Мишель Александр - Цианид по-турецки (сборник) Страница 31

— Это Санти? — уточнила я.

— Да, она по-матерински опекала этого парня. Думаю, что он пришел ко мне именно потому, что она настояла, а не потому, что это посоветовал доктор Корано.

— А почему доктор решил, что Питеру Боулду нужна ваша помощь?

— Он страдал внезапными приступами ускоренного сердцебиения, жаловался на бессонницу. Никаких серьезных проблем на уровне физиологии в его организме не было. Эти симптомы были связаны с состоянием его психики. Так решил доктор, и он был прав, как считаю я.

— Насколько я понимаю, несмотря на то, что первый визит к вам для Питера был связан с непростым решением, он затем продолжал посещать вас довольно регулярно?

— Да, мне удалось его убедить в полезности этих посещений, а затем, по-моему, он и сам привык, можно сказать, втянулся. Вы правильно заметили, что, в сущности, он не был слабым человеком, хотя и мог произвести подобное впечатление. Ему просто не было дела до того, что находилось и существовало вне его собственного я. То, что было его, как это принято называть, внутренним миром, было интереснее, живее, красочней того, что могла дать ему судьба. Я думаю, что только мне он и открывал некоторые сокровища этого мира, выстроенного в его одинокой душе. Такие люди неминуемо становятся поэтами, философами, иногда, учеными. Не правда ли?

— Вам виднее, доктор, — согласилась я, — как мы выяснили, Питер действительно писал стихи, возможно, не только. О чем-то же с ним собирался договориться Александр Гирш. Мне не верится, что его интересовали стихи, тем более стихи некого Питера Боулда, о котором в литературных кругах явно никто и никогда не слышал. Даже если он был гениальным поэтом, продать его сборники было бы слишком сложно.

— Но вы ведь наверняка осматривали его вещи, обыскивали его комнату, там не было никаких рукописей?

— Нет, мы не нашли. Компьютера у него тоже не было. Правда… — я опять остановила себя и ни словом не упомянула исчезнувшую коробку.

— Но его рукопись, если она существовала, могли попросту украсть, — спросил доктор.

— Могли. Но могло быть и по-другому. Он мог вынести ее и сам. Мог, например, отдать кому-то.

— Зачем?

— Ну, этого я пока не могу даже предположить. Надеюсь, что Александр Гирш все же перестанет прятаться и ответит на наши вопросы, это прояснило бы многое. А вам Питер давал читать свои стихи?

— Нет, он считал, что я не способен понять не только то, что было написано им, но и поэзию вообще. У него было свое представление о людях, с которыми его сталкивала судьба. Нужно сказать, что некоторые его высказывания были очень точными. Мне жаль, что так закончилась его жизнь, хотя я понимаю, что долгие годы не смогли бы добавить ему счастья. Я надеюсь, хотя это прозвучит очень странно для вас, что смерть этого человека поможет ему обрести признание, которое не принесла бы ему жизнь.

— Представьте себе, я тоже все время думаю об этом.

— Вам следовало бы заниматься психологией, а не детективной практикой, — неожиданно заявил мой собеседник.

— Я еще вполне могу успеть заняться и этим, хотя убеждена, что знание психологии детективу нужны не меньше, чем психоаналитику.

После этого разговора у меня осталось впечатление, что доктор мне не сказал что-то важное, но хотел сказать, просто по какой-то причине не решился.

Писатель Терри Гресс

О своем разговоре с Сайласом Виртоном я рассказала комиссару по телефону. Я собиралась ехать в управление, но позвонила сначала Терри Грессу, номер его телефона мне еще вчера сообщил Дэвид, оказалось, что он с писателем неплохо знаком. Поскольку господин Гресс предложил мне приехать к нему прямо сейчас, я не стала откладывать разговор, время тут могло оказаться весьма важным фактором. Выяснилось, что ехать нужно в Сент-Стоун, и, значит, у меня было время поговорить с Эриком Катлером прямо из такси.

— Знаете, о чем я подумал, — вдруг произнес комиссар, выслушав меня., — странно все же, что так и не был найден сотовый телефон Боулда. Обычно, если кто-то находит чужой аппарат, он сообщает в телефонную компанию, с которой этот аппарат связан, а та, в свою очередь, связывается с клиентом. Аппарат можно потерять только в случае, если он попал в такое место, где его никто не смог найти. Но это так мало вероятно! Что-то тут не так.

— Да, я тоже об этом думала, — поддержала я сомнения Эрика Катлера, — где-то этот аппарат есть. Между прочим, в памяти этого несложного устройства тоже может оказаться важная информация.

— Вы просто читаете мои мысли! — воскликнул комиссар.

Впрочем, чтение мыслей мне мало помогло. Никаких версий о судьбе мобильного телефона Питера Боулда у меня не появилось..

Вскоре я приехала по адресу, который продиктовал мне господин Гресс. У него был очень красивый дом, но без всяких индивидуальных излишеств, просто удобное современное жилище достаточно состоятельного человека. Терри открыл мне двери сам, я даже не знаю, был ли еще кто-нибудь в его доме.

Я впервые видела Терри Гресса, если не считать фотографий, которые иногда появлялись в газетах. На вид ему было лет тридцать пять, смуглый, с большими выразительными глазами, он был больше похож на актера или художника, чем на писателя, а тем, более издателя, если следовать сложившимся стереотипам.

— Не ожидал увидеть в роли детектива столь очаровательную девушку, — вместо приветствия произнес он.

Это был комплимент, не отличающийся особой замысловатостью, но оставалась надежда, что хотя бы искренний.

— Спасибо, я очень рассчитываю на то, что вы не делите женщин на умных и красивых, — пожалуй, мой ответ тоже трудно было назвать оригинальным.

— Стараюсь быть объективным, — улыбнулся Терри Гресс, жестом предлагая мне сесть в большое уютное кресло.

Сам он расположился за своим рабочим столом, поскольку все это происходило в его кабинете.

— Вы сказали, что у вас есть ко мне несколько вопросов, но, очевидно речь не идет об интервью, ведь вы не журналист, как я знаю.

— Да, я не журналист, понятно, что это не интервью. Речь пойдет о вашем бизнесе, хотя о литературе я бы поговорила с большим удовольствием.

— О бизнесе? Вы меня удивили. Мое участие в нем — это небольшой денежный вклад и мое имя, не сочтите мои слова проявлением нескромности.

— Не сочту, — я невольно усмехнулась, — меня, собственно говоря, не интересует ваше участие в коммерческой деятельности, меня интересует ваш партнер по издательству «Круиз».

— Алекс? — но не проще ли поговорить с кем-то из его близких, мы с ним, конечно, в прекрасных отношениях, но не друзья, если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Я понимаю, но у меня конкретные вопросы, на которые сможете ответить только вы.

— Например?

— Знакомо ли вам имя Питера Боулда?

— Возможно. А я должен был слышать это имя?

— Госпожа Гирш сказала нам, что слышала разговор своего сына с вами, и этот разговор был именно об этом человеке.

— Наверное, это так и было, но мы говорим часто о разных людях, этот, как вы сказали…

— Питер Боулд.

— Да. Он что-то пишет? Он — автор?

— Возможно, Алекс Гирш говорил вам, что парень упрям как сто мулов, но он его убедит, помните ли вы такой разговор?

— Ах, вот вы о ком! Я-то не запомнил его имя, но теперь мне понятно. Теперь я могу сказать точно, что слышал о нем от Алекса. Занятный субъект, можно сказать, загадочный. Пожалуй, не мешало бы познакомиться с ним поближе.

— Боюсь, что это уже невозможно, Питер Боулд умер.

— Умер? Но он был еще не стар, и Алекс не говорил мне ничего о его болезнях, хотя о чем я? Вы же детектив! Его убили?

— Возможно. Мы не исключаем эту версию.

— Теперь я кое-что начинаю понимать. Но мне кажется, что вам было бы целесообразней поговорить с Алексом.

— Я не возражаю, но ваш партнер исчез. Его телефон не отвечал, а сейчас и вовсе отключен. Он купил билет на самолет до Парижа, но в самолете его не было, он даже не явился на предполетную регистрацию. Это весьма странно, не правда ли?

— Да, это странно, но не более. Если вы Алекса подозреваете в убийстве этого Боулда, то вы ошибаетесь. Он хотел на нем заработать, и, кстати, его самого вытащить из нищеты, зачем бы ему совершать столь рискованный и глупый поступок? У меня неплохое воображение, но придумать причины я бы не смог.

— Знаете, я тоже не верю в то, что ваш партнер мог убить Питера, особенно после разговора с его мамой, я говорю о госпоже Руфине Гирш, но нам нужно его найти, он, наверняка знает какие-то детали, без которых мы не можем решить нашу головоломку. Кстати, неужели вы с господином Гиршем собирались издавать стихи Питера Боулда, я не думаю, что сейчас можно заработать на стихах, даже, если они гениальны.

— Конечно, речь не о стихах, тут вы, к сожалению, правы. За стихи сейчас никто не хочет платить, а поэтому на них и не заработаешь, хорошо еще, что существует государственный проект, а то о поэзии уже остались бы одни воспоминания…