Джон Карр - Зловещий шепот Страница 31

— Почему вы так думаете?

— Я не думаю, я знаю. — Майлз говорил твердо и убежденно. — Это показало ее поведение вчера вечером. Справедливо или ошибочно, но она полагает, что не может от чего-то освободиться, и чувствует себя обреченной. Я не могу это объяснить, но я в этом уверен. Более того, она в опасности. Доктор Фелл сказал, что ей грозит гибель, если она сделает то, что задумала. Поэтому мне надо догнать ее во что бы то ни стало и не упускать из виду ни на минуту. Фелл добавил, что речь идет о жизни и смерти, и я с этим должен считаться. Мы обязаны помочь ей после всего, что произошло. В тот же самый момент, как мы выйдем из вагона…

Майлз запнулся на слове и инстинктивно прислушался. Впервые во время этой поездки в метро он не услышал, как останавливается поезд.

В его сознании умолк привычный гипнотизирующий стук колес, и в уши ворвался легкий скрежет закрывающихся дверей.

— Майлз! — вскрикнула Барбара, которая опомнилась одновременно с ним.

Двери сомкнулись с мягким стуком. Прозвенел сигнальный колокольчик проводника. Словно подброшенный пружиной, Майлз вскочил и взглянул в окно. Состав медленно набирал скорость, скользя мимо больших белых букв на голубой стене: «Кемпден-Таун».

Потом ему припомнилось, что он о чем-то просил проводника, но в тот момент он не отдавал себе отчета в своих поступках. Бросился как безумный к дверям, пытаясь просунуть пальцы в резиновую прорезь и раздвинуть створки. Кто-то сказал: «Не суетись по пустякам, приятель». Солдат-австралиец проснулся. Полицейский с любопытством смотрел на нервного пассажира.

Бесполезно. Майлз стоял, прижавшись лицом к дверному стеклу, а поезд все быстрее скользил вдоль платформы.

В тусклом свете ламп, качавшихся над платформой, Майлз успел заметить человек пять, направлявшихся к выходу, и среди них — Фэй Сетон. Она была в своем легком шерстяном пальто и в черном берете, на грустном лице — та же странная полуулыбка.

Поезд ворвался в тоннель.

Глава XVI

В Кемпден-Тауне сыпал мелкий частый дождик, небо заволокли тучи.

В нескольких шагах от станции метро Болсовер-плейс прямую широкую Кемпден-Хай-стрит пересекала узкая темная Болсовер-стрит, которая справа, за кирпичной аркой, обрывалась тупиком.

Булыжная мостовая поблескивала от дождя. В глубине тупика виднелись два изуродованных бомбежкой здания с выбитыми стеклами. Слева находилась то ли небольшая мастерская, то ли магазинчик с вывеской «Дж. Мингз и К°. Вставные челюсти». Напротив стояла небольшая деревянная постройка, судя по старой вывеске — бывшая закусочная, а немного дальше на этой же стороне высились два кирпичных дома неопределенного серо-коричневого цвета с кое-где сохранившимися оконными стеклами, более или менее жилого вида.

Улочка словно вымерла, мимо не прошмыгнула ни одна кошка. Майлз, не обращая внимания на дождик, взял Барбару под руку.

— Все в порядке, — пробормотала она, зябко поводя плечами под уже намокшим плащом и наклонив в его сторону зонтик. — Мы потеряли меньше десяти минут.

— Да. Но все же потеряли.

Майлз понимал, что она испугана. Во время пересадки на станции Чак-Фарм он рассказал ей о событиях прошедшей ночи. Понятно, что Барбара была встревожена, ибо тоже ничего не могла понять.

— Номер пять, — сказал Майлз. — Номер пять.

Пятым оказался второй кирпичный дом, соприкасавшийся под углом с двумя разбитыми зданиями. Подходя вместе с Барбарой по булыжной мостовой к дверям, Майлз обратил внимание на две огромные вставные челюсти, выставленные в витрине фирмы «Дж. Мингз и К°».

Подобная реклама выглядела бы смешно и противно, если бы не была изготовлена столь искусно и впечатляюще. Металлические, плотно сомкнутые зубы и окрашенные в розовый цвет десны казались в серых сумерках натуральными аксессуарами какого-то гиганта. Майлзу челюсти не понравились. Он ощущал за своей спиной их малоприятное присутствие, когда подходил с Барбарой к обшарпанному входу дома номер пять. Но дотронуться до звонка он не успел.

В открытом окне на первом этаже соседнего дома было отодвинуто в сторону то, что когда-то было кружевной занавеской, и наружу высунулась женская голова. Женщина средних лет без всякой опаски, с откровенным любопытством разглядывала пришельцев.

— Здесь живет мисс Фэй Сетон? — спросил Майлз.

Не ответив, женщина быстро обернулась, чтобы, кажется, дать кому-то по затылку, а затем произнесла:

— Номер три. Второй этаж, налево и прямо.

— Можно войти… кхм!.. в дом?

— Почему же нельзя?

— Понял вас. Благодарю.

Женщина с достоинством наклонила голову и скрылась за занавеской. Майлз распахнул дверь и пропустил Барбару вперед, в коридор к лестнице. Пахнуло затхлостью и сыростью. Когда Майлз закрыл за собой дверь, стало так темно, что едва различались ступеньки. Слышно было, как усилившийся дождь мерно стучит по водостоку.

— Мне здесь не нравится, — тихо сказала Барбара. — Почему ей надо жить в таком месте?

— Вы же знаете, как сейчас трудно в Лондоне. Жилья не найти ни за какие деньги.

— Но зачем она оставила за собой комнату, отправившись в Грейвуд?

Майлз тоже об этом подумал, ему также было не по себе в этом доме и захотелось окликнуть Фэй, чтобы убедиться, что она действительно тут живет.

— Второй этаж, налево и прямо, — сказал Майлз. — Осторожно, лестница!

По крутой лестнице, минуя темную площадку, они поднялись наверх и вошли в длинный узкий коридор, в конце которого было окно, выходившее на Болсовер-стрит. Хотя это окно было наполовину забито картоном, света хватало, чтобы разглядеть закрытые двери по обеим сторонам коридора. Подойдя с бьющимся сердцем к двери под номером три, Майлз собрался было постучать, но замер с поднятой рукой: через окошко в этот коридор с черным грязным линолеумом вдруг хлынул яркий свет. Барбара вздрогнула и, поскользнувшись, ухватилась за Майлза. Они подошли к окну.

Вставные челюсти пришли в движение. В магазинчике мистера Дж. Мингза и К° сторож, видно, решил позабавиться в воскресный вечер, осветив витрину и включив моторчик, приводивший в движение рекламный механизм.

Обе челюсти — нижняя и верхняя — размеренно открывались и закрывались, розовые десны и оба ряда грязных металлических зубов непрестанно и беззвучно размыкались и снова смыкались. Огромный голый оскал выглядел и бутафорским, и очень натуральным. На стене коридора, напротив забрызганного дождем окна, так же медленно и равномерно сходились и расходились две большие тени.

Барбара робко проговорила:

— Ради всех…

— Тсс… Тихо!

Майлз и сам не знал, почему призвал ее к молчанию; казалось, он смотрел и не мог понять: зачем здесь эти зубы, такие огромные и отвратительные? Он снова поднял руку и постучал.

— Кто там? — ответил, немного помедлив, спокойный голос.

Это был голос Фэй. Значит, с ней все в порядке.

Майлз, поколебавшись секунды две, нажал ручку двери, искоса взглянув на тени, скользящие по стене. Дверь была не заперта. Он переступил через порог.

Фэй Сетон, все еще в пальто поверх своего серо-голубого платья, стояла у комода и обернулась на скрип двери. Выражение ее лица было безмятежно спокойным, даже равнодушным, пока она не увидела, кто вошел. Тогда она приглушенно вскрикнула.

Майлз окинул взглядом обстановку. Занавески были опущены, но на серванте стояла яркая лампа под абажуром. Мебель в спальне была старая, обои — выцветшие, ковер — потертый. Железный ящик, размером с чемодан, видно, в спешке выдвинутый из-под кровати, был открыт.

Голос Фэй прозвучал жестко:

— Зачем вы сюда приехали?

— Я поехал вслед за вами! Мне сказали, чтобы я ехал! Вы в опасности! Надо…

Майлз сделал два шага в глубь комнаты.

— Я не ждала вас здесь, — сказала Фэй, овладев собой и прижав руку к сердцу (знакомый ему жест!). Она улыбалась. — Не ждала… После всего, что… — Затем быстро прибавила: — Кто это с вами?

— Мисс Морелл. Сестра… да… сестра Джима Морелла. Она очень хочет с вами познакомиться.

Когда Майлз увидел предмет, лежащий на серванте, ему показалось, что мир перевернулся.

Сначала он заметил черный кожаный портфель, старый и растрескавшийся, с расстегнутыми ремешками, толстый и слегка приоткрывшийся под напором содержимого. Старый черный портфель мог принадлежать кому угодно. Но рядом лежала тонкая пачка банкнот, и верхняя купюра была достоинством в двадцать фунтов стерлингов. Эта пачка когда-то белых бумажных денег была желтоватого цвета с ржаво-бурыми пятнами.

Заметив пристальный взгляд Майлза, Фэй побледнела.

— Да, — сказала она, прерывисто дыша, — это пятна крови. Крови мистера Брука. Видите ли, он упал на них, когда…

— Ради Бога, не надо, Фэй!

— Вы меня извините, — тихо сказала Барбара, заглядывая в комнату. — Я не хотела приходить, честное слово. Но Майлз…