспомощно посмотрела на Гуллинга.

— Несущественно и не связано с делом, — механически сказал Гуллинг. — Неправильный способ постановки вопроса свидетелю.

— Протест отклоняется.

— Я… пошла в один ресторан.

— Вы уже пообедали, — заметил Мейсон. — Вы пошли в этот ресторан, чтобы с кем-нибудь встретиться?

— Да.

— И этим человеком был Роберт Хайнс?

— Да.

— Вы с ним виделись?

— Нет.

— Вы разговаривали с ним по телефону?

— Я разговаривала с ним в тот день, но раньше.

— Следовательно, после половины второго вы не разговаривали с ним по телефону?