Агата Кристи - Объявлено убийство Страница 32

— Это ваше последнее слово, миссис Хаймс?

— Да, больше мне нечего сказать.

Креддок ушел от Филлипы злой и растерянный.

— Упряма, как ослица! — сердито бурчал он себе под нос.

Он был совершенно уверен, что Филлипа лгала, но перемочь ее упорное отнекивание ему так и не удалось.

Разузнать бы побольше о бывшем капитане Хаймсе! Но Креддок располагал лишь самыми скудными сведениями. Послужной список его был неудовлетворительным, но нельзя же на этом основании считать Хаймса преступником!

И уж во всяком случае, Хаймс никак не мог смазать дверные петли.

Это сделал либо кто-то из домочадцев, либо тот, кто запросто вхож в Литтл-Педдокс.

Креддок стоял в раздумье, глядя на лестницу, как вдруг ему пришла в голову мысль: а что делала Джулия на чердаке? Чердак, подумал он, не совсем подходящее место для такой изнеженной барышни. Что же она там делала?

Он бегом поднялся на второй этаж. Поблизости никого не было. Креддок открыл дверь, из которой вышла Джулия, и поднялся по узкой спиральной лестнице.

На чердаке он увидел кованые сундуки, старые чемоданы, полуразвалившуюся мебель… Стул со сломанной ножкой, разбитая фарфоровая лампа, разрозненные столовые сервизы.

Креддок подобрался к сундукам и открыл крышку одного из них. Одежда. Старомодные добротные женские платья. Наверно, мисс Блеклок и ее покойной сестры.

Он заглянул в другой сундук.

Занавеси.

Взял маленький кожаный чемоданчик. Там были бумаги и письма. Старые письма, пожелтевшие от времени.

Креддок посмотрел на крышку чемоданчика, на ней стояли инициалы “Ш.Л.Б.”. Видимо, чемоданчик принадлежал Шарлотте, сестре Летиции. Креддок развернул одно из писем. Оно начиналось так:

“Дорогая Шарлотта! Вчера Белль почувствовала себя лучше и смогла поехать на пикник. Р. Г, тоже взял выходной. Дела с основанием предприятия в Эсвогеле идут превосходно. Р. Г, очень этим доволен. Привилегированные акции поднялись выше номинала”.

Он пропустил остальное и посмотрел на подпись.

“Твоя любящая сестра Летиция”.

Креддок взял другое письмо.

“Милая Шарлотта! Я хочу, чтобы ты все-таки иногда виделась с людьми. Знаешь, ты все преувеличиваешь. На такие недостатки, как у тебя, люди вообще не обращают внимания. Ты напрасно считаешь это уродством”.

Креддок вспомнил, что Белль Геллер говорила насчет какого-то уродства у Шарлотты Блеклок. В результате Летиции пришлось бросить работу и ухаживать за сестрой. Взволнованные письма были пронизаны нежностью и любовью к несчастной калеке. Летиция пространно описывала свои каждодневные дела, со всеми подробностями, которые могли заинтересовать больную девушку. И Шарлотта хранила ее письма. А вдруг среди них затесались какие-нибудь старые снимки?

Креддок внезапно разволновался. Что, если разгадка здесь? Может, в письмах есть нечто, о чем сама Летиция Блеклок давно позабыла? Ведь письма представляют собой беспристрастную картину прошлого, в них может быть ключ к разгадке. Вдруг он с их помощью нападет на след убийцы? И потом, возможно, среди писем обнаружатся фотографии Сони Геллер, о которых не знает тот, кто вынул снимки из альбома.

Инспектор Креддок аккуратно сложил письма, закрыл чемоданчик и стал спускаться.

Внизу стояла Летиция Блеклок и с изумлением глядела на него.

— Так это вы были на чердаке? А я слышала шаги и не могла понять кто…

— Мисс Блеклок, я нашел здесь кое-какие письма. Вы писали их Шарлотте много лет назад. Вы позволите мне взять их?

От возмущения мисс Блеклок даже побагровела.

— Это необходимо? Но почему? Какой вам от них прок?

— Там могут быть снимки Сони Гедлер или описание ее характера, какие-нибудь намеки, эпизоды, которые могут мне помочь.

— Но это частная переписка, инспектор!

— Я знаю.

— А впрочем, вы все равно их заберете… Наверно, у вас есть на то полномочия, а если нет — то вы легко их получите. Берите! Забирайте! Но о Соне вы почти ничего не найдете. Она вышла замуж и уехала всего через два года после того, как я начала работать у Рэнделла Гедлера.

Креддок упрямо твердил:

— А вдруг что-нибудь есть? Надо посмотреть.

Уверяю вас, опасность очень реальна.

— Знаю, — сказала она, закусив губу. — Банни умерла оттого, что приняла таблетку, предназначавшуюся для меня. Следующей жертвой могут оказаться Патрик или Джулия, Филлипа или Мици, а ведь у них еще вся жизнь впереди. Они выпьют бокал вина, налитый для меня, или съедят шоколад, посланный мне в подарок. Забирайте письма! Прочтите их и сожгите. Они интересны только для меня и Шарлотты. Все давно кончено.., ушло, минуло. Этого уже никто не помнит.

Она поднесла руку к ожерелью из фальшивого жемчуга. Креддок подумал, что оно совершенно не вязалось с твидовым пиджаком и юбкой.

— Забирайте письма, — повторила она.

На следующий день инспектор зашел к священнику.

День выдался пасмурный, ветреный.

Мисс Марпл вязала, пододвинув кресло к камину. Банч ползала по полу, раскраивая материал. Она села, откинула упавшие на глаза волосы и выжидательно посмотрела на инспектора.

— Не знаю, может, я нарушаю устав, — сказал Креддок, обращаясь к мисс Марпл, — но мне бы хотелось показать вам это письмо.

Он поведал, как обнаружил письма на чердаке.

— Письма очень трогательные, — добавил Креддок, — мисс Блеклок всячески старалась поддержать в сестре интерес к жизни и поправить ее здоровье. В письмах ясно вырисовывается личность старика отца, доктора Блеклока. Это был тупоголовый тип, косный, убежденный в том, что все его мысли и сентенции правильны. Из-за своего упрямства он, наверно, уморил не одну тысячу пациентов. Он не выносил никаких новых веяний или методов лечения.

— Я бы не стала его за это упрекать, — заметила мисс Марпл. — Наши молодые врачи слишком увлекаются экспериментами. Сначала выдерут тебе все зубы, исследуют все железы, удалят добрую половину внутренностей, а потом разведут руками и заявят, что медицина бессильна. По мне, так лучше старые испытанные средства. Их, в конце концов, всегда можно выбросить в помойное ведро.

Она взяла письмо, которое ей протягивал Креддок.

— Прочтите, — сказал инспектор, — мне кажется, вы лучше поймете то поколение. Их поступки; желания, образ мышления…

Мисс Марпл развернула хрупкий пересохший листок.

“Дорогая Шарлотта!

Я не писала тебе целых два дня, потому что дома у нас ужасные сложности. Соня, сестра Рэнделла (помнишь ее? Она еще заезжала за тобой на машине. Как бы я хотела, чтобы ты побольше бывала на людях!), так вот. Соня объявила о своем намерении выйти замуж за Дмитрия Стэмфордиса. Я видела его всего один раз. Он очень импозантный мужчина, но, по-моему, не внушает доверия. Р. Г, его терпеть не может, считает мошенником и плутом. Белль (Господь с ней!) только и делает, что целыми днями валяется на диване и безмятежно улыбается. Соня только на первый взгляд такая флегматичная, на самом деле характер у нее бешеный, они с Р. Г, все время на ножах, вчера я по-настоящему испугалась, как бы она его не убила!

Я старалась изо всех сил. Говорила и с Соней, и с Р. Г., и вроде бы убедила их встретиться и трезво все обсудить. Они встретились, и все началось сызнова! Ты даже представить не можешь, насколько это утомительно. Р. Г, наводил справки, похоже, Стэмфордис действительно нежелательная кандидатура.

Дела опять же запущены. Все лежит на мне, и в каком-то смысле это неплохо, потому что Р. Г, предоставляет мне свободу действий. Вчера он сказал: “Слава тебе, Господи, хоть один нормальный человек еще остался! Влеки, ты ведь никогда не влюбилась бы в мошенника?” Я ответила, что вообще вряд ли могу влюбиться. Р. Г, сказал:

“Давай-ка затеем еще одну игру”. Но порой он так рискует, что буквально ходит по лезвию бритвы. “Ты твердо решила не дать мне сбиться с пути истинного, Блеки?” спросил он меня однажды. А ведь я именно это и делаю. Я просто не могу себе представить, как это люди не понимают, что честно, а что — нет. Но Р. Г, совершенно искренне не понимает. Он знает только, что законно, а что противозаконно. Белль надо всем этим смеется. Она считает, что страсти вокруг Сониного замужества раздуты. “У Сони есть деньги, — говорит она, — почему бы ей не выйти за кого она хочет?” Я сказала, что это может оказаться непоправимой ошибкой, а Белль ответила: “Замужество по любви никогда не может оказаться ошибкой.., даже если потом будешь раскаиваться”. И добавила: “По-моему, Соня только из-за денег не хочет рвать с Рэндаллом. Соня очень любит деньги”.

Вот пока и все. Как там папа? Я не пишу, чтобы ты передавала ему привет, но если сочтешь нужным — передай. Чаще ли ты стала выходить в общество? Право, дорогая, нельзя быть такой затворницей!

Соня передает тебе привет. Только что она вошла ко мне в комнату, она похожа на разъяренную кошку, выпускающую когти. Наверно, они с Р. Г, снова поругались. Вообще-то Соня порой любого может вывести из себя. Не знаешь, куда деваться под ее холодным пристальным взглядом.